полное блюдечко и говорят:
– А ну, Вася, сослужи службу, определи качество.
Кот подошел к сметане, отведал, облизнулся, расправил усы лапой и зажмурился: «Хороша! Давно не ел сметаны в походной жизни!»
С удовольствием вылизал блюдечко.
Все смотрят на кота – что с ним теперь будет? А Васька мурлыкнул, калачиком свернулся да и заснул. Кот спит, а люди вокруг волнуются.
– Отравился наш Васька, – говорит медсестра. – Смотрите, у него коготки уже вытягиваются… Умирает, бедняжка!
– Да нет, это он мышей во сне видит, – говорит санитар. – Вот когтищи-то на них и настраивает!
А пока спорили, Васька проснулся, потянулся – да снова к сметане! Ну, тут ему дали еще. И пошла сметана в борщ и в галушки: трофей пригодился.
В другой раз подъезжает к палаткам батальона грузовик, а из него осторожно высаживаются легко раненные солдаты, и у каждого в одной руке винтовка, а под мышкой банка с вареньем.
– Товарищ доктор, принимайте для раненых подарок. В помещичьем доме нашли. Сластена был фашистский помещик. Семи сортов варенье. Вот малина – хороша от простуды; вот клюква с орехами – жажду утоляет… Извините, одну банку разбили!
Доктор варенье принимает – и опять к черному коту:
– А ну, Василий, проверь!
А любопытный кот уже сам в банки заглядывает. Все по очереди исследовал. Не понравилась ему только клюква, но и ее отведал.
Пьют бойцы чай с вареньем и похваливают черного кота:
– Ай да кот у нас, ай да Васька, ученый химик!
– Герой, жизнью своей рискует!
– Правильный нам кот попался!
Васька среди них расхаживает, спину выгибает, словно доволен, что на войне пригодился, и в ответ мурлыкает:
«Прр-равильный, прр-равильный…»
Все сходило ему благополучно.
Но однажды в санбат принесли самого обыкновенного молока. В захваченном нами городе всё фашисты пожгли, а магазин с молочными продуктами оставили. В нем полно молока, сыров, масла. Большая работа для Васьки!
Налили ему молока. Стал кот пробовать. Вдруг как отскочит от блюдца, усы отирает, лапки отряхивает и на всех смотрит. Что-то не то! И сразу заболел у него живот.
Встревожился весь санбат: черный кот отравился!
Раненые волнуются, сестры чуть не плачут. Врач кота лекарствами поит. Насилу отходили Ваську. Но после этого случая кот забастовал: не хочет ничего пробовать, и кончено.
Его уговаривать начали. Стыдили даже:
– Что же это ты, Васька, струсил?
Кот ни в какую! Не ест ни колбасы, ни сала. Сам себе диету назначил. Похудел, шерсть у него потускнела. Ходит мрачный, даже не мурлычет.
Стали думать да гадать: как быть, что делать?
А тут наступила весна, и война окончилась нашей победой.
К лету из санбата выписались все раненые, и Васька окончательно поправился. Он отыскивал в траве какие-то лекарственные растения, жевал их и сам себя вылечил. Принял свой прежний франтоватый вид – снова шерсть заблестела, усы поднялись кверху – и опять привалился к лакомствам.
Иногда главный врач его спрашивает:
– Ну, Василий, если война случится, ты с нами опять поедешь?
Васька изогнется, проведет ему по сапогам своим черным боком и промурлычет:
«Хор-рошо, пр-роедемся…»
– Я знаю, ты у нас кот храбрый.
«Хр-рабрый, – отвечает Васька, – хр-раб-рый…» Вот и вся история про черного кота.
Чемоданчик
После удачной облавы на волков в Мордовском заповеднике собрались мы у костра, к которому натащили туши убитых зверей. И все дивились необычайной величине и ужасной зубастой пасти одного убитого волка. Лобастый, как бык, лохматый, как медведь, был он страшен даже мертвый.
Выстрел в упор двух стволов картечью не свалил его. Волчи́на грудью сшиб охотника и чуть не растерзал.
– Людоед! – поеживаясь, говорил потерпевший, егерь заповедника, одолевший волка в рукопашной схватке. – По всей хватке видно – людоед, прямо за горло меня норовил… Да промахнулся, шарф у него в зубах завяз. Шинель когтями, как ножами, разрезал.
Старая фронтовая шинель висела на охотнике клочьями.
– Ну, брат, натерпелся ты страху! – посочувствовали егерю товарищи по охоте. – Прямо как на войне.
– Почему как на войне? – встрепенулся старый фронтовик. – Разве на войне одни страхи? На войне с нашим братом всякое бывало. Иной раз в такое положение попадешь – и самому смешно, и другим потешно.
– Да ну, уж ты скажешь…
– А вот скажу!
Бывалого фронтовика только затронь. Вскоре забыт был страшный волк. Все уже слушали необыкновенную историю про войну. А сам рассказчик, посиживая на теплой волчьей шкуре, оказавшейся удобной для сидения среди глубоких снегов, увлекся больше всех.
– Штурмовали мы Кёнигсберг, фашистскую крепость на славянской земле. Бой был такой, что снаряды сталкивались, осколок за осколок задевал. И все-таки мы вперед шли.
– Да как же вы шли?
– А вот так: где под домами – подвалами, а где в домах – в стенах ходы пробивали. И какие только форты – укрепления – брали! Тут и «Луиза», забетонированная от верха до низа. Тут и форт «Фердинанд», прямо впереди нас. Тут и форт «Ёж», голыми руками не возьмешь. Пушки и пулеметы на все стороны иглами торчат…
Выходим так к центру города, в район Тиргартена, и вдруг видим: из дыма, из пламени обезьяны прямо на нас бегут и кричат пронзительно, как дети. Город весь горит. Из подвалов жаркий огонь пышет – подметки жжет. А они, бедненькие, босые. С крыш раскаленная черепица летит. Трамвайные провода на столбах висят. Коснутся лапками – обжигаются: все от пожара раскалилось.
Стали солдаты обезьян ловить, в шинели кутать да в тыл отправлять. Всхлипывают обезьяны, прижимаются к нам, что твои сиротки.
Фашисты, отступая, хотели их перестрелять – из автоматов по клеткам… Но не всех удалось, выскочили.
И не успели мы это чудо освоить – появляется другое. Из железных ворот лезет на нас танк не танк, самоходная пушка не пушка, а что-то громадное. Пыхтит, как мотор. Голова поворачивается, как танковая башня. А глазки сверкают узкие, как смотровые щели.
«Вот я его противотанковой!» Один солдатик за гранату схватился. А сержант, который этой группой командовал, говорит: «Отставить! Это бегемот – зверь ценный, зоологический…»
Ну, тут все солдаты поняли, что за чудо, и стали смеяться. А пули свищут, и осколки летят. Бой не кончился.
Сержант, увидев на воротах надпись – «Тиргартен», сейчас же по радио в штаб доложил:
«Так и так, с боем вышли в намеченный район. И, между прочим, нами захвачен бегемот».
И только он это сказал, тут же по радио получает приказ: «Назначаетесь комендантом!»
Есть на войне правило такое: какой командир форт или город первым захватил, тот и комендант.
Ну какой же форт или город – тут животное, бегемот…
Не успел разъяснить это сержант начальству, как ударило осколками по рации – так связь и кончилась.
Поправил он каску, встряхнул головой:
«Вот тебе раз, напросился на должность».
Но приказ есть приказ – надо выполнять.
Штурмовая группа дальше пошла, а он передал команду своему помощнику – и к бегемоту.
«А ну, – говорит, – трофей, слушать мою команду! На место! В
