Ознакомительная версия.
– И те возьмём! – закричала Гуля и вдруг подбросила свёрнутую трубкой карту до самого потолка.
– Тише, Гуля, что за неуважение к географии! Гуля ловко подхватила свёрток на лету.
– Нет, я её уважаю, я её обожаю. Только до осени я запрячу все эти карты куда-нибудь подальше! Да и учебник заодно.
Однако же и карты и учебник географии опять понадобились Гуле. И даже очень скоро.
У неё завязалась самая удивительная переписка, в которой было бы нелегко разобраться, если бы под рукой не было карты СССР и старого, заслуженного учебника географии.
На имя Гули по адресу кинофабрики со всех концов нашей страны стали приходить бесчисленные письма. Гуля подолгу рассматривала карту, отыскивая области и города, откуда эти письма приходили.
«Дорогая, уважаемая артистка Гуля! Картину, где вы играете, я смотрел с ужасным волнением. Да не я один, а все мои товарищи – красноармейцы Дальневосточной. Может, вы бы смогли приехать сюда к нам, посмотреть, как мы, дальневосточники, живём здесь, среди сопок? Скоро кончается мой срок, и я вернусь в свой колхоз Воронежской области. Если не успеете сюда приехать, то приезжайте обязательно тогда в наш колхоз. Увидите, какая у нас там стала замечательная жизнь. Я вам всё покажу. Хозяйство у нас стало справное, вздымаем его очень высоко. А пока до свидания, дорогая, уважаемая артистка Гуля.
Остаюсь ваш неизменный друг».
Гуля смотрела на окраину нашей страны – Дальний Восток – и думала о том, как это странно и удивительно, что так далеко, так страшно далеко, кто-то знает о ней, ученице одесской школы.
Потом она отыскала на карте Воронежскую область и решила, что обязательно поедет когда-нибудь погостить в этот самый колхоз, в котором построена такая замечательная жизнь.
Но, распечатав второе письмо, третье, четвёртое, Гуля растерялась. Ее звали в гости и в город Сумы, и в Полтаву, и в далёкий Ташкент, и в Архангельск… Комсомолец из города Сумы писал Гуле, что она «очень аккуратно справилась со своей ролью» и что если она будет и дальше работать над собой, то, наверное, станет народной артисткой.
И каждый, кто писал Гуле, рассказывал что-нибудь о себе, о своей жизни.
Читать эти письма было необыкновенно интересно и увлекательно.
Но особенно озадачило её письмо, полученное с Тихого океана от моряков-комсомольцев. Они писали Гуле, что во время плавания нашли у себя на корабле в красном уголке газету с Гулиным портретом. По тону письма видно было, что они, как и многие другие, принимали её за взрослую актрису, играющую роль девочки. Они просили товарища Королёву, молодую, талантливую артистку, рассказать им подробно о жизни артистического мира, о своих творческих замыслах, о картинах, в которых она участвовала или собирается участвовать.
Прочитав это письмо, Гуля задумалась.
– Мама, – сказала она, – посоветуй, как мне на него ответить.
– А что?
– Да ведь они думают, что я взрослая. Да, да, взрослая! И хотят, чтобы я написала им про артистический мир и про творческие замыслы. А что я могу им про это написать?
– Ничего, – сказала мама. – Напиши им попросту, сколько тебе лет, в каком ты классе – и никаких творческих замыслов. А если будешь притворяться старше и умнее себя, письмо выйдет глупое.
Гуля так и сделала. Она написала морякам подробное письмо о своей жизни, о школе, о последних экзаменах, о том, что давно уже не снимается в кино. Сбоку она приписала:
«Правда ли, что на военных кораблях всегда бывают любимцы моряков, какие-нибудь зверята? Нет ли у вас на корабле какого-нибудь медвежонка или лисёнка? Я старая юннатка и очень люблю всяких животных, начиная от ежей и белых крыс и кончая слонами».
В ответ Гуля получила сразу несколько писем. Со всей серьёзностью и уважением моряки писали «старой юной натуралистке» о жизни на корабле, о том, какие диковинные морские животные, похожие на цветы, водятся на дне Тихого океана, о том, какая удивительная жизнь идёт на морском дне.
К сожалению, ни медвежат, ни лисиц, не говоря уже о слонах, на корабле не оказалось. Из всех представителей животного мира на корабле был только один, и то самый обыкновенный – кот Васька.
Он был замечателен только тем, что дважды совершил кругосветное путешествие и поймал мышь на острове Куба.
– «Тихий океан», – читала Гуля, стоя у карты, название, выведенное на огромном пространстве, которое было окрашено в бледно-голубой цвет. – «Остров Куба».
И, думая о советском корабле, пересекающем океан, Гуля уже, мечтала о том, чтобы поскорее вырасти и тоже отправиться в далёкое путешествие.
Её мечта сбылась прежде, чем она ожидала. Правда, ей предстояло ехать не так уж далеко, всего только в Крым, но и эта поездка при некотором воображении могла сойти за настоящее путешествие.
«Дорогой папочка, у меня огромная радость – я еду в Артек! Это награда за кино, а также за то, что хорошо перешла в восьмой класс…»
Присев к столу, Гуля торопливо писала. Рядом, на стуле, стоял пустой открытый чемодан, а на диване были аккуратно разложены все незатейливые Гулины «наряды» – её белое платьице, в котором она сдавала экзамены, пёстрые сарафаны, майки.
«…Подумай, папочка, я поеду теплоходом до Севастополя, а там – машиной до Артека! Сейчас у нас дома, конечно, разговоры только об Артеке. Я даже вещи уже собрала, хотя сегодня ещё двадцать третье, а ехать мне только первого. Так долго ждать! Путёвка мне досталась в Нижний лагерь, тот, что на берегу моря. Вот красота! Я в неописуемом восторге!»
Медленно тянулись дни этой недели. Гуле казалось, что стрелки на её часиках не движутся, а стоят на месте. И «Гуля всё подносила часы к уху, прислушиваясь, идут ли они.
Но всему в жизни приходит свой черёд.
И вот голубой автобус мчит Гулю по белой горной дороге. Впереди – Артек!
Машину обступили горы – то голые, то кудрявые от зелени. Только справа дорога будто отрезана с края: она проходит над крутым обрывом.
– Ой, как узко! – закричала маленькая девочка, сидевшая рядом с Гулей, когда автобус стал пробираться между каменной стеной и пропастью.
– Не бойся, – сказала Гуля. – Держись за меня. Дорога вилась и поднималась всё выше. Серые, будто ватные клочья ползли по сторонам вниз.
– Дым! – удивился кто-то из ребят. – Откуда это дым валит?
– Да это не дым, это пар, – отозвался другой.
– И не дым и не пар, – сказал смуглый черноглазый пионер в вышитой тюбетейке. – Это облака.
– Ой, как высоко мы забрались! – заговорили ребята наперебой. – Выше облаков!
Машина обогнула уступ скалы и стала на тормозах спускаться вниз. Когда выехали за Байдарские ворота, внизу сразу открылась безбрежная синева.
– Море! – закричали ребята.
– Море, Чёрное море, – задумчиво проговорила девочка, которая сидела рядом с Гулей.
Она только сегодня утром впервые увидела море – там, в Севастополе, куда привёз её поезд из Москвы.
– А почему оно чёрное, когда оно синее?
– Оно в ясную погоду синее, – сказала Гуля, – а в штормы бывает как будто совсем чёрное.
Вот уже близко-близко к морю подошла дорога, и стало слышно, как шумно плещут и грохочут галькой волны, разбиваясь о берег и откатываясь назад.
– Приехали! – сказал шофёр и вогнал машину в открытые ворота.
Запахло кипарисовой смолой и цветами.
…В тот же самый день Гуля вместе с несколькими ребятами побежала осматривать парк.
Со всех сторон съехались в Артек ребята. Тут были и сибиряки, и кавказцы, и белорусы, и узбеки. Певучая украинская речь мешалась с окающим говором волжан.
Парк был очень большой. Аллеи и тропинки шли вверх, в гору, спускались вниз, к берегу, разбегались в разные стороны. Внизу, в парке, росли остролистые пальмы, магнолии с плотными, точно кожаными, листьями, крупные розовые орхидеи. А выше по склонам светились над колючей хвоей можжевельников желтовато-зелёные листья грабов.
Вдали высилась тёмная от зелени гора. Она была похожа на огромного бурого зверя, который улёгся у моря и пьёт воду.
– Аю-Даг – Медведь-гора, – сказал кто-то из ребят. – Какая большая!
– Не очень большая. У нас на Кавказе много выше горы есть, – сказал смуглый черноглазый пионер, тот самый, который объяснил, когда ехали, что это не дым, а облака. Но тогда, в дороге, на голове у него была вышитая тюбетейка, а сейчас белая панамка, как у всех ребят.
– А ты откуда? – спросила Гуля.
– Кабарду знаешь? – ответил ей вопросом черноглазый пионер. – Селенье Кенже знаешь? – И он посмотрел Гуле прямо в глаза.
– Нет, никогда не слыхала, – ответила Гуля. – Про Кабарду я слыхала, а про Кенже слышу в первый раз.
Потом, помолчав немного, она спросила:
– А тебя за что путёвкой премировали?
Гуля уже знала, что эта смена особая – почти все ребята были премированы путёвками за какую-нибудь заслугу перед страной. Среди приезжих ребят были пионеры, о которых знала вся страна.
Ознакомительная версия.
