- Им бы хотелось, чтоб мы принесли чай. Ты не забыла о булочках? - взволнованно спросила Бэтти.
- Нет, не забыла. Они лежат у меня в кульке, - Бэб достала довольно подсохшие и крошащиеся, оставшиеся с праздничного обеда булочки. Впоследствии они были порезаны и аккуратно разложены по тарелкам, грациозно расставленным вокруг пирога, который все еще лежал в корзинке.
- Мама не смогла дать нам достаточно молока, поэтому мы нужно размешать его с водой. Она говорит, что крепкий чай не очень полезен для детей. - И Бэб, довольная, отмерила четверть пинты молока, предназначенного для утоления жажды всей этой компании.
- Пока чай настаивается и пирог остывает, давай присядем и отдохнем. Я неимоверно устала! - вздохнула Бэтти, опускаясь вниз на пороге и вытягивая крепкие маленькие ножки, которые безостановочно бегали по дорожкам целый день. Ведь даже в воскресенье, основными делами которого являются веселье и отдых, развлечениям предшествует работа. Бэб подошла и села позади сестры, рассеяно глядя вниз в сторону ворот, где в лучах полуденного солнца переливались нити паутины.
- Мама говорит, что собирается через день или два уехать в домик. Сейчас тепло, солнечно и сухо после урагана, и нам можно было бы поехать с ней. Ты знаешь, она не взяла бы нас осенью, потому что мы можем простудиться и заболеть из-за этой сырости. А сейчас мы увидим все самое лучшее; разве это не здорово? - спросила Бэб, выдержав паузу.
- Да, действительно! Мама говорит, что там есть комната, в которой много книг, и я могу посмотреть их, пока она занята. Возможно, у меня будет время прочесть какую-либо из них, и я тебе потом расскажу то, о чем прочла, - ответила Бэтти, которая отчаянно любила рассказы и самостоятельно их покупала.
- Я бы лучше взглянула на старое крутящееся колесо на чердаке и на здоровенные картины, и на странноватую одежду в голубом комоде. Меня раздражает, когда это все там закрывается, когда мы могли бы использовать эти вещи в наших играх. Мне просто ужасно нравится стучать в эту старую дверь! - Бэб закружилась, приглушенно топая ножками. - Тебе не следует смеяться; ты ведь сама знаешь, что обожаешь это так же, как и я, - добавила она, кружась обратно, немного смущенная своим нестерпимым мимолетным желанием.
- Я не смеялась.
- Смеялась! Или ты думаешь, я не знаю, что означает смеяться?
- Я думаю, что лучше знаю, что не смеялась.
- Да нет же, ты смеялась. Как можно говорить мне такую чепуху?
- Если ты это снова повторишь, тогда я заберу Белинду и уйду домой. Что ты тогда будешь делать?
- Тогда я буду есть пирог.
- Нет, ты не будешь его есть потому, что он мой! Мама так сказала. А ты единственная, кто сейчас со мной играет, поэтому лучше веди себя хорошо, а иначе я вовсе не буду с тобой играть и не будет никакого праздника.
Эта ужасная угроза погасила гнев Бэб, и она поспешила заговорить на другую тему.
- Не обращай внимания. Давай не будем ссориться в присутствии детей. Знаешь, мама говорит, что разрешит нам играть в экипаж в следующий раз, когда будет идти дождь, и придержит для нас ключи, если мы захотим.
- Просто здорово! Возможно, это потому, что мы обнаружили маленькое отверстие под жимолостью, но даже не пытались залезть туда, хотя запросто могли это сделать! - воскликнула Бэтти, успокаивая сестру. За десять лет она успела познакомиться со взрывным характером Бэб и хорошо изучить его.
- Я предполагаю, что карета будет вся в пыли, и у нее внутри будет много крыс и пауков, но мне все равно. Ты будешь лошадкой, куклы смогут быть пассажирами-путешественниками, а я сяду напротив.
- Ты всегда так делаешь. Мне больше нравится ездить, чем все время быть лошадкой, и держать эти старые деревянные удила во рту, когда ты то и дело тянешь меня за руки, - ответила бедняжка Бэтти, уставшая от постоянного пребывания в роли лошадки.
- Думаю, сейчас нам лучше пойти и принести воды, - предложила Бэб, опасаясь далее слушать жалобы сестры.
- Не многие бы посмели оставить своих деток совсем одних, без присмотра, с таким великолепным пирогом наедине и знать, что они даже не притронутся к нему, - горделиво сказала Бетти, в то время как они приближались к источнику, каждая с маленькой оловянной бадьей в руке.
Увы! К огорчению этих слишком доверчивых мамочек! Они отсутствовали в течение пяти минут, а когда возвратились обратно, то вид, встретивший эти две пары изумленных глаз, вызвал у них невольный одновременный визг ужаса. Прямо перед ними лежали все четырнадцать кукол, а пирог куда-то исчез.
Какое-то время девочки не могли пошелохнуться и стояли, уставившись на эту ужасную сцену, лишенные каких-либо эмоций. Затем Бэб резко отбросила свою бадью с водой и, сжав кулак, свирепо выкрикнула:
- Это все Сэлли! Она пообещала поплатиться со мной за то, что я ударила ее, когда она ущипнула Мэри Энн, и ей это-таки удалось. Я ей еще покажу! Беги в ту сторону, а я побегу в эту сторону. Скорее! Скорее!
Они ушли - Бэб прямо, а озадаченная Бэтти - послушно кружить в противоположном направлении так быстро, как только она могла, вследствие бега разбрызгивая повсюду за собой воду, поскольку в данных обстоятельствах она забыла поставить ведро наземь. Они обежали вокруг дома с разных сторон и встретились, столкнувшись у черного входа и не обнаружив никаких признаков присутствия вора.
- В переулке! - закричала Бэб.
- Внизу возле источника! - пропыхтела, задыхаясь, Бэтти, и снова одно и то же: одна карабкалась по груде камней, сложенных воедино, всматриваясь через эту каменную стену во все, что было на улице; другая стремглав направлялась к месту, которое они совсем недавно оставили. Но ничего, кроме невинных мордашек одуванчиков, которые, будто завороженные, смотрели на Бэб, и коричневой птички, купавшейся в пруду и перепуганной скоропалительным появлением Бэтти, им не встретилось.
Они поспешили обратно, но только для того, чтобы встретиться с еще одним пугающим событием, заставившим их обеих кричать "Ах!" и стремглав мчаться на веранду в поисках убежища.
Незнакомая собака спокойно сидела посреди руин - всего того, что осталось от былого пиршества, облизываясь после поедания остатков плюшек, после того как проглотила пирог, корзинку и, вероятно, все остальное.
- О, как это отвратительно! - закричала Бэб, которая хотела продлить это сражение, но испугалась, что собака по своей природе не только странное и своеобразное животное, но еще и бесчестное.
- Выглядит, как наш китайский пудель, ты со мной согласна? - прошептала Бэтти, стараясь казаться насколько это возможно меньше за своей более храброй сестрой.
- Согласна, хотя немного побольше и грязнее, чем дочиста вымытая китайская собачка.
У него была такая же кисточка на кончике хвоста, взъерошенная шерсть вокруг лодыжек и гладко выбритое тело, выходящее из кудрявого воротника. Его глазки, однако, были желтыми, а не холодного черного цвета, как у других собак; его красный носик торчал вверх в абсолютно дерзкой манере, будто внюхиваясь в ароматы возможно оставшихся еще пирогов; и никогда за все три года, которые китайский пудель провел, стоя на каминной полке, он не творил таких удивительных вещей, которыми этой таинственной собаке удалось потрясти маленьких девочек, сводя их с ума от догадок. Сначала он приподнялся, сложил передние лапы вместе и очень мило потянулся; затем подскочил, как бы подбросив задние лапы в воздух, и побежал дальше с заметной легкостью. Только девочки с трудом оправились от перенесенного шока, когда приземлились его прыгучие задние лапы, как передние бросились ввысь, и он прогулялся по солдатской манере туда-сюда, как часовой или страж. Но украшением его представления, кульминационным моментом стал тот, когда он, схватив свой хвост в пасть, стал вальсировать от кукол к воротам и снова обратно, едва совершенно не разгромив опустошенный стол.
Бэб и Бэтти смогли только крепче взяться за руки и визжать от восторга - им никогда не встречалось ничего более забавного и веселого. Но когда завершилась вся эта гимнастика и потрясающая собачка подошла и стала в одном шаге от них с тем же красным носиком, обнюхивающим их ноги, и своими странными глазками, смотрящими прямо на них, громко лая, их восторг снова обернулся страхом перед этой собакой, и они не могли даже пошевелиться.
- О, поди прочь! - скомандовала Бэб.
- Уйди! - кротко произнесла Бэтти.
К их величайшему облегчению, пудель еще несколько раз вопросительно пролаял и затем исчез так же неожиданно, как и появился. По одному мановению дети кинулись смотреть, что с ним произошло после стремительного бега через ограду и заметили лишь то, что хвостик с кисточкой исчез под забором на другой стороне.
- Откуда, ты думаешь, он пришел, а? - спросила Бэтти, остановившись, чтобы передохнуть на огромном камне.
- Меня больше интересует, куда он направился, и задать бы ему трепки, воришке эдакому! - проворчала Бэб, вспоминая потери.
