— Ещё горячая, — сказала мама, ставя пиццу на стол. Потом сморщилась и огляделась. — А у вас тут чем пахнет, девочки?
— А чем? — говорю. — Ничем.
— Да нет, пахнет. Клеем, что ли, или вроде того.
— A-а, так это моя зубная паста, миссис Тубман, — нашлась Маус.
— Что ж это за паста такая пахучая? — удивилась мама.
— Новая, от кариеса, — сказала Маус.
— Надеюсь, вкус у неё лучше, чем запах.
— Джин… Джин, это ты? — крикнула Либби.
— Да, у нас тут пицца.
Либби с Мэрианн ворвались в мою комнату.
— Джин, видела бы ты, что тут Шейла с подружками устроили, пока тебя не было. Вопили, ругались и швыряли друг в друга моделями.
Мама остановилась в дверях и спросила:
— Шейла, как это понимать?
— Я же тебе говорила, что она мне всю вечеринку испортит, — сказала я. — Во всё ей надо сунуться.
Мама кинула взгляд на комод, где обычно стояли игрушки Бобби.
— Где все модели?
— Под кроватью, миссис Тубман, — заявила Маус. — Мы боялись их поломать и спрятали на ночь.
— Как с ними тяжело, Джин, — сказала Либби.
Мама смотрела на нас. Мы ей мило улыбались.
— Это вечеринка Шейлы, Либби. По-моему, вам с Мэрианн лучше пойти к себе и оставить их в покое. Они с чужими вещами ничего плохого не сделают.
— Ох, Джин! — сказала Либби. — Ничего ты не понимаешь!
— Спокойной ночи, Либби. Спокойной ночи, Мэрианн, — сказала мама.
— Спасибо, мам, — говорю.
— Веселитесь, только поздно не засиживайтесь.
Когда мама ушла вниз, мы принялись за пиццу. Сандра съела два куска и потянулась за третьим, но мы все дружно покачали головами. Она отдёрнула руку и вздохнула:
— Правду слышать больно.
Все были с ней согласны.
Перекусив, мы снова взялись за модели и корпели над ними, пока не исправили. Получилось неплохо. Издалека было даже почти не заметно поломок. К тому же Бобби сам сказал, что привезёт целую кучу новых. Да он даже не заметит, что старые побывали в переделке. По крайней мере, будем надеяться.
Мы разложили модели сохнуть, спрятали клей и краску.
— Ох, что-то я устала, — сказала Сандра.
— Спать рано, — заявила Маус. — Осталось ещё одно недоделанное дело.
— Какое? — спросила Сандра.
Я вдруг поняла, что Маус имеет в виду.
— Надо отомстить Либби и Мэрианн за то, что наябедничали.
— Класс! — сказала Джейн. — Они заслуживают самой страшной кары!
— А что самое страшное? — спросила Сандра.
— Надо им в кровати лягушек подсунуть! — придумала Маус.
— А где мы, интересно, лягушек возьмём? — спросила Джейн.
— У меня за домом, — сказала Маус. — Их там полно в ручье.
— Забудь, — махнула я рукой. — Мама нас в такой час на улицу не выпустит.
— Тогда придумаем что-нибудь другое, — сказала Маус. — Что-нибудь классное.
— Знаю! — воскликнула я. — Надо вымазать сиденье туалета зубной пастой. Кто первый из них пойдёт, тот вляпается!
— Ух ты, круто, Шейла, — сказала Маус. — Как тебе такое в голову пришло?
— Когда твой ум «всё знает», это нетрудно!
По выражению лица Маус я видела, что это она обо мне написала «считает, что всё знает». Но зато она же написала, что я интересная личность, а это всё перечёркивало. Даже Сандра и Джейн написали, что в целом я ничего. А это самое главное. Ну и что, что, по их мнению, я иногда командую. Это потому, что я больше них знаю. Ну и что, что у меня странные брови и смешные пальцы на ногах. Нет, не то чтоб я с этим была согласна — я считаю, что ничего странного в моих бровях и пальцах нет, у всех такие. Но зато я интересный человек! А это уже далеко не про всех можно сказать. Это уже нечто особенное!
Мы все пошли в ванную комнату в холле, почистили зубы и сходили в туалет. Потом я лично измазала сиденье пастой. Остальные тоже захотели внести свой вклад, и вскоре на сиденье не осталось ни одного чистого сантиметра.
Мы вернулись ко мне и стали ждать. Когда дверь моей комнаты открыта, слышно, как в ванной течёт вода.
Скоро Либби с Мэрианн вышли в коридор.
— В ванную пошли, — сказала Джейн.
— Т-с-с, — шикнула я. Наверное, сперва они чистили зубы, потом было слышно, как кто-то из них полощет горло. Сдержать смех было очень трудно: мы знали, что вот-вот кто-нибудь сядет прямо в пасту.
Но вот кто-то смыл воду — и ни крика, ни визга.
— Не понимаю, — шепнула Маус.
— Может, они ещё ничего не сделали. Может, только бросили в унитаз салфетку.
Мы ещё подождали, и вот снова воду спустили вода. И опять ни звука.
— Может, они не садятся на сиденье? — предположила Маус.
— С чего бы это? У нас чистые унитазы.
— Может, они в маминой комнате решили сходить? — спросила Сандра.
— Нет. Либби никогда не пользуется её туалетом.
— Ну не знаю, — Маус выглянула в коридор. — Возвращаются.
— Ерунда какая-то, — сказала я.
— Ерунда, — согласились Маус, Сандра и Джейн.
Я легла в кровать, остальные залезли в спальники.
— Завтра отомстим, — сказала я. — Они ещё пожалеют, что с нами связались.
Мы долго ещё хихикали перед тем, как уснуть.
На следующее утро я проснулась рано и посмотрела вниз, на своих подруг. Они дрыхли без задних ног. Мне надо было в туалет, я на цыпочках вышла из комнаты. Про пасту вспомнила, только когда уселась на сиденье. Она ничуть не засохла и отлично прилипла. Намертво. Даже бумагой не оттиралась. Причём щипала. Тогда я решила принять душ. Но когда включила кран, пошла такая ледяная вода, что я визгом перебудила весь дом.
Папа и мама, Либби и Мэрианн, Маус, Джейн и Сандра — все примчались на мои вопли.
Я обернулась полотенцем и объяснила:
— Вода очень холодная.
Мама спросила:
— Шейла, ты зачем полезла в душ в такую рань?
— Пасту смыть.
При этих моих словах Либби и Мэрианн прыснули от смеха. Я показала им язык.
— Какую пасту? — спросила мама.
Маус ответила:
— Видите ли, миссис Тубман, Шейлу комары покусали, а моя мама всегда мажет укусы зубной пастой, чтоб не чесались.
— Поэтому я вся намазалась пастой. Но теперь хочу её смыть.
— Это та твоя новая паста, Маус, помогает от укусов? Которая пахнет клеем?
— Неважно, какой мазаться, миссис Тубман. Любая сгодится.
— Никогда не слышала, чтобы против комариных укусов помогала паста, — сказала мама. — В следующий раз попробую.
Вечером, когда подруги ушли, папа спросил:
— Хорошая получилась вечеринка, Шейла?
— Ой, да! Лучшая вечеринка на свете. О такой я и мечтала!
— Хорошо, — папа хлопнул ладонью по шее сзади. — Тьфу, опять комар укусил. Шейла, сбегай наверх, принеси мне зубную пасту.
— Не нужна она тебе, пап, — улыбнулась я. — Не поможет.
Либби опять влюбилась. Ему четырнадцать, он показывает кино в лагере. Зовут его Хэнк Крейн. Интересно, не родня ли он Икабоду Крейну. Спросила у Либби, а она мне:
— Шейла, всё-таки ты с приветом.
Когда идёт дождь, мы в лагере смотрим старые фильмы. На прошлой неделе как раз шёл, но мы с Маус смотрели не на экран, а на Либби. Она сидела рядом с Хэнком, и нам показалось, что во время сеанса они два раза поцеловались. Я бы с удовольствием рассказала об этом маме, но, боюсь, Либби будет мстить. Отвяжет Дженнифер или ещё чего надумает.
Когда дождя нет, Хэнк вечно ходит с видеокамерой. Он снимает фильм про наши занятия искусством. Один день посвятил керамике. Просил меня делать всякие глупости. Например, положить на голову глину и делать вид, что я гончарный круг. Разумеется, я отказалась. Тогда он предложил Рассу. Могу представить, что за фильм получится у Хэнка. Что-то мне подсказывает, что я этого никогда не узнаю, поскольку вряд ли он когда-нибудь его закончит.
Через неделю лагерь закончится. А ещё Марти грозит мне экзаменом. Уверена, что утону, если он заставит меня переплыть бассейн. Тогда все пожалеют, что принуждали меня учиться!
Маус и двойняшки больше не соревнуются плавать на время. Они отрабатывают стойку на руках и сальто под водой. На эти трюки смотреть страшно, не то что пробовать повторить. Мне вообще лучше держаться подальше от океанов, прудов и бассейнов.
В пятницу вечером в лагере устраивают катания на телегах с сеном. Нас разделят на две группы — в одну телегу все не поместятся. Либби надеялась, что мы попадём в разные. Я знаю почему! Она хочет ехать с Хэнком Крейном и чтоб никто не подсматривал. И пожалуйста. Делать мне больше нечего, только за Либби следить. Маус со мной согласна. Говорит, нам и без неё будет весело.
Всё утро пятницы Либби прихорашивалась. Даже джинсы новые надела и ногти на ногах покрасила. Мистер Эллис заехал за нами в 8:30 вечера и подбросил до лагеря.
