— Ты остаешься здесь, Джонни, господин Куси согласился взять тебя в свою группу!
О Иннэрмал, да что же это такое?!
— Мда-а! Только такого сокровища мне и не хватало, — смерив Мильна взглядом, брезгливо протянул приютский воспитатель. — Всю жизнь мечтал нянчиться с вундеркиндами!
«Я тоже всю жизнь только о тебе и мечтал! Ну откажись от меня, ну что тебе стоит!»
— Да ведь это всего на какую-нибудь пару месяцев, — шурша бумагами в открытом кейсе, рассеянно отозвался господин Пак. — И Джон такой же вундеркинд, как и ваши мальчишки… Никаких хлопот с ним не будет — правда, Джонни?
Мильн уже открыл было рот, чтобы возразить, что будут, конечно, будут! — но под пристальным взглядом приютского воспитателя прикусил язык. Он понял, что стоит пискнуть хоть словечко — и он сразу получит пулю в живот! Это тебе не госпожа Роза!
— Ладно, пошли, клоп! — буркнул господин Куси. — Ну и везет мне нынче, во непруха!
Не успел Мильн даже глазом моргнуть, как его мертвой хваткой ухватили за запястье, сдернули с места и стремительно поволокли по коридору. Джону пришлось рысцой припустить рядом с воспитателем, и только у самой лестницы он отважился обернуться: господин Пак по-прежнему стоял напротив директорского кабинета, прижимая к круглому пузу открытый кейс и удивленно глядя им вслед.
Было ясно, что госхольнский воспитатель не ожидал такого скорого прощания, но еще яснее было, что он вовсе не собирается бросаться в погоню за господином Куси и отбивать у него своего воспитанника, предатель! Господин Пак просто стоял и смотрел, как Мильна уволакивает сумасшедший бандит…
Таким Джон и запомнил человека, который много лет учил его, что хорошо, а что плохо, а потом преспокойно бросил в ужасном дурдоме, даже пальцем не шевельнув, чтобы его спасти!
А чего еще можно было ожидать от человека?!
* * *
Второй этаж мурленбургского приюта оказался в точности похож на первый, только тут бегали и орали не такие большие парни, как внизу, а ровесники Мильна или мальчишки чуть постарше. При виде воспитателя они малость притихли, а господин Куси распахнул ближайшую обшарпанную дверь и скомандовал:
— Заходи давай, клоп! Пару месяцев, ха! Знаю я эту пару месяцев, — с этими радушными словами человек, сказавший «сламона», втолкнул Джона в небольшую квадратную комнату, где ровными рядами стояли кровати, разделенные тумбочками (три кровати, три тумбочки слева от двери, столько же — справа), под потолком болталась голая лампочка без абажура, а у занавешенного тусклой занавеской окна скучали пустой стол и большой покосившийся шкаф…
Все это убожество Мильн разглядел за каких-нибудь две-три секунды, но вот в проходе между кроватями вскочили с пола пятеро мальчишек, и все остальное сразу перестало для него существовать.
— Что, уже пообедали, клопы? — буркнул господин Куси, наконец выпуская руку Мильна из стального капкана своей ручищи. — Знакомьтесь давайте с новичком! Это Джон Мильн из спецшколы, он поживет с вами, покуда там не отремонтируют для него хоромы… Объясните ему, что тут к чему — да уберите с пола весь этот бардак, не позорьтесь перед вундеркиндом, шкеты!
Воспитатель пнул валяющуюся у порога деталь конструктора и повернулся к Мильну:
— Значит, так: обед ты уже пропустил, сталбыть, потерпишь до ужина, гений, не готовить же разносолы для тебя одного! Давай-ка помоги парням прибрать этот свинарник, а я пойду принесу твое барахло!
Господин Куси смерил Джона еще одним презрительным взглядом и вышел…
А Мильн остался стоять у захлопнувшейся двери, даже не пытаясь сунуть руки в карманы и принять независимый вид.
Он знал, что для него здесь все кончено. Своими словами про спецшколу, вундеркиндов и гениев воспитатель уничтожил его вернее, чем если бы разрядил ему в живот пару кольтов, и теперь его не могло спасти ничто на свете. Поэтому Джон молча стоял у двери, погибая во враждебной тишине чужой комнаты и не зная, куда девать глаза, а куда — руки… А приютские парни таращились на него так, как будто он был инопланетянином или трехголовой зеленой собакой.
Наконец один из мальчишек подал голос.
— Как, как обозвал его Куси-Хватай? — спросил он своих приятелей. — Вундер… Вундер… Кто?
— Вун-дер-кинд! — с удовольствием, как новое ругательство, выговорил коротко стриженный толстяк. — Вундер-кинды — это те придурки из школы на правобережье, ну, помнишь, мы их раз видели в парке, Бэк-Джой?
— А-а-а… Так чего его к нам сюда?
— А хрен его знает…
— Слышь, ты, вундер! — крикнул Джону третий обитатель комнаты — тощий длинный мальчишка со всклокоченными волосами мышиного цвета. — Если ты из спецшколы, чё приперся сюда?
Мильн переступил с ноги на ногу, все-таки засунул руки в карманы, но тут же выдернул их и заложил за спину.
— А что… Ну и что? — пробормотал он. — Жалко тебе, что ли?
Этими беспомощными словами он окончательно себя добил, похоронил и поставил крест на своей могиле!
Приютские переглянулись и не спеша двинулись к нему.
— Конечно, жалко! — издевательски сказал прыщавый рослый Бэк-Джой, который явно был главным в этой компании. — На фиг нам такая глиста, верно, парни?
— Верно!
— Точно!
Самый маленький из мальчишек — светловолосый курчавый заморыш — высунулся из-за спины Бэк-Джоя и радостно пискнул:
— Вали давай в свою спецшколу… Кинд!
— Сам такой… — прошептал Мильн, сделал шаг назад, крепко прижался лопатками к закрытой двери…
И вдруг до режущей боли в груди захотел, чтобы Теварец сейчас оказался рядом! Ох, если бы Великий Маг мог здесь сейчас появиться — возникнуть из ничего в сверкании молний, в грохоте грома, в треске падающей с потолка штукатурки!
Джон на мгновение закрыл глаза, как будто длинно моргнул, — и за этот миг успел увидеть, как безжалостный всемогущий мститель размазывает по стенам визжащих от ужаса сопляков, как превращает Бэк-Джоя в отвратительного таракана, как заставляет задохлика пробить курчавой башкой потолок, как потом обломки рухнувших балок хоронят под собой толстяка, сероволосого и ушастого мальчишку с лейкопластырем на щеке…
Но когда он снова открыл глаза, Теварца здесь не было, и Рыцаря-Бродяги тоже не было, зато пятеро приютских уже подвалили к нему вплотную с нахальными ухмылками на гнусных рожах. Эти ухмылки лишали храбрости и сил почище Тройного Заклятья, но Джон прищурился и сдержал слезы. Он знал, что при людях нельзя реветь, ни за что, никогда, ведь действуют на них, как свежая кровь — на акул! Поэтому он только крепче прижался лопатками к двери и даже не огрызнулся, когда Бэк-Джой старательно наступил ему на ногу.
— Ты чё-то сказал, глиста? — спросил Бэк-Джой, уставившись на Мильна акульими бесцветными глазами. — А ну, повтори, как ты меня обозвал?
— Никак я тебя не обзывал, чего ты…
— Обзывал, обзывал, я слышал! — заверещал курчавый задохлик. — Еще как обзывал!..
— Отвали, Тяпа! — Бэк-Джой не глядя отпихнул дохляка и опять наступил Джону на ногу. — Так ты с нами, что, ваще разговаривать не хочешь? Пад-думаешь, гений! Жаба!
Мильн попытался отодвинуться, но отодвигаться было уже некуда.
— Ну отстань, чего я тебе сдела-ал? — проскулил он… И возненавидел себя за этот скулеж почти так же сильно, как ненавидел этих ублюдков!
Нет, хорошо, что Теварца и Рыцаря-Бродяги здесь нет, хорошо, что они его сейчас не видят!
— А эти ботиночки тебе в спецшколе выдали, да? — спросил Бэк-Джой, топчась по ногам Мильна.
— А эту курточку ты тоже там отхватил? — хрюкнул толстяк, дергая Мильна за рукав.
— А ну, покажь, чего у тебя в карманчиках! — угрюмый лопоухий пацан с лейкопластырем на щеке деловито полез в карман куртки Джона.
Мальчишка с серыми волосами сразу запустил руку во второй карман новичка, а оттертый назад задохлик ущипнул Мильна за ногу.
— Я вас тро-огал?! — совсем уже по-дурацки взвыл Джон и рванулся. — Пустите!
В ответ его с такой силой саданули о дверь, что если бы она открывалась наружу, вся компания непременно вывалилась бы в коридор.
— Не трепыхайся, жаба, — прошипел Бэк-Джой, — а то хуже будет!
— Ага, как завяжем тебе ноги бантиком на затылке!
— А потом сунем мордой в унитаз!
— А давайте сделаем ему «велосипедик»! — захлебываясь от восторга, сунулся вперед курчавый дохляк. — Булка, Бэк-Джой, давайте, а? Ну дава-айте! — и он ущипнул Мильна за ногу с таким немыслимым зверским вывертом, что Джон невольно взвизгнул и что было силы пнул курчавого мерзавца… Вернее, хотел его пнуть, но вместо этого угодил ботинком по колену Бэк-Джоя.
Бэк-Джой отскочил, схватился за ушибленную ногу и сквозь зубы произнес несколько слов, которых Джон никогда раньше не слышал и не знал, что они означают… Зато он точно знал, что с ним сделают через пару секунд.
