— Не видел, — сказал Алешка. — А что? — И он заторопился.
Дядя Федя тоже смутился. Вроде бы не знал, что делать.
Алешка уже уходил, когда дядя Федя сказал:
— А Веру Ивановну, маму свою, ты поздравил? Мы всем колхозом поздравляли…
Алешка удивился:
— С чем? С планом?
— И с планом, само собой, и с орденом! По итогам восьмой пятилетки!
Про орден Алешка ничего не знал. Светки еще не было дома, когда три дня назад мама ездила на какое-то собрание в город, и вернулась поздно, и была очень довольна, что он приготовил ей еду и все прибрал…
Значит, не только у дяди Феди — орден и медаль, у Сережи — медаль, а и у мамы — орден?
Вот тут-то он и поймал Светку. Поймал.
— А ты знаешь? Знаешь? — спросил он.
Мама была на работе. Принимали вчерашнюю рыбу.
— Подожди, а что я должна знать? — спросила Светка и сразу же добавила: — Только не спорь со мной, пожалуйста! Не бросайся! Я — старшая…
— Я пошел про Сережу узнавать, а ты?! Ты даже про маму не знаешь!..
А вообще Светка уехала из колхоза давно. Совсем давно, когда почему-то решила, что медицина без нее не проживет. Врачом решила стать. Врачом, когда никаким еще врачом быть не могла.
Алешка ходил тогда в детский сад, а Светка в школу, в девятый класс. Но школа здешняя Светку не устраивала, хотя всех устраивала и устраивает. И для Алешки сейчас даже, в восьмом, школа — это школа. Нужно так нужно!
Светка же тогда почему-то сказала, что ей нужна школа с медицинским уклоном, и такая школа есть — в городе, и она поедет в город. И поехала. Это было давно. Очень давно, как помнит Алешка. Мама и папа были тогда. Вместе.
Мама плакала, отговаривала Светку. Папа молчал. И Алешка молчал. Хочет так хочет. Пусть. Потом жалел, когда Светка уехала в город. Скучно стало без Светки. Иногда очень скучно — без споров с ней и всяких баталий.
Школу Светка давно кончила, в городе, а Алешке еще страдать и страдать, после школы работала где-то в больнице, в институт поступила.
С тех пор сколько временя прошло.
Алешке, если признаться по-честному, еще более грустно без Светки, чем раньше, когда она уехала.
Корова, козы, дела по дому. Школа, наконец! Не последнее дело! Раньше он всего этого как-то не замечал, а когда Светка уехала, заметил…
Как-то все просто было, когда Светка жила здесь. Мальчишки из ее класса приходили домой, и Алешка играл с ними. Мама ругалась, а он играл. Позже и другие, чужие мальчишки были у них дома. То уроки делали со Светкой, то с ним играли. Возились ох как! Эти мальчишки из города приезжали…
И среди них — Сережа. Он и с Алешкой играл, и маме помогал — в магазин сбегать или что-нибудь в городе купить. Они очень подружились. Даже на «ты» перешли. Но это, правда, уже было потом, когда Светка в город уехала. По субботам они приезжали со Светкой домой и иногда оставались ночевать, и тогда воскресенья были самыми счастливыми для Алешки днями. Светка — само собой, а тут и Сережа…
В позапрошлом году или раньше это было, Алешка не помнит, но Светка поженилась с Сережей. Сначала они приехали домой, а потом все и Алешка поехали в город и были там, где их оженили.
Была музыка, красивое Светкино платье и еще что-то, но больше всего Алешку волновал Сережа.
«Неужели теперь он не будет со мной играть?» — думал Алешка.
В это время мама тоже плакала. Но плакала хорошо и была очень красивая — в новом платье и белом платке, которого у нее никогда раньше не было…
Светка даже тут задиралась перед Алешкой, что-то острила, чем-то шпыняла, но Алешка понимал:
— Поженилась! А-а? Ну и пусть тебе будет хуже!
И добавлял, когда она ему отвечала что-то:
— Мы, например, с Сережей все равно — друзья. Скажешь, нет?
И после женитьбы, когда Светка с Сережей приезжали из города домой, а иногда Сережа приезжал и один, когда Светка была занята, они всегда играли, и возились на полу, как маленькие, и устраивали состязания игрушечных машин и почти настоящую войну со знаменосцами и солдатами, а потом занимались математикой, физикой и химией. По этим предметам у Алешки как раз дела печальны. До шестого класса еще было как-то ничего, и в седьмом, а вот в восьмом…
А Сережа все знает. И самый сложный пример, самая сложная задача оказываются простыми, когда Сережа рядом.
Но и Светка, и Сережа приезжают все реже. Мама волнуется. Алешка понимает это. Но и Алешке грустно, хотя день заполнен с утра до вечера, и есть друзья, и скучать вроде некогда.
Сейчас хотя бы Светка есть. Пусть они про озимые поспорили, про снег и про эту трансплантацию органов, в которой он, конечно, понимает меньше, чем в математике и физике с химией.
Жаль, что Сережа не приехал. Но раз диплом, это что-то важное.
И, вернувшись от дяди Феди, Алешка спросил:
— Свет, а диплом у Сережи скоро?
— Весной, как обычно, — сказала Светка.
Алешка огорчился:
— Только в будущем году! Ну и сказала! Тогда почему он сейчас не приехал?
— Ничего ты, Алехин, не понимаешь! Взрослый парень, а ничего не понимаешь! Эх, ты!
Светка принялась за свое.
И тогда Алешка возмутился:
— А ты? А ты? Ты понимаешь? Говоришь «медаль Сережина», говоришь? А маму ты с орденом поздравила? Забыла? Я ж тебе говорил!
— С каким орденом? — Светка опять удивилась. — Ты ничего не говорил…
— А вот с таким… По итогам восьмой пятилетки!
Алешка с виду был совсем спокоен, но втайне переживал. Он и сам-то не поздравил маму с орденом. Хотя хотел. Когда дядя Федя сказал.
И потому, пока Светка спорила, он пошел к себе и нарисовал: свечка красная, рыбацкий сейнер, гном и ворота с фонариком, почему-то орден Красной Звезды, медаль «За освоение…» и Ленинская, юбилейная. Так получилось. От Светки рисунок он спрятал, да она и не интересовалась.
А потом они опять поспорили и уже устали, когда Алешка предложил:
— Свет, давай что-нибудь придумаем, пока мамы нет. Ну, приготовим? Ведь орден — это праздник? Правда? И у Сережи — медаль! А у дяди Феди…
Было еще не темно, когда стол накрыли. Вместе бегали в магазин. Вместе все купили. У Светки, оказывается, есть деньги. И не только те, которые мама дает. Стипендия.
Светка очень устала.
— Я полежу чуть-чуть, Алехин, ладно? — сказала она, и Алешка не узнал ее.
— Давай лежи, — сказал он. — А вообще-то ты растолстела, вот и устала. Спортом надо заниматься! Понимаешь? И мама сейчас придет!..
— Понимаю, — сказала Светка, — а мама придет, я встану и буду молодцом. Хорошо?
Мама, Вера Ивановна, пришла вскоре и почему-то не одна, а с дядей Федей.
— Вы не сердитесь, что мы с Федором Иванычем? Подумали, день сегодня такой…
И она похвалила их, Светку и Алешку, что они сами все придумали, и купили, и накрыли стол…
Алешка был рад, что пришел дядя Федя. Все-таки мужчина, и человек хороший, и с ним легко.
— Сегодня такой день! — говорила мама. — Не грех и за столом посидеть, отметить…
И Алешка понимал, что, конечно, мама права. Она получила орден Трудового Красного Знамени. И сейчас он вручит ей подарок — рисунок, который успел нарисовать.
Но когда они сели за стол и Алешка все ждал — вот сейчас достать рисунок и отдать маме или позже? — мама вдруг сказала:
— Алеша наш сегодня принят в комсомол. Я шла и от учительницы узнала. Обидно, конечно, что мне он ничего не сказал. Но, может, и хорошо? Сам решил. Сам вступил. Хорошо. Вот у нас сегодня и праздник.
Светка растерялась. И Алешка — еще больше. Подумал: «Ну, и что?» Старшая сестра бросилась поздравлять Алешку. Младший брат оправдывался:
— А я что? Свет? А почему я должен? Я, правда, сам… — Потом он осмелел и опять выдал Светке: — Когда ты и Сережа поженились, ты ж со мной не советовалась?
Светка что-то ответила.
— А Сережи нет сейчас, нет! — пожалел Алешка.
Ему очень хотелось, чтоб Сережа был сейчас здесь, и они спрятались бы от всех взрослых и поиграли в машинки, а потом, в конце концов, и задачи порешали — по математике, физике, химии. Сережа все понимает…
Вспомнили про маму. Поздравили ее с орденом. Жаль, что раньше он не видел такого, а то бы нарисовал… А мама вспомнила про Сережу. И сказала про его медаль. А потом опять про Алешкин комсомол.
Дядя Федя говорил меньше всех.
Светка и Алешка о чем-то спорили, но Светка быстро устала, сказала:
— Мам, я пойду. Ладно?
И пошла в соседнюю комнату, и легла.
Мама ходила к ней, вернулась, и они еще сидели втроем — мама, дядя Федя и Алешка. Только тут Алешка вспомнил про рисунок и отдал его маме.
Дяде Феде и маме рисунок очень понравился. Свечка красная, рыбацкий сейнер, гном и ворота с фонариком, орден Красной Звезды и медали, но вот беда — без Трудового…
— Отца не забывает, — сказал дядя Федя.
А сейнер Алешка и правда рисовал ради папы. И хорошо, что дядя Федя понял, угадал…
