– Ну их, твою Магду и Надин. Расскажи лучше про себя, Элли.
Я говорю всякую ерунду, и он говорит всякую ерунду и про то, во что мы любили наряжаться в детстве. У меня были лосины кошмарного розового цвета и розовый топик в цветочек, и я считала, будто это такой специальный балетный костюм. У Рассела были любимые джинсы, из которых он не вылезал месяцами, и в конце концов они превратились в лохмотья.
Затем мы говорим о наших любимых развлечениях. Ему нравится кататься на аттракционах, а я люблю пляжи, и мы оба обожаем мягкое мороженое. Я выпросила у Анны немного денег, и мы угощаемся мороженым с шоколадным сиропом. Потом болтаем о наших любимых шоколадных батончиках. Словно мы не бойфренд и герлфренд, а просто закадычные друзья.
Так проходит некоторое время. Вдруг Рассел начинает ерзать на стуле и говорит, что было бы здорово устроить продолжение «любви на огородах». Я для вида отнекиваюсь – хотя мне тоже не терпится побыть с ним наедине. Парк полон детей, играющих в футбол, но на этот раз на огородах нет ни души, кроме самодельного пугала, указывающего на нас руками-палками. Мы не обращаем на него внимания. Не обращаем внимания ни на что – только друг на друга. Меня полностью захватили чувства, и из головы исчезли все мысли.
И все-таки мне приходится начать соображать – мне так хорошо, что я едва не теряю контроль:
– Нет, Рассел. Перестань.
Он останавливается, хотя и пытается убедить меня продолжить. Внезапно я думаю о Надин и Лиаме. Интересно, у них сейчас развивается тот же сценарий? Теперь я понимаю Надин лучше, хотя уверена, что Лиам ее просто использует. Может, Рассел тоже меня использует?
– Что с тобой, Элли? – Рассел целует меня в шею.
– Ничего. Просто я подумала про Надин…
Рассел вздыхает:
– Ты постоянно думаешь про Надин. Или про Магду.
– Ничего подобного, – возражаю я, хотя мои мысли действительно переключились на Магду. А что, если она проводила мистера Виндзора домой и напросилась к нему на чашечку кофе? Может, они сейчас сидят у мистера Виндзора и обнимаются на диване? От этой нелепой мысли меня разбирает смех.
– Что смешного, Элли? – шепчет Рассел, стараясь прижать меня к себе.
– Ничего. Просто Магда…
– Магда?! – Рассел чуть не орет. – Значит, я прав. Магда, Магда, Магда. Надин, Надин, Надин. Ты и твои подруги!
– У твоей предыдущей девушки тоже были близкие подруги? – интересуюсь я.
– М-м-м… – мямлит Рассел. Он мнется. – Знаешь, если по-честному… Нет, ты станешь надо мной смеяться.
– Не стану.
– Ты моя первая девушка.
– Правда?
– Ага. То есть у меня была возможность с кем-нибудь познакомиться. У нас в школе устраивали дискотеки, и я на них танцевал с кучей разных девчонок. Кстати, Элли, у нас скоро будет большой бал в честь столетия школы. По типу выпускного бала в университете. Всякие закуски, два ансамбля, надувной замок, может, аттракционы. Ты придешь?
– Обязательно! А что, если ты все еще будешь под домашним арестом?
– Это только в конце месяца. К тому времени отец остынет. Мы все будем там – с партнершами или в одиночку. Было бы отлично, если бы ты согласилась стать моей партнершей.
– А что мне надеть? Бальное платье с глубоким вырезом и пышной юбкой?
– Приходи в декольте. Будет полный отпад. Но пышной юбки не надо. Лучше что-нибудь… облегающее.
Я??? Я просто не втиснусь ни во что облегающее. И на кого я буду похожа? Это даже неприлично. Мысленно я перебираю свой гардероб и ударяюсь в панику. Может, Анна раскошелится на новый наряд? Но какой?
Я напряженно размышляю, хотя мне трудно сосредоточиться, поскольку Рассел продолжает меня целовать. После того как он проводил меня домой, я, по идее, должна была приняться за уроки, но вместо этого я придумываю дюжину разных фасонов. Анна заглядывает мне через плечо:
– Отлично, Элли, но слишком замысловато. Мои джемперы – для детей до десяти лет.
Анна просто бредит джемперами. Как будто ее мозг – клубок шерсти. Она обитает в своем шерстяном мире точно в коконе и, даже когда говорит с Цыпой, или с папой, или со мной, в ее глазах мельтешат вязальные спицы.
Я звоню Магде – посоветоваться, что мне надеть на танцы в школу Рассела, но ее нет дома. Ее мама тревожится. Она думала, что Магда у меня.
Я звоню Надин, но ее тоже нет. Ее мама сердится. Она думала, что Надин у меня.
Караул! Сама того не желая, я серьезно подвела своих подруг. Где вообще они шляются в такую поздноту? Что происходит? Может, у Магды и в самом деле страстное свидание с мистером Виндзором? А куда запропастилась Надин? Надо было все-таки лечь костьми и не пустить ее к Лиаму. Что я за подруга такая?
Я начинаю не на шутку волноваться. В середине вечера звонит телефон. Я бросаюсь к аппарату. Это Рассел.
– Ты? – удивляюсь я. У меня чуть было не вырвалось: «Я-то надеялась, что это Надин/Магда» – но это не слишком хорошая мысль.
– Отец и Синтия в кафе, а я пока наслаждаюсь свободой, – говорит Рассел. – По идее, я должен делать математику…
Надо мной со вчерашнего вечера висит домашняя работа по математике. Придется завтра опять списывать у Магды. А еще французский, я его вчера тоже не сделала…
– Но мне захотелось поговорить с тобой.
– Замечательно.
– Я мечтаю опять оказаться в парке. Мне с тобой хорошо, Элли.
– М-м-м-м… Мне тоже.
– А почему голос такой неуверенный?
– Мне сейчас неудобно разговаривать.
Телефон стоит в гостиной. Отец пристально смотрит на меня, навострив уши, хотя Цыпа так громко включил телевизор, что я сама с трудом себя слышу. Даже Анна перестала ползать по ковру и наблюдает за мной, склонив голову набок.
– Неудобно? – говорит Рассел. – Ты имеешь в виду – рядом с тобой Магда и Надин?
Мне не нравится его тон. Даже если ко мне зашли Магда с Надин – что с того?
– Нет, не Магда и Надин. А Анна, папа и Цыпа – все сидят в гостиной.
– И слушают тебя.
– Правильно догадался.
– Ты не можешь пойти к другому телефону?
– У нас только один.
– Тогда вот что. Я пошлю тебе письмо электронной почтой. Ты же умеешь обращаться с компьютером?
– Рассел, мы отсоединены от реального мира. У папы старенький «Макинтош», он не признает Интернета.
– Ладно. Тогда я напишу тебе старомодное любовное письмо. Как ты на это смотришь?
– Замечательная мысль.
– А ты напишешь мне любовное послание?
– Договорились.
– Тогда обменяемся ими завтра? В «Макдоналдсе»?
– Отлично.
– Тогда до встречи.
– До встречи.
– Пока.
– Пока.
– Пока, Элли, было очень приятно поговорить с тобой.
– С тобой тоже.
– Ты не против, что я позвонил?
– Да нет. Нисколько.
– Значит, до завтра.
– До завтра.
– Пока.
– Пока.
– Да положи же наконец трубку, – шипит отец, но видно, что он улыбается.
Я кладу трубку и улыбаюсь ему в ответ. Прямо свечусь.
– Прекрасный молодой человек, – замечает Анна.
От счастья я мычу что-то нечленораздельное.
– Нет, это непорядок, – произносит отец, но по его лицу видно, что он больше притворяется, чем говорит всерьез.
Один Цыпа бунтует.
– Мне не нравится твой новый парень, – заявляет он.
– Ты же его в глаза не видел, глупыш. – Я поднимаю Цыпу и переворачиваю его вверх тормашками.
Еще некоторое время назад я трясла своего братика как мешок с бобами, а теперь с трудом отрываю от пола. Цыпа так и остался костлявым, но он быстро растет. В один прекрасный день он станет выше меня, на ручках-спичках появятся мускулы, и он поднимет меня и перевернет вверх тормашками.
Внезапно я понимаю, что чувствует сейчас папа. Он привык к тому, что я его малышка Элли, толстенькая и забавная. Ему не по себе оттого, что я стала встречаться с мальчиками.
– Не хочу его видеть! – булькает Цыпа, красный, как свекла. – Переверни меня обратно, Элли!
Он лягается и машет руками.
– Элли, ему будет плохо, – вступает Анна.
Я быстро ставлю Цыпу на ноги. Однажды его на меня вырвало, и это был не самый приятный опыт.
– Мне нравится Дэн, – занудствует Цыпа.
– Рассел в сто раз лучше Дэна.
– Ты его любишь? – Цыпа ожидает моей реакции. – Любишь? Ты чего покраснела, Элли?
Я стремительно ретируюсь в свою комнату. К черту французский и историю. Я немного беспокоюсь о Надин и Магде – но большую часть времени валяюсь в кровати и мечтаю о Расселе.
Люблю ли я его?
Наверное, да.
Люблю. Люблю. Люблю.
Я прихожу в школу ни свет ни заря и жду Магду и Надин.
Но они обе опаздывают и появляются уже после звонка. Надин бледная как простыня, с черными кругами под глазами. Магда, раскрасневшаяся и взвинченная, еле сидит на месте. Плюс ко всему она не сделала математику, так что нам всем троим грозят неприятности.
Под всевидящим оком миссис Хендерсон мы никак не можем поговорить о вчерашнем вечере, и я передаю обеим записки.
«Надин, что у тебя вышло с Лиамом??? Расскажи подробно. Ты в порядке? Не дуешься на меня? Целую. Элли».
