Обернулись — солдат Илья!
— Ты откуда, где был? тебя выпустили? — забрасывали солдата вопросами обрадовавшиеся ребята.
— Выпустили, сейчас вот, вместе с нашими мужиками. Вон и дядя мой идет, что разговаривал с рабочими-то.
— Ты к нам поедешь теперь? Тайдан давно дома.
— Нет, ребята, сейчас я в нашу деревню. Спасибо вам за все! Приезжайте к нам в Богородское, на пароходе живо ведь. Обязательно летом приезжайте!
Солдат, простившись с ребятами, присоединился к мужикам.
Ребятам стало совсем весело. Расчувствовавшийся Гошка, отвернувшись, вытирал слезы.
Пришли опять на площадь, там председатель Губисполкома говорил мужикам опять речь и, кончая ее, крикнул:
— Да здравствует власть рабочих и крестьян! Ура!
— Ура! — подхватили тысячи голосов, и громко грянула музыка.
Когда все смолкло, какой-то военный с высокой трибуны объявил.
— В пять часов дети организованным порядком отправляются на пристань Советского флота и садятся на пароходы "1 мая" и "Республика Советов". Катанье будет вниз по реке до Орловки и обратно. Богородские товарищи-крестьяне идут на обед в Дом крестьянина, а потом на пароходе "Красный Октябрь" отправляются домой. Пароход отойдет ровно в 5 часов.
Махнул рукой, и оркестр заиграл марш.
Вечером яркая красная звезда, устроенная на высоком шпиле "Дворца Труда", как маяк, далеко бросала свой свет в темноту ночи и серебристой рябью отражалась в быстрых волнах реки.
А поздно ночью веселый смех и говор возвращавшихся с гулянья детей наполнили шумной радостью все улицы и закоулки утихнувшего города.
Целых три дня ребята пробыли в городе. Были в других детских домах, перезнакомились с тамошними ребятами, приглашали их к себе на лето — по грибы, по ягоды.
Все гурьбой ходили к товарищу Иванову, пили у него чай, катались по двору на Чалдоне, а вечером на автомобиле все ездили в красноармейский клуб, где ребята пользовались большим вниманием.
Так было весело и интересно, что не хотелось уезжать из города. Но праздник кончался, и везде принялись за работу.
К вечеру третьего дня маленький почтовый катер помчал их в обратный путь, и через два часа они были встречены дома обрадованными малышами.
Наступила рабочая пора. Всюду шла организация новой власти на местах.
В детском доме было назначено второе общее собрание для выбора комитета по проведению летних работ.
После горячей предвыборной агитации председателем единогласно был избран Тайдан, первым помощником его Андрейко, вторым Зойка, секретарем Гошка. Мишка был забаллотирован своими даже приятелями, не говоря об остальных.
Решено было приступить к работе на огороде с завтрашнего дня.
Утром мастер Шандор, получивший из города записку, не помня себя от радости, старался что-то объяснить заведующему на непонятном языке. Можно было понять одно: пленные едут домой в Венгрию.
Пришел другой пленный, хорошо говоривший по-русски, перевел, что сегодня отправляется из города эшелон пленных на родину, — Шандор должен уехать.
— Что ж, счастливого пути, — сказал заведующий и распорядился снабдить его в дорогу чем можно.
Все ребята приняли живое участие в сборах мастера, зла никто не помнил, старое забылось, а при новом заведующем Шандор работал наравне с ребятами и бросил прежние повадки.
Колька при прощании жал ему руку, улыбался и говорил:
— Пиши, Шандор, как там, в Венгрии, дела-то.
— Письмо? Корошо, Колько... Не сердись... Не сердись, — обратился он к ребятам, и у самого заслезились глаза.
— Гошко, прощай, Ванько!.. — со всеми прощался Шандор.
Все пошли провожать его до монастырского моста, долго с горки махали ему шапками, платками, пока Шандор не скрылся на повороте за лесом.
— Ох, поди, и рад Шандор! — возвращаясь, говорил Колька. — Дома его не ждут, — думают, что уже не живой, а он и заходит, вроде странника, — ночевать просится... Хорошо!
— А как не пустят ночевать-то? Могут и не пустить, — рассуждал Гошка.
— Ну, он тогда и назовется... Ах, как бы я хотел куда-нибудь так вернуться невзначай! — мечтал Колька.
После обеда все вышли на огород копать гряды.
Ребята дружно взялись за работу: комитет постановил! Только Мишка Козырь назло комитетчикам захотел сорвать работу; не будет он слушаться комитета, да и все! Что ему могут сделать?
Заведующий был в стойлах, накладывал навоз на носилки. Мишка с Васькой принесли одни носилки да и убежали на реку. За ними Гришка с Яцурой, потом остальные.
Ждал, ждал заведующий с носилками, не дождался; вышел на огород посмотреть, а там только комитетчики: Андрейка, Зойка да Гошка.
— Где же остальные? — удивился заведующий.
— Мишка на реку уманил, не слушаются нас...
— Может быть, устали, — сказал заведующий, — пойдемте и мы купаться, после доделаем.
— Заведующий идет! — крикнула Манька Ворона, завидев заведующего, а сама спряталась за водомерную будку.
Ребята побросались в воду, кто нырнул, кто старался отплыть на середину, чтоб не попадаться на глаза заведующему: все думали, что он будет ругать.
— Далеко не уплывайте! — крикнул с берега заведующий. — Пароход идет!
Действительно, из Юштинской протоки полным ходом шел большой пассажирский пароход.
— Скорее к берегу! захлестнуть может! — кричал заведующий и, быстро раздевшись, бросился в воду и поплыл на выручку.
Пароход был уже совсем близко, громадные валы с шумом приближались к купающимся и немного повыше, с бешенством налетая на берег, разбивались в брызги.
Пароход дал продолжительный свисток, уж он далеко оставил за собой выбивающихся из сил Ваську и Мишку, бывших на самой середине реки.
Валы то подбрасывали их, то падали вниз.
— Лодку скорее! — крикнул заведующий на берег, а сам, пересекая волны, быстро направился к Мишке и Ваське.
— Держись на воде — выплывем! — подбадривал он их.
Васька уже не слыхал последних слов, так как набежавший вал, как шапкой, прикрыл его, и он на поверхность воды больше не показывался.
Заведующий несколькими взмахами достиг того места, где утонул Васька, и тоже исчез под водой.
К месту несчастья Колька с Гошкой что есть силы гнали лодку, завидя которую Мишка приободрился и перевернулся на спинку, чтобы легче было держаться на воде.
Подобрав Мишку, ребята перестали грести. Они ждали, не покажется ли над водой заведующий.
Лодку несло течением. Ребятам казалось, что прошла целая вечность, как заведующий исчез под водой, и что он тоже утонул, как и Васька.
Возвращаться на берег не хотелось.
Вдруг недалеко от лодки раздался плеск воды.
— Сюда, скорее! — с трудом крикнул заведующий.
Колька ловким ударом весла повернул лодку носом; заведующий схватился за кольцо и глубоко вздохнул.
— Скорее принимай, — торопливо сказал он и вытянул из воды за руку Ваську.
Гошка подхватил неподвижного Ваську и положил на дно лодки.
— К берегу, живо! — крикнул заведующий и вскочил в лодку. — Ничего, оживет, недолго был под водой.
Он перевернул Ваську набок, потом приподнял за ноги, и что-то стал делать с его руками.
Мишка, чувствуя себя виноватым, сидел, опустив голову, и дрожал от холода.
Когда лодка врезалась в песчаный берег, Васька очнулся и забормотал.
— Ожил! — обрадовались ребята.
Дома заведующий как будто и не сердился, но и не шутил.
Васька совсем оправился, но избегал смотреть на заведующего: неловко было.
На всех нашло какое-то раскаяние. Никто ничего не говорил, но это сказывалось во всем. И когда заведующий напомнил об огороде, — все горячо принялись за дело, и к вечернему чаю работа была выполнена.
Мишка Козырь на этот раз не хвалился своей победой, он как-то притих, присмирел.
После этого события жизнь в детском доме пошла уже без таких перебоев.
Начался сенокос. Детскому дому были отданы монастырские луга. Тайдан налаживал, отбивал косы. Степанида с дежурными собирала провизию, чашки, ложки.
Решено было ехать всем на луга, к кургану. Дома оставались только Степанида и Сенька, как дежурный по дому.
День был чудесный — яркий, солнечный. Девочки и малыши были в восторге, так как раньше их никуда не брали. Они прыгали, кричали, громко выражая свою радость.
Заведующий с ребятами ушел пешком вперед, а сзади Тайдан ехал на Рыжке с малышами, с граблями, косами и провизией.
Лес ожил от звонких, радостных голосов.
Расположились табором, из простынь были сделаны две палатки, устроили таган, на котором кашевары варили обед и кипятили чай. Тайдан то и дело подтачивал косы, а ребята без рубашек длинными прокосами шли за заведующим по широкому лугу. Малыши бродили в речке. Девочки притащили по чашке земляники и готовились к обеду.
