Для детей Даль начал писать только в начале 60-х годов, когда у него самого появились дети. В 1953 году он женился на талантливой американской актрисе Патриции Нил, о которой много говорили в то время. Как свидетельствуют все, кто его знал, Даль любил и понимал детей и, подобно своему отцу много возился с ними. Он начал рассказывать сказки своим старшим дочерям Оливии и Тесс, когда они были совсем маленькими. Впоследствии эти сказки появились в печати, конечно, в переработанном виде. Первая повесть для детей «Джеймс и персик-великан» вышла в Соединенных Штатах в 1961 году и сразу привлекла к себе внимание и критики, и читателей. К Далю обратилось известное американское издательство, которое задумало издать серию небольших детских сказок, написанных известными «взрослыми» писателями. Осуществить этот замысел издательство так и не сумело, однако Даль успел написать небольшую сказку «Волшебный палец» (в несколько измененном виде она вышла уже в другом издательстве лишь в 1966 году). Изданная в 1964 году повесть «Чарли и Шоколадная Фабрика» имела огромный успех и стала международным бестселлером (в 1972 году Даль написал продолжение, которое назвал «Чарли и Большой Стеклянный Подъемник»).
Роальд Даль нашел себя как детский писатель. Его детские повести, на мой взгляд, гораздо интересней, чем его сочинения для взрослых. Здесь он проявил себя как подлинный мастер. Недаром Элейн Мосс, известная английская исследовательница детской литературы, отдавала именно ему пальму первенства в этой области. Сам писатель в одном из своих интервью сказал: «Я пишу детские книжки прежде всего для своих собственных детей. Если бы у меня не было детей, я никогда бы не написал детских книг — просто не смог бы этого сделать. Посвятив 25 лет исключительно рассказам для взрослых, теперь я решительно предпочитаю писать повести для детей. Это, конечно, нисколько не легче, но гораздо приятнее и связано с удивительными находками».
Когда появились первые книги Роальда Даля для детей, они оказались настолько неожиданными, что многие поначалу как-то растерялись. Особенно нервничали американские библиотекари, которым по долгу службы полагалось рекомендовать или не рекомендовать их для чтения в школе. Работников библиотек смущала несомненно присутствовавшая в книжках агрессивность, которую они сочли преувеличенной и излишней. Вообще говоря, Даля не раз обвиняли в этом грехе на протяжении всей его жизни. И вот что отвечал писатель на подобные обвинения: «Книги для детей писать опаснее всего. В них должна быть мораль, а дети терпеть не могут, когда их поучают. Детские книги также содержат — в приглушенном виде — насилие. Дети любят насилие, ведь они агрессивны от природы. Не могу понять, почему многие взрослые отказываются это замечать».
Между прочим, некоторые психологи считают, что книги такого рода не только не приносят ребенку вреда, но, напротив, помогают освободиться от агрессии.
Как и другие хорошие произведения для детей, книги Даля адресованы не только детям, но и взрослым. («Ведь надо, чтобы и взрослому, который читает ребенку, тоже не было скучно!») Впрочем, отдельные критики считают, что Даль адресует свои книги ребенку расчетливому, прагматичному, далекому от всякой романтики, хотя такой взгляд, как нам кажется, не вполне соответствует действительности. Конечно, в книгах Даля есть и агрессивность, и некоторая грубоватость, и жестокость, но есть в них и понимание того, что эти качества — вовсе не лучшие проявления человеческой натуры. Недаром мудрый мистер Уилли Уонка выбирает победителем самого скромного и незаметного из своих гостей — Чарли Баккета! Роальд Даль пишет о тех, кому холодно и неуютно в жестоком мире взрослых, как было холодно и неуютно ему самому в школьные годы. Его герой (иногда это мальчик, иногда — девочка) — всегда мал, слаб, одинок, обижен, но Даль заставляет виновников жестоко расплачиваться за все эти обиды и унижения, И пишет он об этом так, что невозможно не торжествовать и не радоваться за маленького героя! Как все это весело! Как смешно! Какая фантазия, какие сюжеты и трюки! Какая виртуозная поэзия! Как умело он использует детский сленг с его дразнилками и страшилками, как мешает простые или приниженные слова с высокими и поэтичными! Какой у него выразительный, лаконичный, прозрачный язык!
Во многом Даль продолжил и развил традиции английского нонсенса, который был введен в детскую литературу еще в середине XIX века Эдвардом Лиром. Но особенно дорог Далю другой мастер нонсенса — Хилэр Беллок, чьи «назидательные истории наоборот» вспоминаются, когда читаешь, например, песни симпатимпасов про Огастеса Глупа, Виолетту Борегард, Веруку Солт и Майка Телика из повести о Чарли и Шоколадной Фабрике. (Марк Фрейдкин перевел и лимерики Лира, и стихотворения Беллока, и если вам не довелось их прочитать, найдите сборник «Английская абсурдная поэзия» и прочитайте его — не сомневаюсь, что вы получите удовольствие).
О том, какими качествами должен обладать, по его мнению, детский писатель, Даль рассказал в статье, посвященной детским книгам, которая была опубликована в августе 1976 года в журнале «Райтер» («Писатель»). Вот небольшой отрывок из этой статьи:
«Я думаю, что детский писатель должен обладать хорошим чувством юмора, если вы понимаете, что я хочу сказать. Он должен любить простые трюки, шутки, загадки и прочие детские фокусы. Он должен быть изобретательным и не держаться за условности. Сюжет у него должен быть по-настоящему первоклассным. Он должен знать, что детей увлекает, а что наводит на них скуку. Дети любят, когда их пугают. Они любят напряжение. Они любят действие. Они любят привидения. Они любят находить сокровище. Отлюбят шоколад, игрушки и деньги. Отлюбят волшебство. Они любят, когда их смешат. Они любят, когда негодяя настигает ужасная кара. Отлюбят героя и хотят, чтобы он был победителем. Но они не переносят длинных описаний и цветистую прозу. Они не переносят описаний любого сорта. Многие из них чутко реагируют на хороший текст и могут указать неуклюжую фразу. Им нравятся рассказы, в которых есть какая-то угроза. „Знаешь, чего мне хочется? — сказал большой крокодил маленькому. — Съесть на обед жирненького, сочненького ребеночка!“ Вот какие вещи они любят». Разумеется, Даль говорит здесь о себе, и невероятней всего, что сам он обладает теми качествами, о которых пишет. Впрочем, недаром один очень неглупый критик назвал его мастером невероятного.
Н. Демурова
