В милиции она увидела, что милиционер Иван ещё не вернулся от Пампушкина.
— Погоди, — перебила директора Простокваша. — А почему Иван до сих пор не вернулся?
— Ой! — вздрогнули Саша и Паша. — С ним что-то ужасное случилось, у Пампушкина. Мы чувствуем.
— А тётя Клава? — спросила Простокваша. — Она уже вернулась в редакцию со стихами Пампушкина?
— Нет, — сказал директор. — Тётя Клава в редакцию тоже не вернулась.
— Вот, наверно, редактор волнуется!
— Да, — сказал директор. — Редактор волновался. Он думал:
«Нам скоро новый номер выпускать, а тётя Клава со стихами никак от Пампушкина не вернётся. И Пчёлкин с фотографиями зверей где-то в Африке затерялся…»
— Ай! — вскрикнули Саша и Паша. — Про Африку не надо!
— Я про редакцию, — сказал директор. — Несколько раз редактор звонил Пампушкину по телефону, узнать, была у него уже тётя Клава или ещё не была. Но в квартире Пампушкина к телефону никто не подходил.
«Странно, — думал редактор. — Неужели Пампушкин совсем потерял стыд и пошёл гулять без брюк? Очень это на него похоже».
— Пампушкин ушёл без брюк? — удивились Саша и Паша.
— Нет, — сказал директор.
— У него телефон сломался?
— Телефон не ломался.
— Слушай, — сказала Простокваша. — Скажи честно, милиционер Иван и тётя Клава попали в квартиру Пампушкина или не попали.
— Попали, — честно сказал директор. — Уже давно.
Они одновременно оказались у тринадцатиэтажного дома, в котором жил Пампушкин, и долго вместе ждали лифт. В лифте по разным этажам ездили жившие в этом доме Мишка и Артур, возили с собой телевизор и спрашивали у всех соседей, кто умеет его чинить.
— Ааааа, — сказала Простокваша. — Вот это когда ещё было!
— Да. Именно тогда…
Наконец лифт освободился. Тётя Клава и Иван вместе доехали до десятого этажа, на всякий случай познакомились и позвонили в дверь Пампушкину. Дверь открылась.
Иван и тётя Клава увидели Африку.
— Какую Африку? — удивилась Простокваша.
— Обыкновенную. Ту самую, где в это время фотограф Пчёл…
— Нет! Нет! — закричали Саша и Паша. — Не надо про Африку. Там сейчас неизвестные науке животные Пчёлкина едят. Теперь туда Иван, Пампушкин и тётя Клава тоже попали! Всех искусают!
— Всё-таки не пойму, — сказала Простокваша, — как это в квартиру Пампушкина Африка влезла?
— Не спрашивай, не спрашивай! — всхлипнули Саша и Паша. — Мы же просили: про Африку не надо.
Директор молчал. Саша и Паша дрожали изо всех сил. Остальные лошади тоже были очень взволнованы. Простокваша думала целую минуту. Потом она сказала:
— А вдруг Пчёлкин уже не в Африке. Вот прямо сейчас вернулся в редакцию с фотографиями и рассказывает про тётю Клаву, Ивана и Пампушкина, с которыми в Африке ничего страшного не случилось? Может такое быть?
— Нет, — сказал директор. — К сожалению, Пчёлкин ещё в Африке. Мог бы про него рассказать, но Саша и Паша боятся слушать.
— А сделай так, — предложила Простокваша. — Скажи нам заранее, что Пчёлкина в Африке не укусят. Тогда Саша и Паша перестанут бояться.
— Хорошо! — согласился директор. — Говорю вам заранее: Пчёлкина в Африке никто не укусит. Даже комары.
— Теперь не страшно? — спросила Простокваша у Саши и Паши.
— Страшно! Но уже не так сильно. Сможем выдержать.
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬИ ПОДРОБНОСТИ
ПРО ПЕЧАЛЬНУЮ УЛЫБКУ, ЧУЖУЮ ТЕЛЕГРАММУ, ПОТЕРЯННЫЙ ЗОНТИК И НЕОБРАДОВАВШУЮСЯ ТЁТЮ КЛАВУ. И ЕЩЁ ПРО ТО, КТО ОТ КОГО БЛИЗКО, А КТО ОТ КОГО ДАЛЕКО
Пчёлкин шёл по дикой африканской чаще. На неизвестных науке животных он внимания не обращал.
«Зачем мне неизвестные? — думал Пчёлкин. — Фотографировать надо известных. Например, тигра».
Неизвестные животные тоже не тронули Пчёлкина. Решили, что он невкусный.
С фотоаппаратом на ремешке, опираясь на неоткрытый зонтик, Пчёлкин шёл и шёл вперёд. Искал тигра.
— А тигры в Африке не водятся! — вздохнула Простокваша. — Бедный Пчёлкин.
— Вообще-то тигры в Африке не водятся, — сказал директор, — но один тигр в Африке был.
— Как же он там завёлся?
— Этого тигр не смог бы объяснить и сам.
Он жил в глубине дикой африканской чащи. Это был ручной тигр. Никто его не приручал, просто он сам с детства оказался ручным. И так как хозяина у тигра не было, то никто никогда не объяснял ему, что можно, а что нельзя. Тигр всё делал без разрешения. Наугад. Например, хотелось тигру есть — он ел, не хотелось — ходил голодный. Хотелось умываться — умывался, а не хотелось — не умывался. И садился обедать со всеми четырьмя немытыми лапами. Иногда тигру среди ночи вдруг приходило в голову, что неплохо бы немножко порычать. Он вскакивал и рычал так, что все попугаи, спавшие на деревьях, пугались во сне и падали вниз. Внизу они просыпались, спрашивали друг друга:
«Не знаете, почему мы упали?»
В общем, тигр жил не так уж плохо, но иногда грустил. Ручные тигры часто грустят без хозяина.
Когда Пчёлкин наконец нашёл тигра, тот как раз лежал под пальмой грустный.
— Улыбнитесь! — попросил Пчёлкин.
— Не могу! — сказал тигр.
— Постарайтесь! Фотография — для обложки детского журнала.
Тигр постарался, но улыбка получилась печальной.
— Спасибо! — вздохнул Пчёлкин, щёлкнув. — Наверно, веселей у вас всё равно не получится.
— Сегодня нет! — сказал тигр. — Плохое настроение.
— Понимаю! — Пчёлкин уже собрался уходить, но тигр спросил:
— Вы, случайно, не знаете Аксинью?
— Это тигрица? — спросил Пчёлкин.
— Возможно, — сказал тигр.
— Нет. Не знаю.
— А Яшу? Или Серёжу — дедушку?
— Этих тигров я тоже не знаю, — сказал Пчёлкин.
— Жаль! — сказал тигр. — Мне про них телеграмма пришла. Наверное, какая-то ошибка.
— Конечно, ошибка! — закричали все лошадки. — Разве можно телеграммы без адреса посылать!
— Неужели Аксинья всё ещё бежит? — спросила Простокваша.
— Бежит, — сказал директор.
— Ох, как она уже далеко, — вздохнули Саша и Паша.
— Ну, это смотря от кого! — Простокваша хитро посмотрела на директора. — От контролёра далеко, а, например, от тигра, наверно, близко.
— Наоборот, — сказал директор. — Сейчас Аксинья близко от контролёра.
— Наконец-то, — обрадовалась Простокваша. — Назад повернула.
— Нет. Не поворачивала.
— Странно! — удивились Саша и Паша. — Бежала-бежала, назад не поворачивала, а сама опять близко от контролёра!
— Эге! — задумалась Простокваша. — А со мной такое тоже случалось.
— Когда это? — заволновались все лошадки.
— Часто, — сказала Простокваша. — Кажется, я начинаю догадываться про Аксинью.
— Скажи, — попросили лошадки.
— Нет. Сначала надо окончательно убедиться.
Директор засмеялся:
— Слушайте дальше.
Сфотографировав тигра, Пчёлкин посоветовал ему на всякий случай не выбрасывать чужую телеграмму и побежал в африканский аэропорт. Хотел успеть к следующему рейсу. Самолёт как раз шёл на посадку. Пчёлкин помчался навстречу, размахивая фотоаппаратом. Зонтик он потерял где-то в африканской чаще.
— Я успел! Я успел! — кричал Пчёлкин.
Чтоб не врезаться в фотоаппарат, лётчику пришлось ждать, пока Пчёлкин успокоится, и только потом садиться.
— Вы ещё хуже, чем козёл Матвей! — сказал лётчик. — Самолёты пугаете, лётчиков обманываете. Не хочется мне вас домой везти. Нам дома такие ни к чему.
— Возьмите меня, — попросил Пчёлкин. — Если я в редакцию не вернусь, детский журнал без обложки останется.
— Обманываете! — сказал лётчик. — Журналов без обложек не бывает. Они все с обложками, если, конечно, дети не оторвали.
Пчёлкин дал слово, что не обманывает, и лётчик вздохнул:
— Ладно уж, садитесь в самолёт.
Приземлившись в родном аэропорту, Пчёлкин, не теряя ни секунды, помчался в редакцию.
— Есть! — закричал он, вбегая. — Фотографии! Для обложки!
— Прекрасно! — обрадовался редактор.
