Так стучат только сапоги оккупантов. Их можно узнать по своеобразному шлепанью сапог, будто они велики и сваливаются с ног. Через минуту раздался стук в дверь.
— Кэмпэйта́й! — заорал кто-то. — Военная полиция! Открывайте!
Дверь открыли. Я молил бога, чтобы это была не тетя Клара. Раздался отцовский голос, и мне стало легче. Все же я очень волновался, представляя, что может наговорить тетя Клара, если ее вдруг спросят.
— А, сеньор Ямамо́то, — произнес отец, — рады вас видеть!
Ямамото до войны владел кондитерской фабрикой в Сан-Пабло и обычно покупал у нас кокосовые орехи.
— Сеньора Ямамото борьше не существует, Томас, — произнес он, — есть торко капитан Ямамото!
— Прошу извинить, капитан Ямамото. Чем могу быть полезен?
— Нескорько дней назад здесь спустирся американский парашютист, мы осматриваем все дома.
Голос Ямамото узнать было невозможно, так он переменился за войну. Он утратил всю свою слащавую любезность.
— Здесь никого нет, — ответил отец, — в доме живут только моя семья и родственники. При теперешних ценах лишнего человека и не прокормишь.
— Я борше не экономист, Томас. Я верный сруга императора и готов умереть, выпорняя свой дорг!
— Я имел в виду, что в доме, кроме семьи и родственников, больше никого нет. Вы же знаете меня, капитан Ямамото. Я никогда не надувал вас.
— Знаю, — сказал Ямамото, — вы всегда хорошо считари свои кокосы. Но… Впрочем, радио. Думаю, здесь все в порядке.
Он ушел, и стук шаркающих сапог замер вдали. Я помчался наверх. На маме не было лица, малыши попрятались за стулья. Интересно, как там тетя Клара… Я открыл дверь в ее комнату. Она лежала на кровати, а дядя Сиано зажимал ей рот руками. Лицо ее все покраснело и покрылось по́том, блузка разорвана — видно, она отчаянно сопротивлялась. Увидев, что вошел я, дядя отпустил ее, и она мгновенно вскочила.
— Дьявол! — сердито закричала она, поправляя юбку и разорванную кофточку. — Я же ничего не собиралась делать! Что ты кинулся на меня как бешеный?
— Никогда нельзя положиться на разгневанную женщину, — буркнул дядя и, повернувшись, спросил, ушел ли Ямамото.
Мы вместе вышли из комнаты. Оглянувшись, я заметил, что тетя Клара стала перебирать четки перед святым Антонием, заступником всех потерявшихся.
Через несколько дней за ужином дядя сказал, что следующей ночью должна прийти подводная лодка. Она подойдет к пустынному берегу залива Батангас со стороны Южно-Китайского моря. В это время года море обычно штормит. Я помчался к Дику. После того как к нам неожиданно пожаловал Ямамото, Дик больше не садился с нами за стол. Я носил ему еду вниз. За мной спустился дядя.
— Уходить надо пораньше, — сказал он, — и быть на реке до восхода солнца. Лодка с Николасом будет ждать у каменного моста. В залив Батангас необходимо попасть не позже одиннадцати часов вечера, к этому времени ожидается приход подводной лодки.
Дику, видно, было трудно говорить. Когда дядя ушел, я подсел к нему. Меня тревожило его молчание, но и мне самому разговаривать не хотелось. На душе было муторно, хотелось плакать.
— Не горюй, Криспин, — наконец заговорил Дик. — Как только я попаду на родину, я тут же пошлю тебе билет. Ты приедешь, станешь учиться, я же обещал тебе. Познакомишься с моими стариками. Они живут в Бру́клине, неподалеку от знаменитых бейсбольных площадок, это в Нью-Йорке.
Я словно оцепенел.
— Я непременно напишу о тебе старикам из Австралии, расскажу, как вы спасли мне жизнь.
— Вы уезжаете… Мне будет скучно без вас.
— Разве не об этом мы мечтали с тобой, Криспин? Согласись, ведь это единственный шанс выбраться отсюда!
— Да, — грустно ответил я.
Я поднялся. Под ногами валялись комиксы, один был разорван. Я пнул его ногой, страницы разлетелись в разные стороны. Дик улыбнулся, но видно было, что ему нелегко.
— Я сдержу свое слово, Криспин, не волнуйся.
Но я не думал о его обещании.
— Прощайте, — ответил я, закрывая лицо руками.
— До свидания, дружище.
Я убежал в комнату, упал на матрац и залился слезами.
На следующий день, когда я проснулся, ни Дика, ни дяди уже не было. Мама после них домывала на кухне посуду. Стояло чудесное утро. Под лучами солнца золотились рисовые поля, над головой порхали птицы. Бывало, мне нравилось взять камень и метнуть его в живую цель; случалось, что я и попадал, но сегодня я безучастно наблюдал за их полетом. Подошел отец. Мы долго сидели молча, наблюдая за птицами.
Дядя вернулся только на следующий день вечером. Он был с ног до головы в грязи, на левом плече ярко выступал след запекшейся крови. Тетя Клара, увидев кровь, припала к его широкой груди и разрыдалась. Отец, вернувшийся со двора, куда ходил за водой, широко открыл глаза:
— Что случилось, Сиано?
— Неподалеку от города Бауа́на лодку обстреляли японцы, но нам удалось оторваться от них. Меня зацепило, но это пустяки.
— А Ричард? — спросила мама.
Тетя Клара бросила на нее гневный взгляд:
— Я не понимаю, Тина, ты ни о чем не хочешь думать, кроме этого американца. Тебя даже не трогает, что Сиано ранен. Посмотри, он истекает кровью.
— По-моему, ты преувеличиваешь, — заметила мама.
— У меня действительно все в порядке, — согласился дядя.
— А что с Ричардом? — спросил отец. — Он…
— С ним тоже все в порядке. Я видел, как его взяла подводная лодка. Теперь он в безопасности.
— Слава богу, — обрадовалась мама.
Дядя подошел к тазу. Тетя Клара вместе с мамой промыли рану. Она оказалась просто глубокой царапиной, но тетя Клара, начав бинтовать плечо, расплакалась.
В ту ночь вновь разразился ливень. Дождевые капли опять стали пробивать пальмовую крышу, но все спали как убитые.
Через несколько месяцев — это было в феврале — наш баррио освободили американцы. Мы все выбежали на улицу, надеясь увидеть среди них Дика, но его не было…
Однажды всей семьей мы направились к майору Джонсу, командиру американцев в Сан-Пабло, разузнать о Ричарде Купере. Тот долго копался в бумагах, выдвигал один за другим ящики стола и под конец заявил, что Ричард Купер в его бумагах не значится.
— Если я что-либо о нем разузнаю, — сказал он, — я дам вам знать. Оставьте ваш адрес и имя. Посмотрим, может быть, и найдем его.
— Ричард был чудесным человеком, — сказала мама. — Мы все его полюбили.
Майор улыбнулся, но ничего не понял. Мама, как всегда, говорила по-тагальски. Когда мы вернулись домой, тетя Клара хозяйничала на кухне.
— Есть какие-нибудь новости о вашем друге?
— Нет, — вздохнула мама, — ничего.
— Так я и знала, — усмехнулась тетя. За много месяцев я впервые увидел
