— Сейчас? — Парк заговорил в полный голос.
Девочка пожала плечами.
— Они ехать в больницу.
В это время Парк услышал звук заводящейся машины. Потом увидел, как пикап сдал задом и повернул, чтобы выехать от домика за садом на дорогу. Он встал и проводил машину взглядом, пока та повернула и скрылась из виду. С удивлением Парк заметил, как колотится сердце. С чего бы ему волноваться? Или это страх?
Тхань внимательно за ним наблюдала. Он сел, ожидая очередной колкости, но вместо этого девочка сказала:
— Я не переживать.
Ее плечи были опущены, а губы упрямо сжаты.
— Не переживать, — повторила она убежденно, словно Парк сомневался. — Даже пусть мальчик.
— Нет? — он переступил с мыска на пятку, чтобы раскачаться.
«Дурында. Кого она думает обмануть?»
Парк посмотрел на свои кроссовки: с одной стороны, грязно-белые, с другой — зеленые. С мыска на пятку, на мысок, он качнулся посильнее и поджал ноги. Качели ритмично заскрипели. Он хотел раскачаться еще сильней, но Тхань не дала.
— Двигаться.
— Нет. Тебе разве не надо работать или еще что-нибудь?
— Ты не работать.
— Я? — чем же он занят? — Я занят с дедушкой.
Тхань пожала плечами, обогнула качели и мимо старика прошла в дом. Парк слышал, как она что-то сказала миссис Дейвенпорт, потом еле слышно хлопнула задняя дверь. Он обрадовался, что девочка ушла. Наконец-то он почти один. Парк виновато посмотрел на деда. Старик сидел в том же положении. И только теребившие плед пальцы отличали его от восковой фигуры.
Интересно, он понимает, что происходит вокруг? Слышит, что мы говорим? Если слышал, что я его расстроил, то почему сейчас не расстроился? А глаза у него открыты? Парк наклонился к деду. Да, он клевал носом. Засыпал. Мальчик остановил качели, затормозив ногами. Он боялся разбудить старика.
Парк зевнул. Может, пока дедушка спит… Он забрался на качели с ногами и устроился, поджав колени. Качели чуть покачивались. В воздухе стоял тяжелый цветочный запах, в нескольких футах от него жужжали пчелы, на шоссе грузовик переключил передачу.
Где он? Голова лежала на узких жестких досках. Его качало, над ним на потолке поблескивала отслоившаяся серая краска. Парк сел. Он не знал, как долго проспал. Может, он и не спал вовсе? Или…
Коляски не было. Парк вскочил на ноги и кинулся в дом, в гостиную. Дверь спальни была открыта. В комнате никого не было.
Мальчик открыл дверь в столовую, чтобы позвать миссис Дейвенпорт, но, посмотрев в сторону кухни, замер от ужаса. Миссис Дейвенпорт сидела в кресле на кухне, голова откинута назад, глаза закрыты, рот приоткрыт. Ее вязание мирно покоилось на коленях. Тхань. Это она увезла старика.
Парк в панике обыскал передний двор. Ему навстречу выбежал Джуп, но ни старика, ни коляски не было. Коляска ведь не могла совсем исчезнуть. Мальчик стремглав помчался на задний двор. Господи, что еще придумала эта сумасшедшая?
Он подбежал к задним воротам, скомандовал Джупу «стоять!» и бросился вниз по дороге, мимо курятника. И тут он их увидел. Несущихся вниз по холму. Коляска ехала на задних колесах, и Тхань не то толкала ее вперед, не то изо всех сил держала, чтобы та не разбилась. Они уже проехали ворота у коровника, ворота остались стоять распахнутыми, и сломя голову неслись вниз по склону к домику над источником. Волосы Тхань развевались.
— Стой! — закричал Парк на бегу, не заботясь, куда и на что он наступает. Она его убьет, и это будет на его совести. — Стой, дура! Стой!
То ли она не могла, то ли не хотела, но она продолжала мчаться с той же скоростью, пока резко не остановилась у самой двери домика.
Плед выбился и сполз с колен старика, но его здоровая рука так крепко вцепилась в подлокотник, что на ней вздулись фиолетовые вены.
Тут, задыхаясь, подбежал Парк, сердце его бешено колотилось.
— Ты с ума сошла! Дура! Идиотка! Ты могла его убить!
— Он любить, — ответила она, гордо откинув голову.
Парк посмотрел на деда. Его рот странным образом скривился набок. Глаза сияли. Боже милостивый.
Да. Он улыбался.
Парк стоял, словно бетонный блок — серый и холодный, а девочка в это время поправила плед, открыла дверь домика и завезла коляску внутрь. Потом наполнила водой скорлупу кокоса и поднесла ее к губам старика.
— Вот, — скомандовала она, — ты пить.
Он наклонился к скорлупе и сделал длинный глоток, а когда поднял голову, из уголка рта стекала тоненькая струйка. Старик облизал губы. И снова криво улыбнулся.
— Еще? — спросила Тхань.
Парк не определил, как она поняла ответ и поняла ли вообще, но девочка еще раз поднесла скорлупу к губам старика, и он снова сделал большой глоток.
— Все? — поинтересовалась она.
И опять мальчик не уловил ответа, но Тхань кивнула, вывезла коляску из домика и развернула ее.
— Теперь, — сказала она Парку, который так и стоял истуканом снаружи, — ты везти обратно. Я привезти сюда.
Каменистая, изрезанная колеями дорога круто поднималась в гору. Тут и там на ней подстерегали коровьи лепешки. Колеса все время соскальзывали в колею или цеплялись за камень, и Парку каждый раз приходилось приподнимать коляску (старик больше не казался легким), преодолевая очередное препятствие. Тхань подпрыгивала впереди и смеялась:
— У-у-ууу! Большому мальчику быть тяжело! Нет Супермен, правда?
«Крыса».
— Помоги лучше, — он кивнул на ворота, удивляясь, как она их открыла по дороге к источнику.
— Я сначала открыть, — объяснила она, угадав его мысль. — Он любить долгие прогулки, правда, мистер Дедушка? — она наклонилась к старику за ответом.
— Видишь, — обрадовалась она, — он сказал «любить».
У Парка в груди словно что-то взорвалось. Он не хотел даже думать, что могло сегодня случиться.
— Просто закрой их, хорошо?
Девочка самодовольно улыбнулась, пританцовывая на месте. Парк отъехал довольно далеко от ворот, а Тхань и не думала их закрывать.
— Нам нужно успеть вернуться, пока миссис Дейвенпорт… пока Фрэнк…
Он произнес волшебное слово. Тхань сбегала закрыла ворота и надела проволочное кольцо. Парк с облегчением вздохнул, но спасибо он ей не скажет. В конце концов, по чьей милости они попали в эту передрягу? Страшно представить — перед глазами возникла картинка, как старик вылетает из кресла и падает в грязь на смятый комок пледа. Господи! Со лба мальчика струился пот, и очки соскальзывали с носа. Их приходилось быстро поправлять одной рукой.
Парк выбрал нижнюю дорогу у коровников, стараясь держаться как можно дальше от дома. Только бы успеть вернуть старика на веранду, пока экономка ничего не заметила… Едва дыша, мальчик добрался до поворота. Отсюда уже видно место, где нижняя дорога встречается с главной, ведущей к центральным воротам. Дойти бы до главной дороги, по ней легче толкать коляску. Можно срезать напрямую, но ехать по траве будет настоящей пыткой. Парк не сводил глаз с дома. Пока все спокойно.
На развилке Парк повернул коляску и направился к веранде. За спиной послышался звук приближающегося автомобиля. Если вернулся Фрэнк… но это был не Фрэнк. Машина миновала ворота и исчезла за ближайшим холмом.
— Скорей, — скомандовал он со смесью страха и облегчения, — открывай ворота.
— Ты большой. Ты делать. Только не злиться.
— Мне нужна твоя помощь, — ровным голосом попросил Парк. Краем глаза он заметил довольную улыбку Тхань. Крыса. Она не боялась и не чувствовала вины. Она только порадуется, если все решат, что это Парк увез старика с веранды. Тхань!
«Я? Я маленькая. Я не увезти тяжелую коляску». Она сделает круглые от удивления невинные глаза.
Во дворе, виляя хвостом, ждал Джуп.
— Пожалуйста, — добавил Парк.
Это смягчило Тхань, и она открыла ворота. Пес выскочил им навстречу, подбежал и положил морду старику на колени. К изумлению Парка, безжизненная левая рука соскользнула и дотронулась до собачьей головы. Но мальчику некогда было ждать.
— Простите, — пробормотал он не то старику, не то собаке и повез коляску дальше. У Парка все получилось, он даже смог затащить коляску по лестнице на веранду. Это было так тяжело, что от напряжения у него заболела голова. Наконец задние колеса стояли на веранде. Он вернул коляску на то же место, где утром ее поставил Фрэнк, зафиксировал тормоз и в изнеможении опустился на качели.
Тхань и след простыл. Трусиха. Прибежал Джуп и начал нюхать плед. На этот раз старик не пытался погладить собаку. Левая рука снова бессмысленно подергивалась. Глаза горели. Он открыл рот настолько, насколько позволял паралич, но прежде чем раздался тот жуткий крик, Парк опрометью кинулся на кухню.
Миссис Дейвенпорт все еще спала в кресле. Вязание сползло на пол.
