— Кому?
— Вашей жене, разумеется.
— Но, простите, я вдовец.
— Но кто же в таком случае вам изменяет? — ошарашено спросила баба Тоня.
— Боже упаси! Это мне память изменяет. А можно я еще раз приду к вам на чай? Ваш чай — это единственное, что я никак не могу забыть. Заодно ваше сердце послушаю. Мое сердце подсказывает мне, что я просто обязан это сделать.
— Ну конечно можно! Приходите, когда вам будет удобно, — и вежливо попрощавшись с доктором, баба Тоня, помолодев сразу лет на двадцать, запорхала на кухне, готовя тесто на новые пироги.
Феня уснул прямо за столом, положив голову, на переплетенье рук. Капа, не теряя времени даром, выпила весь чай, а Сема смел со стола все пироги. Заря, исследуя на прочность позо-лоченные узоры на сервизе, ковыряла их своими плавниками. Все были довольны и счастливы.
Баба Тоня отнесла мальчика в его уютную кроватку. Капа, удобно устроившись на подоконнике, с интересом уставилась в окно. Сема, с трудом запихнув себя в трехлитровую банку, причмокивая и посвистывая, с чувством выполненного долга уснул праведным сном.
Когда Феня, сладко потянувшись от крепкого и долгого сна, открыл глаза, он увидел как Капа с Семой корпели над ковром. Он с интересом стал наблюдать за ними. Что они еще придумали?
Растянув ковер по полу, они тихо переговариваясь, склонились над дыркой в самой его середине.
— Давай сделаем доброе дело, зашьем эту дыру, — Предложила Капа.
Сема, поковырявшись в шкафу, выудил оттуда коробочку из-под халвы с разноцветными катушками ниток.
Вооружившись шестью иглами, по одной в каждом щупальце, он на удивление точными и согласованными движениями стал штопать палас. Вскоре, как по волшебству, дырка на паласе исчезла, оставив о себе только смутное воспоминание в виде небольших бугорков и вмятин.
Похвалив осьминога, Капа предположила:
— А вдруг кто нибудь опять провалится?
Покрутив головой, Сема предложил поставить в виде ограждения стол.
— Все равно, обязательно найдется, кто нибудь, кто залезет под стол и там умудрится провалиться.
Немного подумав, Сема перевернул стол ножками вверх, и установил его над отверстием, перекрыв тем самым все возможные пути доступа к отверстию в полу.
Когда Сема переворачивал стол, по комнате разлетелись бумаги, аккуратной стопочкой лежавшие на его поверхности.
Одна из бумажек покружив по комнате плавно опустилась Фене на лицо.
— Кви-та-нция, — по слогам прочитал Феня. Вспоминая события вчерашнего дня и прошедшей ночи, мальчик наблюдал как Капа, собрав бумажки, стала их быстро перегибать, скла-дывать на изгиб, перекидывать сложные углы.
— Капа, что ты делаешь? — испугался Феня.
— Оригами, — невозмутимо ответила она. — Это мое самое любимое занятие. В океане этим не больно то и побалуешься, бумага в воде быстро расползается. Да и бывает такая воз-можность очень редко, только когда бумажный кораблик заплывет. Зато у вас этим можно заниматься сколько угодно. Вон сколько бумаги! Учитесь добро переводить на добро.
Феня увидел, как на перевернутом столе из бумаги появились зайцы, змеи, лягушки и много другой живности. Затем все это, вдруг задвигалось, запрыгало, закувыркалось, разлете-лось и расползлось по всей комнате.
Капа, довольная результатами своего труда, прошлась по комнате в веселом танце. Чего-то ей явно не хватало. А не хватало только музыки, и Капа, откинув крышку пианино, про-шлась в первом аккорде по клавишам. Словно волны заходили звуки, обдав слушателей брызгами музыкального фонтана, приглашая всех окунуться в океан танца.
Сема, торопливо надев для форсу на шупальцы мамины наперстки, которые он нашел в коробочке из-под халвы, выдал пробную дробь какого-то немыслимого металлического рока, шума морского прибоя, шуршания гальки, хлопанья затворов ракушки.
Еще раз, пробежавшись по клавишам, Капа звонким голосом пропела:
Капа в море,
Капа в море.
Где прозрачная вода.
Капа в доме,
Капа в доме.
Где любовь царит всегда!
Ударив в наперстки, и лихо пройдясь в брейк-дансе, Сема продолжил:
Сема в море,
Сема в море.
Там где бурная вода.
Сема в доме,
Сема в доме,
Там где Капа он всегда!
Феня спрыгнув с кровати подбежал к пианино и не нарушая ритма пропел:
Феня дома,
Феня дома.
Детства ранняя пора.
Феня дома,
Феня дома.
Там где мамочка моя.
Всплеснув плавником и опершись на край аквариума, золотая рыбка Заря добавила:
Заря-рыбка
Заря-рыбка.
Золотая где волна.
Заря-рыбка,
Заря-рыбка.
Где богатство есть сполна.
Неожиданно дверь в Фенину комнату отворилась и разогретые чаем баба Тоня и доктор Фень Феневич довольно пропели:
Стареть рано
Стареть рано.
Скажем с раннего утра.
Старость рано,
Старость рано.
Начинать нам жить пора.
Взявшись за руки все пошли вокруг стола в веселом хороводе под звуки фортепьяно. Когда Капа выдала новые виртуозные приемы игры на инструменте, все услышали стройный хор голосов раздававшийся из-под пола.
Люди в мире,
Люди в мире.
Не нужна нам всем война.
Люди в мире,
Люди в мире.
Ведь Земля у нас одна.
Весь этот дружный хор перекрыл голос, показавшийся Фене самым нежным звуком в мире. Конечно же это был голос его мамы, к которому присоединился не менее родной голос папы:
Вот мы дома
Вот мы дома.
Здесь родимые края.
Вот мы дома,
Вот мы дома.
Вместе дружная семья.
Феня подпрыгнув от счастья ринулся к родителям, которые только зашли в дверь и не успев раздеться, стояли в прихожей.
— Мама! Папа! — радостно воскликнул малыш. — Как я по вас соскучился! А я больше не болею! И баба Тоня не болеет. Теперь мы снова все вместе. Я вас так люблю! — и он повис на шее у папы, одновременно положив голову маме на плечо.
Вскоре дома сделали ремонт. Дыру в полу комнаты, а в потолке музея, делали все вместе, помогали соседи, доктор «скорой помощи» Фень Феневич, сантехник Саша, пришел даже Главный со своими ребятами. Когда баба Тоня увидела на пороге своей квартиры губернатора, она поняла что в полу ее дома уже больше никогда не будет дыр, которые придется в последствии латать.
А Капа с Семой остались жить вместе с мальчиком. Фенин папа сделал им аквариум больших размеров, и выполнил все пожелания друзей. Правда, теперь в этом аквариуме посе-лилась еще и морская звезда, которую папа привез из очередного плавания. Но это уже совсем другая история.
