— О, Элси! — воскликнул он, схватив ее руку и пожимая своими обеими. — Я просто безмерно рад видеть тебя!
— Да, — подтвердила миссис Каррингтон, — Герберт всегда говорит, что никто другой не может рассказывать такие красивые истории, как Элси, и никто другой, кроме его мамы и няни, не был так добр, чтобы развлекать его, когда он столько недель вынужден был лежать на спине. Он очень скучал по тебе, когда мы вернулись домой, и часто мечтал, чтобы оказаться в Розлэнде опять.
— Как твое бедро теперь, Герберт? — спросила Элси, глядя на мальчика со смешанным чувством жалости и нежности.
— О, сейчас намного лучше, спасибо. Теперь я могу пройти иногда довольно большое расстояние, хотя я все еще хромаю и не могу бегать и прыгать, как другие ребята.
Они еще несколько минут поболтали, а затем Элси отправилась в свою комнату, чтобы снять шляпку и привести в порядок волосы к полднику.
За столом девочки сидели вместе, отец Элси сидел ,с другой стороны.
— Какие вкусные эти кексы! Элси, разве ты их не любишь? — спросила Люси, беря третий или четвертый кекс.
— О да, очень, — весело ответила Элси.
— Тогда почему же ты ешь просто хлеб, да еще и без масла? Помпеи, почему ты не подал мисс Элси масло?
— Нет, Люси, я не должна это есть. Папа не разрешает мне есть горячие пирожные или масло, — прервала ее Элси тем же беззаботным тоном, которым говорила до этого.
Люси широко открыла глаза и вздохнула.
— Знаешь, — многозначительно сказала она, — я думаю, если бы мой папа подумал бы поступить так со мной, то я бы сделала так, что он разрешил бы мне есть все, что мне только вздумается.
— Элси лучше знает, как надо поступать, — ответил мистер Динсмор, который слышал весь разговор, — ее бы только отправили из-за стола, и она была бы наказана за непослушание.
— Я ни за что так не сделаю, папа, — сказала Элси, заискивающе глядя в его лицо.
— Нет, дочь, я не думаю, что ты так поступишь, — ответил он необычно добрым голосом, и лицо Элси вспыхнуло от удовольствия.
Несколько дней прошли очень приятно. Люси по утрам занималась вместе с Элси, в то время как Герберт оставался с мамой, а после обеда они все вместе прогуливались пешком или на лошадях, если только было не очень жарко. Когда же была жара, они просто играли на веранде с теневой стороны дома, а после захода солнца отправлялись гулять или кататься. Артур и Уолтер почти не обращали внимания на Герберта, так как его хромота не позволяла ему участвовать в их подвижных играх, а они никогда не уступали другим — мальчики были себялюбивые и любили командовать, а Элси была доброй и старалась сделать все возможное, чтобы как-то развлечь его.
Однажды они все отправились на прогулку пешком в сопровождении Джима. Но Артур и Уолтер не захотели подстраиваться под медленные шаги Герберта и убежали вперед. Джим последовал за ними.
— Они уже скрылись из виду, — неожиданно сказал Герберт, — а я устал. Давай сядем на этом берегу, я хочу попробовать мой новый лук, а вы будете бегать и подбирать стрелы, хорошо?
— Благодарю вас, сэр! — со смехом ответила Люси. — Пусть Элси этим займется, если ей нравится, а что касается меня, то я лучше вздремну. Эта мягкая зеленая травка заменит мне шикарный диван. — Растянувшись, она скоро уснула или просто притворилась спящей. Герберт сел под большим деревом и прислонился спиной к корявому стволу. Он пускал стрелы, а Элси бегала за ними и приносила обратно, пока сильно не устала и уже почти задыхалась.
— Я должна отдохнуть немножко, Герберт, — наконец сказала она, садясь рядом с ним. — Хочешь, расскажу тебе историю?
— О да, пожалуйста! Я люблю слушать твои истории, и я не буду больше стрелять, пока ты не кончишь, — сказал он, откладывая в сторону лук.
История Элси длилась минут десять, и, когда она закончилась, Герберт опять взял в руки лук со словами:
— Надеюсь, что ты уже отдохнула, Элси. — И пустил стрелу далеко на луг. — Смотри, как далеко она полетела! Беги, принеси ее мне, Элси! — закричал он.
— И давай поспорим, если следующие три не полетят дальше.
— Я постараюсь, Герберт, только подожди, пока я принесу тебе сначала эту, — ответила Элси, совершенно забыв о запрете отца. — Только потом ты должен подождать, пока вернется Джим, прежде чем пускать другие.
С этими словами Элси убежала. Через некоторое время она вернулась со стрелой в руке. Но когда она бежала по лугу, то неожиданно что-то вспомнила и, бросив стрелу к ногам мальчика, воскликнула тревожным голосом:
— О, Герберт, я должна сейчас же бежать домой, потому что я забыла! О, как я могла забыть? Ох, что же теперь папа скажет?
— Что? Что случилось? — спросил Герберт испуганно.
— Ах, ничего, — всхлипнула Элси. — Вон уже мальчики идут, они побудут с тобой, а я должна идти домой. До свидания.
И она быстро побежала по дороге. Герберт долго смотрел ей вслед, ничего не понимая. Элси торопилась и горько плакала.
— Где папа? — спросила она слугу, которого встретила на дороге.
— Я не знаю, мисс Элси, но думаю, что мистер Хорас в доме, потому что его лошадь в конюшне.
Элси, едва выслушав ответ, поспешила в дом. Она бегала из комнаты в комнату, ища и спрашивая всех встречных. Его не было ни в гостиной, ни в библиотеке, ни в его комнате, выходя откуда, она встретила горничную. Элси воскликнула:
— О, Фанни! А где папа? Скажи мне, он мне очень нужен!
— Я здесь, Элси, что ты хочешь? — раздался голос ее отца с веранды, куда она забыла заглянуть. — Что ты хочешь? — повторил он, когда его маленькая девочка появилась перед ним с красным и заплаканным лицом.
Элси медленно подошла к нему, затаив дыхание и опустив глаза.
— Я хочу тебе что-то сказать, папа, — сказала она тихим, дрожащим голосом.
— Хорошо, я слушаю, — ответил он, беря ее за руку и приближая к себе. — Что случилось? Ты заболела или ударилась?
— Нет, папа, совсем не это, но...но... о, папа! Я была очень непослушной девочкой! — воскликнула она и опять залилась слезами. — Я не послушалась тебя, папа. Я... я была на лугу.
— Вот оно как! Как ты могла так сделать, когда я определенно запретил тебе ходить туда только вчера? — спросил он холодным жестким тоном, и лицо его нахмурилось. — Элси, я должен наказать тебя.
— Я не собиралась не слушаться тебя, папа, — всхлипывала она. — Я совсем забыла, что ты запретил мне туда ходить.
— Это не оправдание, не оправдание совсем! — сердито сказал он. — Ты должна помнить мои предупреждения, и если твоя память такая короткая, я найду способ удлинить ее.
Он на мгновение замолчал, пристально смотря на маленькую, дрожащую, всхлипывающую девочку, а потом спросил:
