— Будем металлолом собирать, — объявил Павлик.
Дело опять поначалу пошло хорошо. Дня через два у сарайки высилась большая груда: спинки от кроватей, заслонки печные, тазы старые — всего много. Стали по соседним дворам ходить, там собирать — на своем все подчистую подобрали. Как-то отлучились часа на два, приходят, а кучи как не бывало, ни железинки не оставлено. Одного спросят, другого, говорят им: приезжала какая-то машина, а что за машина — никому неизвестно. Вот и поработали!
Ребята помрачнели от досады. Одна радость осталась, утешение: самовар-то хоть не увезли, видно, поняли, что для дела подвешен к забору. Выбегут, как и прежде, утром — и под душ. Наобливаются так, что зубы начинают лязгать.
Однажды Павлик, задумчивый такой, но с хитроватым блеском в глазах, сказал Миньке:
— Я, кажется, придумал. И еще как придумал. Не хуже велосипеда будет…
И рассказал, что он придумал. Минька пришел в восторг: с Павликом не пропадешь.
В сарайке у Павлика фанера: мать для каких-то нужд припасла. У механического завода разыскали толстый железный прут. Потом подобрали березовый кругляш… И работа закипела.
Раз заглянул к ним в сарайку Семен. Посмотрел, как ребята трудолюбиво строгают доски, примеривают их и, не разузнав толком, что они мастерят, сказал по-обидному:
— Напрасно стараетесь. Ничего у вас не выйдет.
Потом походя дал Миньке подзатыльника, ковырнул большим пальцем по голове Павлика «против шерсти» и повторил:
— Бросьте, говорю. Займитесь каким-нибудь делом.
Но на следующий день появился снова. Разрезал ножовкой железный прут, припасенный для осей, один для задних колес покороче, второй для передних — длиннее. В длинном выгнул в середине педали под обе ноги. Часа три провозился с фанерой — обрезал ее, прибил к краям планки, сколотил — получился кузов, открытый, если сесть, верхние борта как раз под локоть.
— Колеса из кругляша выпилю, остальное сделаете сами. Работы всей пустяк.
Это ему пустяк, а ребята еще с неделю не вылезали из сарайки. Но вот в полдень, когда ярко светило солнышко, когда тем, кто купается, не хотелось вылезать из воды, когда все живое пряталось в тень, — в этот час из сарайки с пронзительными свистками выкатил двухместный автомобиль. Раскрашен он был под пожарную машину, там, где у всех порядочных автомобилей должен быть мотор, красовалась аккуратно нарисованная звезда, пониже крупными буквами было выведено «Марс». Колеса из кругляша были густо покрыты белилами.
Минька сидел за неподвижным рулем, потому что поворот можно было делать педалями, Павлик дул в жестяной свисток.
Автомобиль со скрежетом и грохотом покрутился по двору и снова был спрятан в сарайке. В тот день никто его больше не видел. Видели только Миньку и Павлика под душем. Они отмывали прилипшую к рукам краску.
Среди гвалта слышатся зазывные выкрики:
— Семечки! Семечки! Семечки! Пахучи-и-е!
— А вот ковер! Всевозможные виды Крыма и волжские пейзажи!
— Изготовляем ключи для домашних нужд! Имейте запасные ключи!
Шумно и весело по воскресеньям на городском базаре. Торгуют всякой всячиной. А неподалеку цирк, крутятся карусели. Взрослые с удовольствием катаются на них, не только детишки. Ничем не удивишь базарных посетителей.
Десяток зевак окружили самодельный раскрашенный автомобиль. Какой-то гражданин в кепке и с усиками, ради любопытства или шутки, настойчиво добивается у ребят, за сколько они хотят продать свой автомобиль.
— Какие вы коммерсанты! — гудит он низким голосом. — Вынесли товар — и не знаете, сколько он стоит.
Минька и Павлик растерялись: больно уж много покупателей. Они в затруднении.
— А вы сами… Скажите сами, — выкручивается Минька из трудного положения. Павлик одобрительно кивает.
— Ага! Сами, — добавляет он.
— Да как же я скажу! — удивляется гражданин их торговому невежеству. — Я, к примеру, полтинник вам предложу, ведь не согласитесь?
— Не согласимся, — вздыхают «коммерсанты».
— Да вы хоть товар лицом покажите. Прокатитесь-ка по кругу.
Испуганные вниманием, Минька и Павлик садятся в автомобиль и едут по кругу. Толпа прибывает. Когда автомобиль останавливается, гражданин сердито говорит:
— Ну и дураки же вы, братцы. Этакую вещь продавать вынесли! Да такой автомобиль вам самим сгодится! — Он прямо-таки горит возмущением.
Взрослые улыбаются. Все начинают разглядывать машину и хвалить ребят. Им приятно. Еще и еще проезжают по кругу, хотя их об этом никто больше не просит.
— Так сколько же вы хотите? — допытываются из толпы.
— Сколько дадите, — теперь уже беззаботно отзывается Минька. Сейчас для него главное — не продажа, а всеобщее внимание. Куда там карусель или цирк! Что может сравниться с тем, что сейчас здесь происходит! И героями выступают не кто-то, а Минька и Павлик. Никто из мальчишек мечтать не смеет о такой чести. Минька нажимает педали, и автомобиль снова едет к удовольствию взрослых покупателей и зависти ребятишек.
Вдруг из толпы они слышат хорошо знакомый голос!
— Это ваш, да, автомобиль? Продаете?
Повернули головы: так и есть — Олег Кусариков. Его за руку держит полная, хорошо одетая женщина, наверно, мама.
— Здравствуйте! — продолжает Олег. — Это вы сами сделали? Здорово! А мы на каруселях катались. Мама, это наши ребята. Минька у нас был.
— Идем, Олежка, идем.
Но куда там! Олег впился глазами в автомобиль, оторваться не может.
— Давай я за тебя покручу педали, — предлагает он Миньке. А тому сразу вспоминается, как жадничал Олег со своим велосипедом. Он смеется Олегу в лицо.
— Не трожь! Купи, тогда и садись!
И снова автомобиль катит по кругу. Оглушает свисток, грохочут по асфальту колеса. Минька правит прямо на Олега, кричит:
— Посторонись!
Олег пятится, но от машины не отводит глаз. Она ему очень понравилась.
— Пойдем, Олежка, — зовет мать.
— Купи, мама!
— Что ты, Олежка! Куда его ставить будем? Да и зачем он тебе?
Но не таков Олег, требовать он умеет.
— Купи! — кричит он и топает ногой.
— Хорошо, хорошо, — торопливо соглашается мать. — Спроси, сколько они хотят.
— Сколько вы хотите? — спрашивает Олег.
Минька и Павлик переглядываются. Они бы сказали: сколько дашь, но знают, что Олег жадный, обманет.
— Нам надо столько денег, чтобы купить велосипед.
— Они с ума сошли! — ужасается мать Олега. — Пойдем отсюда!
В толпе смеются. Но теперь уже смеются не над «коммерсантами», а над Кусариковыми, потому что Олег топает ногами и ревет, он ни за что не хочет уходить.
— Хорошо! — сдается Олегова мать. — Предложи им половинную цену и пусть везут к нам домой.
— Не отдавайте, ребята, — опять вмешивается гражданин в кепке. — Вы же настоящие конструкторы! И зачем вам деньги понадобились?
— Деньги нам на велосипед нужны, — поясняет Минька.
— Не в обиду будь сказано, но вы в самом деле, братцы, дураками выглядите! — взрывается гражданин. — Машину на велосипед хотят сменять! — обращается он к людям. — Скажите вы об этом где-нибудь в другом месте — засмеют, ей-ей засмеют.
А Олег ревет. И мать брезгливо говорит:
— Хорошо. Пусть едут за нами. Я покупаю.
Олег прыгает от радости.
— Вылезайте! — кричит он. — Покупаем! Мой теперь автомобиль! Ну, живей вылезайте!
У ребят темнеют лица. Им жалко расставаться с машиной: столько времени делали, а тут еще он со своими поддразниваниями.
— Долго вас просить! — злится Олег.
Минька в упор смотрит на него.
— Просить совсем не надо. Уходи отсюда! Сами будем кататься. Велосипед нам и без твоих денег купят.
Автомобиль круто разворачивается.
