Ну, может, с Надин и смогу. Знаю, что в последнее время мы не очень ладили, но на вечеринке она изо всех сил пыталась мне помочь. Конечно, иногда Надин странно себя ведет — например, заводит знакомства с разными придурками в Интернете, но она никогда не была настолько жестокой, чтобы покуситься на чужого парня!
Вдруг она потому и ушла раньше — не хотела видеть Магду с Расселом? Возможно, и она теперь с Магдой не разговаривает. Ну и почему бы нам, как прежде, не дружить только вдвоем — Надин и Элли…
Иду на урок английского к миссис Мэдли. Надин и Магда уютно устроились в уголке и тихонько перешептываются. Видно, они и впрямь лучшие подруги. Ну что ж, ничего не попишешь.
После того как миссис Мэдли отругала меня за опоздание, приходится сесть рядом с ними. Магда принимается что-то жарко нашептывать мне в ухо… Прикрыв его рукой, отодвигаюсь от нее, насколько позволяет стол, чтобы показать, что не желаю ничего слушать.
Зато нас слышит миссис Мэдли.
— Магда, ну когда же ты наконец угомонишься? Давайте попробуем как следует сосредоточиться. Мне бы хотелось, чтобы в ваших сочинениях по "Джейн Эйр" было больше жизненных примеров. Не останавливайтесь лишь на художественном анализе текста. Представьте себе чувства бедной Джейн в сером платье гувернантки. Как больно ей было смотреть на хорошенькую Бланш Ингрэм, флиртующую с мистером Рочестером!
Представляю! Слишком хорошо представляю! Не хочу писать про Джейн Эйр. Мне не до рассуждений о садовнике Перси! Краем глаза вижу — Магда что-то пишет. Через несколько минут она кладет мне на стол записку. Тупо на нее смотрю.
— Ах, Элли! Ну, пожалуйста, давай снова дружить!
Я чуть было не сдалась. Но когда Магда складывает руки почти в молитвенном жесте и шепчет: "Пожалуйста, пожалуйста, ну, пожалуйста", — Надин начинает ее передразнивать. Они относятся к происшедшему как к глупой шутке. Для них это только игра, точно мы снова ссоримся по пустякам: кто из нас съел последнюю дольку шоколада и кого назвали жадным поросенком, который обиделся и ушел. Тогда они разыгрывали свою глупую пантомиму, и она помогала разрядить обстановку.
Но сейчас ничего не выйдет. Беру записку Магды. Читаю слова «прости», "ошибка", «выпивка», "слезы", «поцелуй». Снова представляю себе, как Магда целуется с Расселом. Нет, этих слов мало. Магда все у меня отняла! Ей даже Рассел не нужен — просто ей хотелось показать, что она может кому угодно вскружить голову.
Да ну ее! Не хочу больше дружить ни с ней, ни с Надин. Беру письмо, разрываю его пополам и кидаю на пол. Магда краснеет и глядит на Надин. С гордо поднятой головой смотрю в другую сторону. Подскакиваю на месте от окрика миссис Мэдли:
— Элли, не бросай бумагу на пол!
— Простите, миссис Мэдли, я отнесу ее в мусорную корзину. Там ее место!
Лезу под парту, достаю письмо и скатываю каждую половинку в маленький шарик. Подхожу к мусорной корзине и с размаху их туда кидаю. Того и гляди, подпрыгнут, как мячики.
Глава четырнадцатая
ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ ОТ ОДИНОЧЕСТВА
Ну вот, за что боролись, на то и напоролись. У меня больше нет подруг. Нет бойфренда. Я бедная Элли, девочка, которая никому не нравится, и никто не хочет с ней дружить. Бедная, грустная, глупая, жирная Элли.
Какой ужас!
В школе у меня постоянно глаза на мокром месте, и я с трудом высиживаю уроки, пытаясь не смотреть в сторону Магды и Надин. На перемене Надин пробует со мной заговорить. Магда держится в стороне. Прохожу мимо них.
— Элли! Ради бога, прекрати так себя вести! — просит Надин. — Послушай, я знаю, что ты на нас сердишься, но мы все же подруги!
— Нет, — отвечаю я.
Магда слышит мои слова и подходит поближе.
— У тебя есть полное право на меня сердиться, Элли, но ты же не будешь ссориться с Надин, — вполне справедливо убеждает она.
Мне не до справедливых и разумных поступков — слишком больно и тяжело.
— Не хочу больше ни с кем из вас дружить!
— Скажи, это только на сегодня? Ты на меня дуешься, потому что я целовалась с Расселом?
— Не только на сегодня — навсегда, — отвечаю я.
— Не может быть, чтобы тебе этого хотелось, Элли! Просто ты встала в позу и хочешь, чтобы мы тебя просили и умоляли с нами дружить.
Наверное, именно этого мне и хочется, но не могу же я в этом признаться!
— Не хочу больше с вами дружить! — заявляю я. — Ты изменилась, Надин, и ты, Магда, тоже. В этом все дело. Между нами все кончено, понятно?
Гордо удаляюсь. Не перестаю надеяться, что они побегут за мной. Хочу от них услышать, что ничего не кончено. Хочу, чтобы Магда зарыдала и наплакала ведра, канистры, бассейны воды и на коленях умоляла меня о прощении. Хочу, чтобы Надин признала, что глупо и опасно обмениваться секретами с незнакомым парнем по Интернету. Пусть обе скажут, что я их лучшая подруга и что они даже подумать не могут о том, чтобы навсегда со мной распрощаться.
Но ничего подобного не происходит.
Я ухожу одна и провожу целый день в гордом одиночестве.
Надин и Магда всюду разгуливают под руку. Не могу не думать о том, что буду делать после уроков. Что, если Рассел ждет у школьной калитки? Ждет Магду?!
Принимаю решение быстро пробежать мимо, даже не взглянув в его сторону.
Какое счастье — его там нет! Но когда я иду домой одна, меня одолевают сомнения. Может, Рассел должен был там стоять? Почему же тогда не пришел? Неужели ему не хватает смелости? Вряд ли он сильно переживает из-за меня — уж во всяком случае не после того, как в субботу на лестнице полвечеринки целовался с Магдой, засовывая ей в горло свой язык.
Почему же он так поступил? Почему сразу не стал встречаться с Магдой? Почему выбрал меня и заставил в себя влюбиться?
Чувствую себя всеми покинутой. Передо мной проходит одиннадцатиклассница за руку со своим другом. Девушка ему улыбается, а он наклоняется и нежно ее целует. Закрываю глаза — слишком больно на это смотреть.
Возвращаюсь домой бегом. В голове возникает безумная картина, что там меня ждет Рассел. Не нужна ему Магда. Ему нужна я! Просто ему не хотелось при всех встречаться со мной возле школы, особенно на глазах у Магды.
Но около дома его тоже нет. Никого нет дома. Анна встречается с какими-то клиентами. Моголя она взяла с собой. Я одна в доме, но на сей раз не нахожу в этом ничего приятного. Бесцельно брожу из угла в угол, не в силах находиться в своей комнате. В доме невероятно тихо — я вскакиваю при каждом скрипе досок в полу и бульканье в трубах.
Варю себе кофе. Грызу одно за другим печенье. Грызу и грызу. Съедаю целый пакет, мне становится почти плохо. Приходит в голову мысль, не пойти ли в туалет и не сунуть ли два пальца в рот, но я злюсь на себя, сжимаю кулаки и потом ударяю ими друг о друга. Наплевать, пусть я стану даже толще, чем была. Не сяду больше на ужасную диету. С этим покончено. Мне все равно — пусть буду кубышкой, а Магда соблазнительной красавицей с округлыми формами.
Конечно, мне не все равно, но не могу же я превратиться в Магду! Если ему нужна она, мне ничего не остается, как смириться с этим. Не могу смириться! Во что он играет? Почему я не поговорила с ним в воскресенье, когда он позвонил? Во всяком случае, может, я бы поняла? А теперь не знаю, что мне делать.
Почему бы мне самой ему не позвонить? Нет уж, пусть сам звонит.
Он мне звонил, а я не захотела с ним разговаривать. Но я могла бы позвонить ему сама. Сейчас он один дома.
Позвони ему, позвони, позвони, позвони!
Стою в холле. Хожу туда-сюда и решаю позвонить Расселу.
Раздаются гудки. Он долго не берет трубку, но как только включается автоответчик, говорит:
— Алло!
Автоответчик продолжает работать, в трубке слышу еще чей-то голос. Два голоса спрашивают:
— Это Элли?
У меня сердце переворачивается.
Она пошла к Расселу.
О боже, я этого не выдержу! Не говоря ни слова, с грохотом кладу трубку. Бегу в свою комнату, кидаюсь на кровать и начинаю рыдать. Нечего себя обманывать. Это не пьяные поцелуи на вечеринке. Они начали встречаться.
Внизу звонит телефон. Рассел, наверное, набрал 14–71 и выяснил, что это была я. О господи, зачем я ему позвонила? Наверное, они надо мной сейчас смеются — так мне и надо! Нет, не может быть! Они ведь не злые! Чувствуют свою вину и волнуются. Вот потому сейчас и не звонят — им меня жалко. Этого я не могу пережить. Представляю, как они стоят рядом у телефона, покачивают головами, сочувствуют старушке Элли и уговаривают друг друга, что не хотят ее обидеть…
Молочу кулаками по подушке. Ненавижу Магду! Ненавижу Рассела! Себя тоже ненавижу!
Мне страшно, грустно и одиноко. Хочу к маме. Если бы она была жива! Я люблю Анну. Она мне как сестра, но не мама. Не моя мама.
Я бы все на свете отдала, лишь бы она была рядом. Сидела бы, крепко меня обняв и нежно покачивая, гладила по голове… нашептывала бы на ухо истории про мышку Мертл…
