Уве Тимм - Руди-Пятачок

— Дома у нас вечно колбаса и мясо, а я не люблю свинину и не хочу быть мясником. Но отец считает, что я должен унаследовать его дело.

Мы приглашали его приходить еще. Но он не решился — почему, даже мама не смогла у него допытаться.

Так шли дни и недели. Папа бился над своими иероглифами, а перед выходными обновлял разметку на футбольном поле. Его линии, как повелось, состояли из множества коротких отрезков.

Частенько, возвращаясь с дождя и вешая плащ, он говорил:

— Эх, вот если бы меня послали в Египет в научную командировку! Только представьте: целых три года — пальмы, верблюды, пустыни, солнце, Нил и сфинксы.

Папа подал заявку на участие в раскопках могилы одного фараона из тридцатой династии, по которой он как раз специализировался, но пока не получил никакого ответа — ни согласия, ни отказа.

— А что же тогда будет с Руди? — спросила Бетти. — Арабы не любят свиней.

— Ты скажи им, что без свиньи никуда не приедешь, — предложила Цуппи.

— Если бы все было так просто! — рассмеялся папа. — Я буду рад-радешенек, если получу это место. Впрочем, не думаю, что Руди понравится египетская жара. Как у него вообще-то настроение?

Настроение у Руди было не очень. После соревнований в Эгерсдорфе он что-то повесил уши.

Но не потому, что снова провинился. Хотя как-то раз он опять погнался за судьей, когда тот, ничего не подозревая, зашел к нам в сад, чтобы поговорить с папой.

Пришлось бедняге спрятаться в туалете для спортсменов и просидеть там до тех пор, пока его Цуппи не освободила. После этого мы стали запирать Руди в сарае.

— Как вы только живете с таким чудовищем! — удивлялся судья, бледный как мел. Нам так и не удалось убедить его, что Руди — самая добрая свинья на свете и что он только почему-то затаил злобу на людей в черных рубашках и коротких черных штанах.

Но неделю спустя Руди даже головы не поднял, когда другой судья зашел в сарай и его погладил.

Бедняга почти ничего не ел, просто лежал на одном месте и смотрел в окно на тополя, с которых опадали листья.

Он стал худеть, и если когда-то и был толстым, как пивной бочонок, то теперь — кожа да кости. Не оставалось никаких сомнений: Руди заболел. Папа, который всегда боится самого страшного, встревожился:

— Может, у него чума? Это очень опасная болезнь и к тому же заразная.

— Глупости, — сказала мама. — Нисколечки он не болен! Он просто влюблен и тоскует по Щетинке.

Но Цуппи не хотела в это верить. Она считала, что виной всему неправильная кормежка: ведь Руди питается одними нашими объедками.

Тогда папа вызвался сварить его любимое картофельное пюре и даже не пожалел добавить туда сливочного масла.

— Еда просто люкс! У нас будет свинья-люкс, — приговаривал он, ставя миску перед Руди.

Но тот лишь немного приподнял голову и ткнулся пятачком в папину ногу, словно хотел сказать:

— Спасибо за заботу, но мне что-то ничего не хочется.

Руди опустил голову на скрещенные ноги и снова стал смотреть на дождь за окном.

— Надо вызвать врача, — решила мама. — Похоже, он и впрямь заболел.

На следующий день пришел ветеринар. Он сразу узнал Руди:

— Ага, так этот тот самый знаменитый бегун Руди-Пятачок. Читал-читал о бегах в Эгерсдорфе. Ну-ка посмотрим, что стряслось с нашим рекордсменом?

Ветеринар начал осмотр. Он поднял Руди, измерил ему температуру, посветил маленьким фонариком ему в уши, в ноздри, в рот. Руди стоял смирно и терпеливо все сносил.

— Он здоров, — заключил ветеринар. — Но чем-то огорчен. Свиньи — очень чувствительные животные. Например, если у такого молодого кабанчика нет подружки, он может впасть в меланхолию.

Когда врач ушел, Цуппи спросила:

— Что это за болезнь такая — меланхолия?

— Меланхолия — это когда тебя ничто не радует, и ты сидишь и часами смотришь в окно.

Мы собрали семейный совет. Руди нужна подружка, это ясно. Что делать?

— Можно завести еще одну свинью. Давайте возьмем к себе Щетинку. В сарае вполне хватит места для двоих, — предложила Цуппи.

Папа вскочил с кресла:

— Нет уж! Этак у нас тут появится свиноферма!

К тому же, если мы заведем еще одну свинью, спортивный клуб нас точно выставит со стадиона.

— Лучше отправить Руди в деревню к фермеру, у которого есть свиньи, — сказала мама.

— Давайте отвезем его к Малте и Морицу, — предложила Бетти.

— Вот именно! — обрадовался папа и пустил колечко дыма из трубки. — Там полным-полно свиней, у Руди появится компания, он сможет с ними бегать и резвиться.

Цуппи молчала. А потом вздохнула:

— Я знаю: вы просто хотите от него избавиться.

— Вовсе нет, — возразил папа. — Но ты же слышала, что сказал ветеринар.

— Мы станем навещать его по выходным, — добавила мама, — как тогда, когда он жил у старика Boca. А ты сможешь играть с Морицем.

Тогда Цуппи нехотя согласилась:

— Ладно.

В следующую субботу мы отправились в деревню на берегу Северного моря. Был первый день зимы, и шел снег.

Когда мы завернули на двор Хинрихсенов, нам навстречу выкатил Малте на тракторе. Ему уже четырнадцать, так что ему разрешается водить трактор.

Из хлева вышли Мориц, Хинрихсен и его жена. Они там чинили доильный аппарат. Увидев Руди, лежавшего сзади в машине, Хинрихсен спросил:

— Что с ним стряслось? Странно, Щетинка тоже приуныла.

Мы спросили Хинрихсена, не можем ли мы оставить у него Руди, конечно, за плату.

Хинрихсен взять Руди согласился, а вот от платы отказался наотрез. Сказал, что сочтет за честь, если обладатель «Голубой ленты» будет жить в его свинарнике.

Мы выпустили Руди из машины. Он стоял неподвижно под кружащимся снегом, и было видно, что он мерзнет. У него ведь совсем не осталось жира, который бы его грел.

Тем временем Мориц привел Щетинку. Как только свиньи друг дружку увидели, мигом бросились навстречу и стали тереться пятачками, а потом помчались по двору. Время от времени они останавливались и обнюхивались, тихонько похрюкивая, а потом снова с визгом мчались взапуски. Набегавшись по снегу, они тихонько пошли рядышком в хлев. Мы смотрели им вслед и заметили, как они оба похудели.

Хинрихсены угостили нас штрейзелем со взбитыми сливками и чаем с молоком и сахаром вприкуску — так принято в Северной Фрисландии[4].

Цуппи и Мориц ушли в детскую строить ферму из конструктора. Мне разрешили прокатиться с Малте на тракторе, а Бетти с Фредерикой, старшей сестрой Малте и Морица, которая интересовалась не свиньями, а поп-музыкой, закрылись в ее комнате и слушали разные записи. Они задернули занавески, зажгли две свечи и просили не мешать им. Потом они накрасились, как Мадонна, и вышли нам показать.

Мы навещали Хинрихсенов по выходным, когда могли. Руди вскоре снова набрал вес, да и Щетинка тоже раздобрела.

Цуппи задумала стать фермершей или ветеринаром — она пока еще точно не решила. Во всяком случае, они с Морицем собираются устроить ферму по разведению беговых свиней. Начало этому делу уже положено: весной Щетинка родила восемь поросят. Все очень резвые.

— Сразу видно, что их отец Руди, — нахваливает их Хинрихсен, — все — прирожденные бегуны.

Когда наш папа их увидел, он тоже страшно обрадовался:

— Господи, как же нам повезло! Только представьте, если бы вся эта орава очутилась у нас дома! Вот был бы ужас!

Конструкция здания, представляющая собой каркас из наклонных деревянных балок, промежутки между которыми заполнены камнем или кирпичом и которые видны с наружной стороны, что придает зданию характерный вид. — Здесь и далее примеч. перев.

По шестибалльной системе оценок в школах Германии единица — лучшая отметка, а шестерка — худшая.

Индонезийское блюдо из риса, овощей и мяса.

Северная Фрисландия — район в Германии, часть земли Шлезвиг-Гольштин на севере страны.