Ознакомительная версия.
Уау! Вот это было по-настоящему круто. Потому что мы с Танюсиком вообще не заметили никакого мотоцикла. Мы посмотрели на парней новыми глазами — все-таки и от «этих гадов» оказался какой-то толк!
Мы уходили из отделения весьма довольные собой. Тем более что старший лейтенант обещал не сообщать пока о ночном происшествии нашим родителям.
Уже в дверях Денис Михайлович сказал:
— Если после школы решите работать в милиции, милости просим! Для таких перспективных кадров двери нашего отделения всегда открыты!
— Нет уж, лучше вы к нам! — хмыкнул Смыш, и мы шагнули в темноту.
Приколы закона равновесия
Нет, все-таки, как ни крути, а законы природы работают исправно. И сколько бы ты ни пытался их нарушить — не получится. На следующий день я почувствовала это на собственной шкуре. Сработал самый могучий закон — равновесия, и после моего небывалого взлета последовало столь же небывалое падение. Платой за неожиданный приз, волшебный бал и умопомрачительные знакомства стали ровно четыре двойки — по одной на каждом уроке. К концу этого кошмарного дня они нагло выстроились в жирную колонку в моем дневнике, вынося приговор моим похождениям.
Такое случилось со мной первый раз в жизни и стало своего рода рекордом — что, однако, утешало меня слабо. Как-то в третьем классе у меня за один день было три пятерки, в шестом — шесть четверок, в седьмом — пять троек, а вот теперь я докатилась и до двоек.
А начиналось все вполне невинно, разве что после почти бессонной ночи соображала я не очень. Но все-таки у меня хватило ума вспомнить, что первым уроком идет физика, а не химия, не то пришлось бы мне зря карабкаться на третий этаж.
Я, конечно, и не подозревала, что меня ожидает. А все произошло потому, что именно на физике Смыш предложил идею — как вычислить автора письма. Идея была гениальной и называлась «Тест на интеллект».
— Я тут придумал один тестик, надо будет сегодня провести, — наспех объяснял нам Миша в последние минуты перед звонком. — Это поможет вычислить злоумышленницу. Разошлем всему классу эсэмэски, и пусть отвечают!
В тесте было всего три пункта: «Нюанс — это…», «Цунами — это…», «Боулдеринг — это…».
— Пусть ответят, что это такое, — объяснил Смыш. — Это позволит нам сразу сузить круг подозреваемых!
— А что это такое? — простодушно спросила Танюсик. — Я и сама таких слов не знаю. Разве что про боулдеринг. Ну, и еще про цунами немножко… То ли это смерч такой, то ли еда китайская…
— Тяжелый случай! — хихикнул Смыш, за что был удостоен крепкого подзатыльника. А уж рука у Танюсика тяжелая, будьте уверены! Не слабее, чем у вчерашнего бандюги.
— Ой, больно! Ладно, извини… Я ничего такого не имел в виду… Нюанс — это оттенок, тонкое различие, — скороговоркой выпалил сочинитель тестов. — А цунами — огромная приливная волна!
— Три вопроса — маловато, — подумав, сказала я. — Несолидно как-то для теста. Да и место в эсэмэске еще останется! Надо замаскировать этот самый боулдеринг получше.
— Боже мой! Неужели ты наконец-то выучила это слово? — Танюсик вскинула руки в театральном изумлении, за что была удостоена моего — не менее крепкого — подзатыльника.
— Дурной пример заразителен, — понимающе кивнул Брыкало. — Может, и мне на ком потренироваться в рукоприкладстве? — и он остановил сонный взгляд на мне.
Слава богу, Смыш вовремя пресек цепную реакцию.
— Ближе к делу, а то звонок уже через тридцать секунд! Если хотите что добавить, предлагайте!
— Пусть будут еще «рейтинг» и «риелтор», — предложила я.
— Подходит! — одобрительно кивнул Миша. — Все?
— Ну, тогда пусть будет еще и «прокурор», — буркнула Танюсик. На меня она не смотрела — все еще дулась из-за подзатыльника.
— А как мы будем итоги подводить? — поинтересовался Брыкала.
— Пять или шесть правильных ответов — гений. Три или четыре — нормальный. Ну, а если меньше — идиот. Все! Разбегаемся! — скомандовал Смыш, бросив взгляд на свой знаменитый хронометр: его «командирские» часы предсказывали звонок с точностью до секунды.
Танюсик и Брыкало едва успели ретироваться за свою парту, как в класс вместе со звонком влетел наш учитель физики, Леон Семенович Атаманис, по прозвищу «Атаман». Его всклокоченная борода топорщилась, очки съехали набок, на пальцах — пятна от чернил: он любил старомодные ручки. Ну и одеколон «Шипр», конечно.
— Практическое занятие! — объявил Атаман и выставил на стол четыре прибора. — Разбейтесь на четыре бригады по шесть человек. Будете записывать показания амперметров в таблицу, в конце урока я проверю. Да, и не забудьте выключить мобильники!
Это было просто подарком судьбы! По знаку Смыша мы четверо рассредоточились по четырем бригадам и начали проводить тестирование.
— Так! Тест на интеллект! Отвечайте на вопросы! Рейтинг — это… — услышала я голос Танюсика.
— А ну, не списывать, кому сказал! — донесся из другого угла бас Брыкалы. — А то так навешаю, мало не покажется! — Видимо, руки у него все еще чесались.
— Если не знаешь, ставишь прочерк! — объяснял кому-то в третьем углу Смыш. — И пишите кратко, одним словом, не размазывайте!
Некоторое время в классе стояла полная тишина — но все записывали не показания приборов, а ответы на тест.
Потом мы начали подводить итоги. И вот тут-то судьба и подставила мне подножку: Атаман подкрался сзади как раз в тот момент, когда я закончила таблицу с результатами теста. Учитель выхватил тетрадь, поднес к очкам и сказал всего одно слово:
— Два.
Спорить с Атаманом было бесполезно. Упрашивать его — еще хуже. А самое страшное — пытаться спрятать дневник. Рассерженный Атаман мог добраться и до моих родителей, и до директора, и вообще до кого угодно, поэтому мне оставалось только смириться с тем, что в дневнике напротив слова «физика» появилась жирная отвратительная двойка.
От огорчения я готова была зареветь. Какая несправедливость! Ну почему именно я? Весь класс занят тестом — почему же страдать должна одна я?
— Закон равновесия, — прокомментировал мои мысли Смыш. — Все по-честному. Вчера повезло, а сегодня — нет! К тому же в этом есть и позитивный момент.
— Интересно, какой же, — страдальчески пробормотала я.
— У тебя появился еще один автограф Атамана, — пояснил Смыш, и я с трудом удержалась, чтобы не треснуть и его. Нашел время издеваться!
Но Смыша, похоже, понесло — он даже не почувствовал, что надо сменить опасную тему.
— К тому же двойка в середине четверти — это не то что в конце. И в начале года — не то что в конце! И вообще, двойка — это еще не конец света!
«Зато конец тебе», — подумала я, подняла линейку, как следует прицелилась и…
Но тут Смыш поднял на меня невинный взгляд и сказал:
— Саша, у тебя невероятно красивые глаза! Особенно когда ты сердишься. В них вспыхивают и мерцают такие задорные искорки…
«Сейчас искорки посыплются из твоих глаз!» — непримиримо подумала я, размахнулась и…
— Алешина, а вот эту записку передайте родителям, — Атаман перехватил линейку и положил на стол листок. — Ваше поведение на моем уроке просто возмутительно!
«Родителей Александры Алешиной прошу немедленно явиться в школу!» — было написано твердым, четким атаманским почерком. Сердце задергалось, буквы почему-то начали расплываться перед глазами…
А потом на листок упала первая капля.
— Ну вот! Твоя коллекция писем тоже пополнилась! — обрадовался Смыш. — Теперь у тебя и письмо с радиостанции, и анонимка, и записка Атамана… Только ты аккуратнее с ней, не закапай, а то чернила расплывутся… И твоя тушь тоже расплывется!
Напоминание о туши было очень своевременным — слезы вмиг высохли, и я вытащила из сумки зеркальце: новую тушь я тайком взяла утром у мамы, и мне было ужасно интересно, действительно ли она несмываемая или нет.
Как я и боялась, тушь оказалась очень даже смываемой: на моих щеках появились черные потеки, и, вытирая их салфеткой, услужливо подсунутой Смышем, я мучилась вопросом — как сообщить о своем открытии маме и при этом не выдать себя? И еще мне было интересно, правду ли сказал Смыш о моих глазах или он просто хотел отвлечь и успокоить меня. Хотя такая забота тоже была приятной…
— Алешина, выйдите из класса! — прозвенел над моим ухом писклявый голос Атамана. — И обратно в таком виде и с такими мыслями можете не возвращаться!
Осознав, что сопротивляться судьбе бесполезно, я подхватила сумку и пулей вылетела из класса. Ну и денек! Врагу не пожелаешь! Наплакавшись в туалете, я снова накрасилась и устроилась в коридоре у окна, слушая любимую музыку и погрузившись в игры на мобильнике.
— Саш, ау! Ты где? Подсчитала? — Я очнулась оттого, что кто-то дергал меня за рукав.
Ознакомительная версия.
