Теперь в магазин. Мальчик давно мечтает сделать маме подарок. Как отец! Тот всегда привозил из Клайпеды подарки.
Ромас заходит в магазин, протискивается к прилавку. Долго ждет, пока продавщица обратит на него внимание.
— Тут два рубля сорок копеек, — говорит он. — Дайте чулки… Самые лучшие… Для мамы…
На автобус Ромка опоздал. Думал, отправляется в восемнадцать тридцать, а оказалось — в восемнадцать двадцать. Обидно. Из-за десяти минут жди теперь до десяти вечера. А ему так хотелось побыстрее добраться в Жуведру. Дядя Робертас иногда поздно засиживается в правлении колхоза. И Ромка еще сегодня рассказал бы председателю о своих успехах.
В зале ожидания автобусной станции было прохладно, пусто и скучно. Прямо напротив касс расположился буфет. Удивительное это дело. Пока не видишь еду, и есть не хочется. Но стоит обратить на нее внимание, как мгновенно ощущаешь голод. Да такой, что просто невозможно терпеть. Особенно, когда до дома далеко, а в карманах, кроме билета на обратную дорогу, пусто.
Ромас посчитал это удобным случаем еще больше закалить волю. Он сел на скамейку рядом с буфетом, уставился на бутерброды, колбасу, сыр, печенье и попытался убедить себя в том, что ему нисколечко не хочется есть. Убеждал, убеждал… Почти убедил. Но тут к буфету подошел мужчина в светлой спортивной куртке и, стоя за высоким столиком, стал уписывать за обе щеки горячие сосиски. Пришлось сбежать из зала на улицу.
Здесь было не так прохладно, зато пахло бензином, а не сосисками.
Ромка стал изучать расписание. Сперва со скуки, а потом сообразил, он так хорошо справился с заданием, что дядя Робертас вполне может послать его по колхозным делам в какой-нибудь город или даже прямо в Вильнюс. Ну, конечно же, пошлет! Поэтому Ромка решил выучить расписание наизусть. Чтоб потом не терять времени даром.
Часы и минуты плохо укладывались в памяти. Но Ромка повторял снова и снова. И так зазубрился, что не заметил, как прошло время.
По радио объявили о посадке на автобус, следующий по маршруту Клайпеда — Жуведра. Ромка занял свое любимое место — в первом за водителем ряду.
Миновав железнодорожный переезд, автобус покатился по накатанной до черноты ленте асфальта. Быстро темнело, и за городом шофер сразу включил фары. Ромка, сидя за его спиной, не отрывал глаз от несущейся навстречу дороги.
Автобус постепенно пустел. Пассажиры сходили на каждой остановке. Сходили и сразу исчезали, будто растворялись в ночи.
Ромке смертельно хотелось спать. Даже сильнее, чем кушать. Он вдруг почувствовал, что устал, очень устал. Откинулся на спинку, прикрыл глаза.
И вдруг Ромка услышал тонкий голос:
— Автобус в Жуведру?
Это был голос с корабельного кладбища!
Скрипнула подножка, и в машину кто-то поднялся. Ромка притворился спящим. Новый пассажир прошел к кондуктору. В автобусе запахло водкой, луком и еще чем-то противным. Эти запахи всегда сопутствуют пьяным.
— Ты не смотри, что выпил, — продолжал тот же голос. — Я еще в самой норме.
— А я и не смотрю, — неласково отозвалась кондуктор. — Билет брать думаешь?
— Да если хочешь, я весь автобус закуплю!
Ромка не сомневался. Это был тот самый голос. Ромка стал незаметно поворачиваться на сиденье. Сейчас он узнает, кому принадлежит этот голос. Наконец-то ниточка от тайны будет в его руках!
— Сдачу возьми.
— Дарю! За хорошее обслуживание!
Ромка приоткрыл глаза. Возле кондуктора сидел дядя Балис — пожилой рыбак из Жуведры. Конечно же, это его голос. «Балда! — обрушился на себя Ромка. — Упустить столько времени! Какой промах!»
— Подачек не принимаю…
— А я говорю — бери!
Мальчик удивленно смотрел на разошедшегося рыбака. Все в нем было необычным. Прежде всего Ромка никогда не видел его пьяным. Во-вторых, молчаливость дяди Балиса вошла у жителей поселка в поговорку. Ходил он обычно в синем хлопчатобумажном костюме и высоких резиновых сапогах. А тут принарядился. Даже шляпа на затылке.
Кондуктор молча сунула рыбаку деньги и прошла вперед в кабину шофера.
— Брезгуешь! — вскричал дядя Балис. Он приподнялся, собираясь последовать за кондуктором. Но машину тряхнуло, и рыбак тяжело плюхнулся обратно на сиденье. Плюхнулся и вскоре захрапел на весь автобус.
Значит, тонкий голос, что слышал тогда Ромка на корабельном кладбище, а потом ночью неподалеку от Ребячьего дома, принадлежит дяде Балису! Самому неразговорчивому и незаметному человеку в поселке. Что знает о нем Ромка?
Ромка припоминает, как года два назад они шли с мамой в кино и встретили по дороге дядю Балиса. Мама обернулась, посмотрела вслед рыбаку и сказала:
— Несчастный человек!
И когда Ромка спросил почему, мама рассказала, что перед самой войной у дяди Балиса в один день погибли жена и обе дочери. Ехали из города на грузовике и разбились. Остался он с сыном. Тут фашисты пришли. Никто не знает, чем сманили они сына дяди Балиса. Только записался он в каратели. За коммунистами и партизанами охотился. Не в своей местности. Говорили, где-то около Вильнюса, потом в Белоруссии.
Перед бегством фашистов он объявился в Жуведре. Переоделся, взял лодку. И исчез. Долго ждал его старый Балис. Но так и не дождался…
— Приехали! — мальчик задумался и не заметил, что автобус катит уже к почте. Сейчас он развернется, и можно будет выходить.
— Поднимайся! — трясла кондукторша дядю Балиса. Но тот лишь мычал в ответ.
Не дожидаясь его пробуждения, Ромка спрыгнул на землю.
Последние дни Гражина продолжала поиски катера самостоятельно. Это было нелегко. Она не знала, как выглядит «Звездочка», и поэтому дотошно исследовала каждое суденышко, по каким-либо причинам приткнувшееся к берегу. Тем более что большинство из них вообще не имело никаких названий.
Интересно, что делает сейчас Ромка? Нет, она все же должна узнать, что произошло за эти дни. Может, нужна ее помощь? А может, тайны больше не существует? Да и карта поселка хранится у нее. Гражина достает карту и, вооружившись красным карандашом, жирно перечеркивает места, где искала она «Звездочку».
Делать больше нечего… Интересно все же, разыскал Ромка катер или нет? А незнакомцев? Гражина откладывает карту и решительно направляется к дверям. Идет сперва медленно, но постепенно ускоряет шаги. Миновав главную улицу, уже не идет, а бежит.
Но Ромки дома не оказалось. На двери висел замок. Не замок, а детская игрушка. Чуть потяни — откроется. Но тянуть было некому. Замки вешали по привычке, для порядка.
Куда же теперь? На корабельное кладбище? Или в Ребячий дом?
У почты Гражина встретила Пятраса. Он тут же прикинулся, что не заметил ее. Но Гражина окликнула его:
— Не знаешь, где Ромка?
— В командировке! — Пятрас произнес это так, словно он сам удостоился такой чести.
— Вот еще! Сказки бабушки рассказывают, а ты уже в седьмом классе…
— Не только бабушки, но и дедушки, — по своему обыкновению развел руками Пятрас. — А Ромка в командировку уехал.
— Толком говори!
— Не обучен. И, кроме того, спешу. Ромка меня своим заместителем оставил.
— Пятрас!
Но мальчик даже не оглянулся. Наконец-то ему удалось натянуть нос этой Гражине. И чего только Ромка с ней водится? Вот Пятрас никогда не станет дружить с девчонками. Ему и говорить с ними не о чем. Ничего, Ромка тоже одумается…
А Гражина побежала на рыбную базу. Там работает Ромкина мама, и, может, удастся напасть на его след. Бежала, а сама все думала о тайне. Так задумалась, что с разбегу налетела на председателя колхоза.
— Куда это ты разогналась? Чуть было с ног не свалила. — Дядя Робертас шел в ту же сторону, что и Гражина, и наскочила она на него со спины.
— Ой, простите!.. Загляделась, — вспыхнула румянцем Гражина. — На рыбную базу я…
— Отец ведь в море.
— Знаю. Я просто так…
— Слушай, Ромку ты, случаем, не видела?
— Дайлидониса? Нет, не встречала. А что?
— Уехал чуть свет в командировку, и до сих пор нет.
Значит, правда! Ромку послали в командировку! Вот что значит быть начальником штаба. Только выбрали, и сразу в командировку.
— Дядя Робертас, пошлите в следующий раз меня. Я точно-преточно вернусь. Честное пионерское!
Председатель колхоза зачем-то внимательно посмотрел на Гражину. Ответил не сразу:
— Будет у тебя важное дело, как у Ромки, обязательно пошлю. Договорились?
— А у него важное?
— Очень! — серьезно ответил дядя Робертас. — Траулер сейчас — это все равно, что колонна танков во время войны. Представляешь?
Они подошли к рыбной базе. Возле нее на высоких стойках сушились сети. Рядов двадцать, а то и больше. Несколько женщин осматривали ажурные полотна, стараясь не пропустить разрывов нитей. В руках у каждой — металлическая игла-челнок. Несколько быстрых движений, и дырки в сети словно и не бывало. А сетевязальщица переходит к следующему участку.
