Звено Сашки Авилова принесло для будущего уголка Надины любимые книги. Они каким-то чудом уцелели у её бывшей соседки. Две книжки мне были знакомы хорошо. Это «Как закалялась сталь» и «Овод». Веру и Сашку похвалили. А я только заикнулся, что Принц ногу повредил, Генька так и взвился:
— Не может третье звено без неприятностей! Вот недотёпы!
После такого приветствия мне сразу говорить расхотелось. Не стал я всё подробно рассказывать. Сообщил в двух словах про Надины отметки и ещё про то, как она хотела исправить лентяя, и замолчал. Надо было бы, чтоб вместо меня рапортовал Павлик. Он бы гораздо лучше всё рассказал. Павлик умеет докладывать. Даже когда нечего сказать, он всё равно что-то говорит. Но ведь отчитывались звеньевые. Как только я кончил говорить и встал в строй, в нашем звене поднялся шум.
— Чем вы недовольны? — спросил ребят Игорь.
— Мошкин о самом интересном не сказал! — выкрикнул Павлик. — Мы Надины волшебные слова узнали.
— Волшебные? — переспросил Генька. — Что ж это за слова?
— Эти слова ей врагов бить помогали, — сказала Аня. — Когда Надя шла на трудное задание, она говорила себе: «Раз, два, три, четыре, пять, эту крепость надо взять» — и всегда возвращалась с победой.
— Надина учительница нам сказала, что эти слова Надя ещё в школе придумала, — добавил Павлик. — Скажет их тихо, когда у неё уроки не получались, и старается после вовсю.
— Так и берёт крепость, — закончила Аня.
— У меня тоже крепость есть — математика, — вздохнула Марина Козарезова. — Учу-учу её, а всё двойки получаю.
— А моя крепость с бородой, — засмеялся Борька-Кочевник, — никак на физкультуре через козла не перескачу.
— У каждого из нас невзятая крепость есть, — сказал Игорь. — Вот и давайте стараться скорее овладеть ими.
«Наша главная крепость со сломанной ногой дома лежит, — подумал я о Принце-Федьке и сказал про себя: — Раз, два, три, четыре, пять, эту крепость надо взять».
— Полозова в разведку с фотоаппаратом ездила, — сказал Павлик. — Сняла нас вместе с Елизаветой Павловной. Аня, покажи снимки.
Аня достала из портфеля два снимка. На одном Борька-Кочевник вышел с несколькими ртами.
— Это потому что я дёрнулся, — объяснил он.
— Увидел небось пироги или конфеты, вот и дёрнулся, — поддел его Юрик Беляков.
Все засмеялись, а Борька больше всех. После того как фотография прошла по линейке и вернулась к Ане, я немного повеселел.
— Говорят, нет худа без добра, — вспомнил я слова Игоря и продолжал: — Это я к тому, что наше звено решило за время болезни Батова подтянуть его. Придёт в школу и все свои двойки исправит.
— Сразу после болезни? — ахнул первый приближённый Федьки Антон Здобнов.
— Так не бывает, — подхватил второй приближённый, Гришка.
— А у нас будет! — оборвал их Генька. — Мошкин правильно решил. Ждать нечего. Третья четверть в разгаре. — И он обратился к Игорю: — Давайте выберем ребят, которые будут готовить материал для Надиного уголка. Предлагаю в эту бригаду Женю Рогова, Сашу Авилова, а вместо Мошкина — Полозову.
— Это почему же «вместо»? — запротестовал Павлик.
— Потому, что Мошкин и ты будете лечить Батова, — объяснил Генька.
Меня это устраивало. И я крикнул:
— Будем лечить до полного выздоровления!
— Согласен! — сказал Игорь и распустил нас.
Как раз тут зазвенел звонок, и мы вошли в класс вместе с Ираидой Кондратьевной. В середине первого урока, когда я срисовывал с доски в тетрадь зимующих в нашей местности птиц, о мою парту стукнулся скомканный листок бумаги. Я развернул его и прочитал:
ПРИКАЗ № 1
СРОЧНО… СЕКРЕТНО… ЗВЕНЬЕВОМУ ПЕТРУ МОШКИНУ.
Приказываю в самый кратчайший срок разработать план наступления на Наследного Принца и его свиту. Необходимо разбить Принца (в его убеждениях) и заставить сдаться в плен (к ученью). Для достижения этой цели располагайте всем наличным составом нашего отряда. Отказываться помочь никто не имеет права. Помните: «Эту крепость надо взять». Нач. штаба по взятию крепостей Геннадий Шубин.
Приказ мне понравился. Я прочитал его ещё раз и убрал в портфель.
План оздоровления Наследного Принца мы составляли после уроков всем звеном. Распределили вперёд на две недели, кто когда будет носить Федьке уроки и заниматься с ним. Сегодня вызвались идти к Принцу девчонки. Но я не мог спокойно сидеть дома и потому предложил Павлику:
— Сбегаем к Ане, узнаем, как их встретил Батов.
Только мы вышли из квартиры, видим: Аня, Марина Козарезова и Нина Фролова ко мне поднимаются. Встревоженные, точно что потеряли.
— Как дела? — крикнул я им, свесившись с лестничных перил.
— Выгнал нас Федька, — сказала Аня, — и пригрозил, что отлупит, если ещё придём.
— Ему, видите ли, абсолютный покой нужен, — фыркнула Марина, — чтоб никто не тревожил. Спрыгнул на одной ноге с постели и захлопнул у нас перед носом дверь.
— Даже листок с уроками не взял, — возмутилась Нина Фролова, — в передней на тумбочке без внимания оставил!
— А мы ему ещё мандарины купили, чтоб скорей поправлялся, — потрясла портфелем Аня и предложила: — Угощайтесь, мальчики.
Мы съели по мандарину и пошли к Наследному Принцу вдвоём с Павликом. Решили поговорить с ним по-мужски.
Дверь нам открыла соседка, та самая, которая работает в Доме культуры контролёром.
— К Феде можно? — спросил я.
Соседка кивнула головой и ушла к себе. Листок с уроками всё ещё лежал на тумбочке.
— Н-да… — покачал головой Павлик и открыл дверь к Батовым в комнату.
Принц сидел на кровати, поверх одеяла, к нам спиной. Больная нога у него до самой коленки была укутана большим платком. Наверное, Федьке сделали согревающий компресс. В руке у него был бумажный голубь. Федька целился им на верх шкафа, где у голубей находилась посадочная площадка. Там их уже штук десять лежало.
— Гули-гули-гуленьки, поставь рекорд. Поставь, белокрылый, — смешно приговаривал Принц-Федька, расправляя голубю бумажные крылья.
Мы с Павликом не выдержали и прыснули. Федька обернулся и уставился на нас диким взглядом, как на марсиан.
— Не узнаёшь, что ли? — спросил я. — Пришли проведать, как ты себя чувствуешь.
— Доктор сказал, что недели две в школу не пойду, — весело сообщил он.
— Это хорошо, — подхватил я, — ты не торопись.
Федька не ожидал от меня услышать ничего подобного. Он даже на кровати подскочил.
— Почему хорошо?
Мы с Павликом многозначительно переглянулись.
— Ногу надо как следует вылечить, — сказал Павлик, — а то выйдешь раньше времени и опять подвернёшь.
— Раньше времени я не выйду, — уверенно заявил Принц.
— А уроки мы с тобой будем делать, ты не беспокойся, — сказал я.
— Больной я, не могу заниматься, — тотчас возразил Наследный Принц, — мне покой нужен.
— Так ведь не ногой ты задачки решаешь, — повысил голос Павлик, — а голова у тебя здоровая!
— Не будешь заниматься, можешь совсем отстать, — сказал я, — тогда всё лето зубрить придётся. Выбирай, что лучше.
Федька задумался. Может, он выбирал, когда ему лучше отдыхать, теперь или летом, а может, ещё о чём-то думал. Только, помолчав немного, сказал:
— Устал я, братцы!
У меня прямо глаза на лоб полезли.
— Это от чего же?
Принц оставил мой вопрос без внимания и со вздохом произнёс:
— Сколько хлопот с этим ученьем. Ужас! Выдумали б учёные какие-нибудь умные пилюли. Проглотил бы я сейчас арифмопирин и задачку в момент решил бы.
— Лет через десять, может, и придумают, — обнадёжил его Павлик, — теперь химия вон как развивается.
— Через десять лет нам такие таблетки ни к чему будут, — покачал головой Федька, — вырастем уже.
— Это верно, — согласился Павлик.
— А пока таких пилюль нет, надо самим заниматься, — сказал я, — давай объясним тебе, как задачку решить.
Я подошёл к этажерке, на которой лежали Федькины тетради, и увидел его дневник. Я просто поразился, какой у Федьки был чистый и аккуратный дневник. В школе я такого не замечал. Обложку он заменил, что ли? Я раскрыл дневник и чуть не выронил его из рук. В нём были одни четвёрки.
Принц посмотрел, чем я занят, подтянулся к этажерке и вырвал у меня дневник.
— Твоим бы носом дырки в карманах затыкать! — разозлился он и стукнул меня по голове дневником.
Удар был совсем не сильный. Но чего он дерётся? Я хотел дать Федьке сдачи, да вспомнил, что он болен, и воздержался.
— Что это за дневник? — спросил я.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — процедил сквозь зубы Федька и, отвернувшись к стене, прогудел: — Он прошлогодний.
