— От меня привет допиши, — потребовал Яша.
«Привет от Яши», — приписал я и отдал записку нянечке.
— Твой дед кто? Знаменитость какая? — спросила она.
— Что вы, — смутился я, — он пенсионер.
— Так укажи, кому записку нести. Без фамилии она так при мне и останется.
Я надписал записку. Нянечка посмотрела и улыбнулась:
— Вот, оказывается, чей ты внук. Ну, не горюй. У твоего деда уж полдеревни побывало. Всю тумбочку продуктами завалили.
Она ушла, а мы стали ждать ответ.
— Не напишет он ничего, — вдруг засомневался я, зная, какой мой дед чёрствый. — На словах хоть бы что передал.
Но я ошибся. Нянечка принесла нам целых две записки.
Одну тебе, а другую мне, — предположил Яша.
— Вовсе нет, — остановила его нянечка. — Вам двоим одна, а другую передайте кому следует.
Нам дед писал вот что: «Спасибо, ребятки, что пришли проведать меня, старика. Очень вы мне пригодились. Отнесите другую мою записку агроному Михаилу Григорьевичу. Пускай обследует косяк леса за Кривой балкой, в низине. Там каждую весну короед скопляется. Ежели обнаружит, пускай отдаст приказание опрыснуть деревья. А обо мне не беспокойтесь. Мне тут еды хватает. И товарищи не забывают. Молодцы, что всё съели сами. Дед Николай».
— Видишь, доволен он, коли молодцами нас назвал, — тотчас сказал Яша и добавил со знанием дела: — Больных нужно всегда радовать. Они от этого быстрей поправляются.
Глава восемнадцатая. Решение принято
Домой я возвращался один. Яша пошёл к своим городским родственникам, предупредить, что приедет погостить к ним с матерью. Выходит, подействовало на тётю Симу Яшино предупреждение. Я не стал его ждать, распрощался и поехал в деревню.
В автобусе мне пришла в голову замечательная мысль: к возвращению дедушки из больницы приготовить ему какой-нибудь сюрприз. Вот только какой? Над этим я и стал ломать голову. Не был бы покрашен у дедушки забор, я мог бы окрасить его в светло-голубой цвет. Такую краску привезли как раз в сельпо. Но раз забор покрашен, чего ж об этом рассуждать.
Я наверняка бы что-нибудь придумал, если б не встретил около нашей калитки Вику. Она сказала мне строго:
— Не хочешь с нами завтракать, так хоть предупредил бы. Тётя очень сердилась на тебя!
— Я ездил в больницу к дедушке, — сказал я в своё оправдание.
— Ты скажи ей, — потребовала Вика, — это уважительная причина.
Мы посидели с Викой у нас на крыльце, потом пошли в лес за грибами. Решили принести тёте Клаве полную корзину грибов, задобрить её этим. Я был очень рад, что пошёл в лес с Викой. Я даже забыл, что мы хотели собирать грибы. На лесной полянке я нашёл несколько земляничек, набрал букетик и отдал его Вике.
Она угостила меня самой крупной ягодой. Мы взялись за руки и углубились в заросли ельника, где, по мнению Вики, должны быть грибные места. Но грибных мест нигде не было, и мы просто пошли по лесу, размахивая корзинкой и распевая песню о юном барабанщике, которого сразила вражеская пуля.
Я уже несколько раз ходил по лесу. И с ребятами, и в свой первый приезд к дедушке с мамой, но мне еще никогда не казалось, что деревья могут расступаться перед людьми. А сейчас это было именно так. Мы шли по густому лесу, как по проторённой тропинке. Шли и не разлучались, потому что деревья уступали нам дорогу.
Сначала нам это нравилось, но немного погодя Вика посмотрела на меня испуганными глазами и сказала:
— А куда мы идём?
— Разве не всё равно, — беззаботно ответил я.
— Мы уже далеко ушли, пойдём к дому.
— А где он? — спросил я.
— Разве ты не помнишь? — удивилась Вика. — Дом в той стороне.
Мы пошли туда, куда показала рукой Вика.
— В лесу очень легко заблудиться, — сказала она. — Ведь куда ни повернёшься, везде только деревья и кусты.
— И ещё цветы, — сказал я и сорвал красивую белую фиалку.
— Какая прелесть! — воскликнула Вика, нюхая её.
— Хочешь, я нарву тебе целый букет?
— Но больше ни одной нет, — засмеялась Вика.
— Я найду, — решительно сказал я.
— Нет-нет, уже поздно, — остановила меня Вика. — Смотри, в, лесу уже темнеет.
— Ты что, — замотал я головой, — ещё же день!
Но в лесу в самом деле стало как-то пасмурно. Сам я ни за что бы этого не заметил. Мне почему-то казалось, что вокруг светит солнце и все деревья украшены разноцветными лампочками. Даже захотелось, чтобы на нас напали волки и я, истекая кровью, защитил бы Вику.
Мы пошли назад точно так же, как шли сюда. Сначала прямо, а потом чуть-чуть с горки, потому что когда шли сюда, поднимались по тропинке. Прошли ещё немного, а той самой полянки, на которой я нашёл несколько земляничек, не было. Свернули левее, но там на нашем пути встали какие-то колючие заросли.
— Ой! — испугалась Вика. — Мы потеряли дорогу.
— Что ты, — как можно веселее сказал я, — просто лесу одному скучно, вот он и не отпускает нас.
На самом деле мне было не так уж весело. Я понял, что мы заблудились. Это, наверное, передалось Вике. Она сильнее сжала мою руку и торопливей зашагала вперёд.
— Нет, не сюда! — сказал я через несколько минут. — Пойдём направо, там, кажется, шоссе.
Как нарочно, ни одна машина не проехала по нему за это время. Мы пошли бы тогда на её шум и вышли к автобусной остановке. И компас, словно нарочно, я оставил дома на подоконнике. Всегда таскал с собой, а сейчас не взял. А как бы он нас выручил! Мы пошли направо, но я чувствовал, что опять идём не туда.
— Бежим! Уж совсем стемнело, — затеребила меня Вика.
Мы побежали, и мне показалось, что, деревья нарочно столпились перед нами — так их вокруг стало много.
— Что же делать? Куда идти? — испуганно спросила меня Вика.
Я стоял совсем близко к ней и чувствовал, как сильно стучит её сердце. А ладонь Вики, которую я держал в своей руке, вдруг стала холодной, точно льдинка.
— Что с тобой?
Вика промолчала, и я ужасно испугался. Она была бледная точно мел.
— Вика, что с тобой? Ну что особенного, если даже мы заблудились? — старался успокоить я её. — Ведь этот лес не джунгли. Мы обязательно найдём дорогу домой. Вот увидишь!
— Теперь мне достанется от тёти, — горестно произнесла Вика. — Она ужасно сердится, когда я ухожу без спроса.
— Пусть сердится, зато нас скорее найдут.
Вика чуть заметно улыбнулась и порозовела. Я так обрадовался этому, что неожиданно для себя поцеловал её в щёку. Вика нахмурилась и стукнула меня по лбу кулаком.
— Ты что?! — рассердилась она и потребовала: — Дай слово, что ты никому не скажешь об этом.
— Ни за что! — с готовностью ответил я. — Я нечаянно.
Вика кивнула головой и перестала сердиться. Мы взялись за руки и пошли искать дорогу или тропинку, которая вывела бы нас куда-нибудь. Но мы ещё не успели найти такую тропинку, как услышали хорошо знакомый лай.
— Это Осман!.. Осман! — закричала Вика и побежала ему навстречу.
Из леса мы вышли всей гурьбой. Впереди бежал Осман, за ним Верочка с Женькой, а уж за ними мы. Вика была страшно рада, что её не пошла искать тётя и что Верочка ещё ничего не успела сказать ей, потому что тёти не было дома.
Мы проводили Вику с Верочкой и присели на лавочке возле нашей изгороди. Я посмотрел на Женьку и почувствовал себя героем. Если бы он только знал! Ведь всего несколько минут назад я чмокнул Вику в щёку, а она ударила меня в лоб. Мне так хотелось сказать ему об этом. Но я дал Вике слово и сдержу его во что бы то ни стало. Чтобы не проговориться, я распрощался с Женькой и пошёл к себе домой. И тут я заметил, что иду тоже не как всегда. Я поднялся на крыльцо походкой человека, который только что вернулся с победой из боевого похода или из космоса.
Глава девятнадцатая. Грозящая опасность
Радовался я зря. Не успел я на следующее утро показаться на крыльце, как услышал звонкий и вместе с тем повелительный голос Вики:
— Петя, иди сюда!
Я подошёл и тут же встретился с лукавым взглядом её сестры. Да что там взглядом! Всем своим видом Верочка старалась показать, что ей всё известно. Вот как, значит. «Я молчи, а самой можно!» Вика между тем забралась на качели и небрежно крикнула мне:
— Раскачай!
Точно я был её слуга. И я, как дурак, принялся раскачивать качели.
«Хорошо, я тебя раскачаю, — решил я, — но попробуй только приказать мне что-нибудь ещё, я сейчас же демонстративно уйду».
Тут Вика спрыгнула с качелей и заявила мне:
— Подтяни ремни! Разве не видишь, как они перекосились?
У меня от негодования даже коленки затряслись. Но я всё-таки исправил им качели. Пусть убедятся, что я не какой-нибудь хвастун, а наоборот, трудолюбивый человек. И поправлять перекошенные качели для меня самое большое удовольствие.
Я старался сделать всё как можно лучше. А Вика ещё торопила меня и вместе со своей смешливой сестрёнкой хихикала, когда у меня соскальзывали ремни и перекладина снова оказывалась не на месте.
