И она подняла вверх наши руки, сцепленные в замок, и тихонько постучала ими мне по голове:
– Просто нужно нажать на правильную кнопочку, и все слова вырвутся наружу, уж поверь мне.
Я посмотрела на нее. И не поверила. Но меня тронуло, что она изо всех сил старается меня убедить. Я посмотрела на лучший наряд Кэм. Посмотрела на ее серьезное лицо, на мальчишескую стрижку-ежик.
Вдруг я крепко обняла ее, прямо на глазах у всех. Какой-то худосочный мальчишка, исполняющий роль Невежества, пропищал:
– Это твоя мама, Трейси?
– Она мне не настоящая мама, но она мне как мама.
Кэм меня тоже крепко обняла:
– Это самые лучшие слова, которые я от тебя слышала, Трейси.
– Все из-за Рождества: и покой, и добро… Мне передались эти светлые чувства.
Я пустила по кругу коробку с шоколадными конфетами.
Даже предложила одну Жюстине, но зря – только время потеряла.
– Ты, наверное, все их понадкусывала, Трейси Бикер.
Из своего офиса через вращающуюся дверь и прямо по моему сияющему полу быстрым шагом прошла миссис Дарлоу, чтобы пожелать нам удачи.
Встревоженная мисс Симпкинс быстро подбежала ко мне.
Я улыбнулась ей, чтобы она не волновалась, и предложила миссис Дарлоу шоколадную конфету.
– Удачи тебе, Трейси Бикер, – сказала она, – засовывая в рот шоколадку с орешком.
– Поосторожнее на каблучках, миссис Дарлоу! Мы не хотим, чтобы вы упали на скользком натертом полу, – вежливо предупредила я.
– Ах да, ты хорошо потрудилась, Трейси Бикер. Кое-где, конечно, получилось неровно и остались пятна, но, в общем-то, ты отлично поработала. Ничто не сравнится с натиркой пола вручную. Мне даже хочется отказаться от электрического полотера и нанять тебя на постоянную работу.
– У вас есть электрический полотер? – тихо спросила я. – И вы заставили меня натирать весь пол вручную?!
– Трейси! – прошипела Кэм.
Я глубоко вдохнула:
– Значит, пол в зале можно было натереть за считаные минуты, миссис Дарлоу?
– Но тогда бы не получилось так удачно направить твою агрессию… как там говорят? «В нужное русло», – торжествующе улыбнулась она.
Я посмотрела на нее. Она посмотрела на меня. Кэм стояла у меня по правую руку, а мисс Симпкинс – по левую. Я знала – они обе затаили дыхание.
И вдруг я рассмеялась.
– Отлично, миссис Дарлоу, – сказала я. – Вы выиграли.
– Спасибо, – сказала миссис Дарлоу. – А ты победишь сегодня вечером, Трейси Бикер. Давай порази всех своей игрой!
И она зигзагом, словно исполняя какой-то сложный народный танец, проскользнула между сидящими на полу ребятами из нашего спектакля и вышла из зала.
Кэм с мисс Симпкинс одновременно облегченно выдохнули: «Уф-ф-ф-ф!»
– Вы обе думали, что я разозлюсь и устрою скандал? – спросила я.
– Ну… такая мысль действительно только что пронеслась у меня в голове, – призналась мисс Симпкинс.
– А уж в моем мозгу эта мысль носилась-носилась, мелькала-мелькала, а потом даже сделала пируэт, – заявила Кэм.
Она пошарила в коробке, нашла еще одну большую конфету с вишневой начинкой и положила ее мне в рот:
– Вот, малышка, ты заслужила.
– Ну, теперь нам пора готовиться к шоу, – сказала мисс Симпкинс. – Давайте, ребята, поскорей уберите за собой все бумажки и крошки. Я хочу, чтобы все рабочие сцены заняли свои места и подготовили декорации. Через минуту я приду вам помочь. Все остальные пойдите и подготовьте костюмы. Потом, когда вы переоденетесь, отправляйтесь гримироваться к Кэм, – велела она.
– Жаль, что у нас нет нормальных костюмов, – пожаловалась Жюстина.
– Мне тоже жаль, но у нас не было ни денег, ни времени, ни специалистов, чтобы обеспечить большой состав участников хорошими викторианскими костюмами. Мы сделали все возможное, принимая во внимание наши скромные ресурсы, – твердо ответила мисс Симпкинс.
Мы все должны были играть в наших обычных школьных формах, а актеров, исполняющих мужские роли, нарядили в пиджаки.
На нас были картонные цилиндры и шляпки с лентами.
Ребята, исполняющие рождественские гимны, просто повязали вокруг шеи шерстяные шарфы.
Мисс Симпкинс проявила изобретательность, чтобы придумать костюмы для призраков.
У Жюстины в роли Призрака Марли голова была перевязана бинтом, а вокруг шеи висели на собачьей цепи прикрепленные к ней тесемками ключи, кошельки и копилки.
На Луиз, Призраке Рождества прошлых лет, было белое платье и белая вуаль, а распущенные, тщательно расчесанные волосы красиво спускались ниже плеч. Крутясь и вертясь, она танцевала как балерина, вытягивая носочки.
– Я рада, что у меня такой красивый костюм, – сказала она.
У Призрака Нынешнего Рождества была шляпа Санты и белая ватная борода, а к костюму приколоты веточки остролиста. Слишком близко подходить к нему было нельзя – можно уколоться.
На Призраке Будущего Рождества была длинная черная бархатная мантия (на самом деле это был халат мисс Симпкинс!), а на голове – черный шарф.
Оставались Питер и я. У него не было костюма Малютки Тима – просто кепка и костыль, сделанный из ручки старой швабры.
У меня было два костюма. Школьная рубашка с серыми брюками и старый серый плащ с вырезанными на спине фалдами для фрака. Кроме того, у меня была белая ночная рубашка с белым колпаком и тапки с помпонами для сцен, происходящих ночью.
Все смеялись, когда я примерила ночную рубашку, и стали перешептываться, что это рубашка миссис Дарлоу.
Отклячив зад и покачивая бедрами, я стала приплясывать, изображая нашу директрису.
Все смеялись, и я вместе с ними, хотя внутри я была так напряжена, что мне хотелось плакать. Придет ли мама? А если придет, не подведу ли я ее? Мои движения стали более развязными.
Кэм взяла меня за воротник ночной рубашки:
– Эй-эй, как насчет того, чтобы приберечь все эмоции для сцены? Переодевайся в дневной костюм Скруджа и потом приходи в комнату номер один. Я тебя загримирую первой, хорошо?
– Не хочу никаких экспериментов. У тебя нет никакого опыта.
– Говорю тебе, я профи, когда дело касается сценического грима. Пошли, детка! Тебе нужно остыть. Нет смысла сначала вступать с миссис Дарлоу в дипломатические отношения, а потом грубо ее передразнивать. Если бы она вошла во время твоего представления, от тебя бы мокрое место осталось.
Мы вместе пришли в Комнату 1, и Кэм, вытащив большой чемодан с гримом, усадила меня на стул и накрыла мне плечи полотенцем. Она причесала мне волосы и завязала их в тугой узел, а затем напялила на голову нелепый парик с розовой резиновой вставкой вместо лысины и всклокоченными седыми патлами.
– А теперь приступим к лицу Скруджа, – сказала она, втирая мне в кожу бесцветную основу под грим.
– Эй, поосторожней! Ты мне в глаза попала!
– А ты закрой их, глупышка. Послушай, Трейси, ты же хочешь соответствовать своей роли, правда? Прекрати ерзать и сиди смирно.
Я сидела неподвижно, как статуя, с закрытыми глазами, пока Кэм наносила мне на лицо грим и приклеивала что-то над бровями.
От напряжения она тяжело дышала, принимаясь ворчать, как только я хотела пошевелиться. Затем она легонько потрепала меня за подбородок:
– Ну вот, Скрудж! Ты готов.
Кэм держала передо мной зеркало.
На меня смотрел сердитый бледный старик с густыми бровями торчком и глубокими морщинами.
Я открыла рот от удивления, и старик сделал то же самое. Да это же я! В это трудно было поверить – настолько я изменилась.
– Я больше на себя не похожа!
– Конечно не похожа. Это и не ты! Ты Эбинизер Скрудж, самый скупой человек в городе.
– Я выгляжу точно так же, как на картинке в книжке, которую я отправила маме, – грустно сказала я.
Кэм приблизила свое лицо к моему, умоляюще глядя на меня большими карими глазами:
– Послушай меня, Трейси! Ты же понимаешь, что иногда у мамы не было возможности прийти тебя навестить, потому что она снималась в каком-то фильме? Ну, это потому, что она знает, как важно сконцентрироваться на роли. Вот что тебе сейчас нужно сделать. Ты больше не Трейси Бикер, которая отчаянно хочет встретиться с мамой. Ты Скрудж, и у тебя нет ни мамы, ни папы, никого на свете. Ты старый скупой старик, который всех ненавидит, а особенно он ненавидит это время года, Рождество, пору добрых чувств, потому что ты никому не желаешь ничего хорошего и думаешь, что Рождество – полная чушь. Вживись в свою роль, Трейси! Не ходи, не отвлекайся на пустую болтовню с ребятами! Сосредоточься на том, что делаешь.
– Фи! – сказала я. – Прочь с дороги, юная мисс! Пропусти меня в контору. Мне нужно хорошенько пропесочить своего подчиненного, шалопая Крэтчита.
Кэм ухмыльнулась и понимающе кивнула:
– Прошу прощения, вы как всегда правы, мистер Скрудж.
