что ты здесь вообще скучаешь.
— Ты даже не представляешь себе! — вздохнула Джизель. — Ведь ты сейчас самое больное место задел. Тут все сплошь сэры, лорды, замки. И у вас тоже так?
— Замки встречаются. А лорды и сэры нет. Да и к чему они?
— Действительно, к чему? Ты такой умный, Энтони! И такой милый, совсем не похож на лорда Филиппа!
Широкое, до самого горизонта, поле вдруг задрожало. Небо над ним съежилось, сжалось в небольшую точку, а потом и совсем исчезло, и с ним Рик, Джизель, Филипп… Так рвется и исчезает паутина, когда на нее вдруг падает камень. Этим камнем оказался голос тети Вали.
— Ты занимаешься, Тоник?
Ужасно! Всегда ей надо вмешаться. И всегда некстати. Он взрывается:
— Дддаа, тетя Вали!
— А чем?
— «Чем… чем»!.. Историей!
— Скверно, — сказала тетя Вали, — тебе надо учить русский язык или математику.
Тони разозлился еще больше: откуда она это узнала? Теперь прожужжит ему все уши.
Тетя Вали как будто прочитала его мысли:
— Конечно, сама бы я не догадалась, чем ты занимаешься. Сегодня после обеда сюда приходил господин учитель Гал, твой классный руководитель.
У Тони рот открылся от удивления. Он сидел оглушенный.
— Он был здесь?
— Да, был.
Тони тяжело вздохнул, и у него невольно вырвалось:
— Это плохо.
— Да, не очень хорошо, — сказала тетя Вали.
Тетя Вали сидела на диване, не отрывая глаз от вязания, и, казалось, была занята только своими спицами.
— По математике, русскому языку ты получишь единицы.
Установилась такая глубокая тишина, что стал слышен бой стенных часов в соседней квартире. Медленно и торжественно они пробили девять.
— Да, — сказала тетя Вали, — заходил к тебе один мальчик, кажется Парди… если я правильно расслышала имя.
Тони ничего не ответил. Он сидел и медленно листал книгу. Возможно, учебник по математике или по русскому языку. Листал его Тони так небрежно, что даже тетя Вали поняла: это что угодно, только не учеба. Что поделаешь, он честно пытался учить, но мысли его были далеко.
6
На следующий день Тони на большой перемене опять чуть не подрался с Герцогом. Правда, он сам был здорово взвинчен, потому что перед этим к ним забежал один шестиклассник и передал Тони, что тот должен явиться к учителю Галу. Тут Герцог и говорит:
— Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
— А я на твоем, глупая башка!
— Хватит языком чесать, катись отсюда!
— Ты мне не приказывай, сам отвали!
Они стояли друг против друга, готовые к драке. Тони, в общем-то, не хотел с ним связываться, но выносить издевательский тон Герцога, в конце концов, просто невозможно.
— Думаешь, я тебя боюсь? Это тебя-то?
Однако было заметно, что Герцог трусит. Опасается за свои чудо-джинсы, которые однажды чуть не разорвал. Достаточно было Тони шагнуть к нему, как тот сразу заговорил по-другому:
— Не толкайся! Ну, чего разошелся? Отстань от меня.
Тони как раз дотащил его до стены, когда быстро подошел Длинный и сказал:
— Атас, дежурный по этажу идет…
Герцогу повезло.
Тони вскоре забыл о происшествии. Он сидел в приемной в ожидании учителя и размышлял, зачем его вызвали так срочно и зачем он вообще понадобился. Тони перебрал в уме свои прегрешения, и на мгновение в памяти возникла стычка с Тощим. Потом он стал думать о том, что мог обсуждать господин учитель Гал с тетей Вали, когда его не было дома.
В окна проникли лучи мартовского солнца. Оно светило неярко, но грело даже через стекло. И от этого стала как-то приветливее приемная с двумя креслами, столом, покрытым скатертью и украшенным вазой. Обычно здесь ждут учителей родители.
Немного подумав, Тони уселся в кресло, но тут же вскочил, потому что дверь учительской отворилась.
— Сиди, сиди, — сказал учитель Гал и сел напротив.
Тони казалось странным вот так запросто разговаривать с ним, сидя за столом, как мужчина с мужчиной. Учитель выглядел озабоченным. Он закурил сигарету, и Тони заметил, что пепел он стряхивал в пустую вазу.
— Где ты был вчера днем, Кочиш?
— Так, в нескольких местах. Было у меня одно дело.
— В каких местах?
Когда разговариваешь с глазу на глаз, нет другого выхода, кроме как говорить правду.
— Собирал металлолом. Я ведь собираю не так, как другие: один денек, и все. У меня есть свои места. Я хожу туда, где и бумагу, и лом отдают только мне. Например, бумагу мне дает тетя Дези, а лом — дядя Копас и дворник по имени Тихамир. Я вчера был в мастерской у дяди Копаса. Он делает детали по заказу одной фабрики, а я ему помогаю. Ну, а за это он дает мне металлолом. Он на пенсии и ко мне очень хорошо относится…
Учитель Гал перебил его:
— А что, тебя никто не спрашивает, как твои дела с учебой? И где ты пропадаешь?
Как это не спрашивают? Конечно, спрашивают. Но Тони в таких случаях отвечает: все в порядке. Об этом тоже пришлось рассказать. В защиту дяди Копаса он сказал, что был не только у него, но и в других местах. Стояла отличная погодка: свежая, ветреная, и он забежал на набережную Дуная.
— И что же ты там делал?
Что делал? Что он мог там делать? Тони пожал плечами, теребя край скатерти.
— У меня там местечко любимое. Внизу, у самой воды. Такой большой камень. Я сижу на нем, смотрю
