— Ну, пошли, девчонки. Время покупать! — зову я.
— Тебе правда хочется получить в подарок пластилин, Элли? — спрашивает Надин, беря нас обеих под руки.
Мне хочется, чтобы я сама была сделана из пластилина. Тогда я могла бы раскатать себя, сделать высокой и худой. Вытянула бы свои короткие пальцы в изысканные наманикюренные пальчики. Сузила бы шею и щиколотки, соскребла бы все лишнее сзади, повыдергала каштановые волосы, похожие на проволоку, и приделала вместо них длинные белокурые локоны…
— Элли? — спрашивает Надин. — О чем замечталась?
Да. Мечтай, Элли, мечтай.
— Не знаю, чего мне на самом деле хочется, — говорю я. — Пойдем походим.
— Посмотрим плюшевых мишек? — предлагает Магда. — По-моему, они миленькие.
К Рождеству «Флауэрфилдс» всегда обновляет витрину с поющими заводными мишками. Цветы в витрине посыпают искусственным снегом, мишек одевают в шерстяные зимние костюмчики, самого большого медведя наряжают Дедом Морозом в красной шубке и с бородой из ваты, устанавливают блестящую елочку, кладут несколько подарков и меняют кассеты с песнями в медведях. "Бананы в пижаме" и "Пикник плюшевых медвежат" пока отдыхают. Мишки орут на весь магазин "Джингл Беллз" и без конца трезвонят колокольчиками.
— В прошлый раз, когда мы были здесь с Моголем, мне пришлось, наверное, полчаса простоять перед этими проклятыми медведями, — говорю я. — Больше я не выдержу такого издевательства, Магда.
— Моголь, по крайней мере, не танцует под музыку, — говорит Надин. — А Наташа дождется, пока вокруг соберется побольше публики, и давай отплясывать на пуантах. Самое тошнотворное зрелище на свете.
— Вы обе — сварливые старушенции. Я хочу посмотреть мишек. — Магда наклоняет голову и надувает губки. — Хосю смотлеть мисек!
— Ты сама похожа на игрушечного мишку в своем новом жакете, Магда, — говорю я. — Смотри, продавцы схватят тебя, посадят в витрину и заставят петь песню про красноносого олененка Рудольфа.
Все-таки мы разрешаем Магде немножко поболтаться около витрины с медведями и послушать пару куплетов — вот какие мы добрые! Скоро Надин начинает зевать и отходит в сторону.
— Эй, что там происходит? На верхнем этаже!
Она смотрит вверх, мимо фонтанов, прозрачных лифтов и гигантской рождественской елки, на балкон верхнего этажа. Я близоруко прищуриваюсь за стеклами очков. Наверху виднеется длиннющая очередь — ну и толпа!
— Наверное, они хотят поговорить с Дедом Морозом — с тем, настоящим.
— Ты веришь в Деда Мороза, Элли? Какая прелесть, — говорит Магда, притопывая ногой и прищелкивая пальцами в такт "Джингл Беллз".
— Я имею в виду, что там не поющий мишка, а мужик в маскарадном костюме, — поясняю я.
— По-моему, они маленько староваты для Деда Мороза, — говорит Магда. — Там девчонки нашего возраста. Целая куча.
Наверху время от времени вспыхивает яркий свет, доносится гул взволнованных голосов.
— Может, там телевидение? — высказывает предположение Надин.
— Ух ты, вот бы хорошо! — Магда поправляет меховой жакет, взбивает волосы. — Пошли, посмотрим поближе.
У лифтов собралось слишком много народу, так что мы направляемся к громадному эскалатору. Приближаемся к верхнему этажу, и я начинаю различать детали. Вокруг толпятся сотни девочек-подростков, повсюду развешаны транспаранты с логотипом "Спайси".
— Журнал «Спайси», — уточняет Магда. — У них что, презентация? Надеюсь, здесь раздают всякие бесплатные штучки. Пошли, девчонки, быстро встаем в очередь.
Она взбегает по эскалатору, сверкая лакированными сапожками.
— Пошли, Элли! — Надин тоже бросается бегом.
— По-моему, «Спайси» — это отстой, — говорю я. — Не нужна мне их бесплатная мура.
— Ты можешь ее использовать для рождественских подарков, правда ведь? — говорит Надин.
И вот мы втроем становимся в очередь. Здесь так тесно, все толкаются, и нам приходится изо всех сил держаться друг за друга. На верхнем этаже ужасно жарко. Магда расстегивает жакет и обмахивает себе лицо. Бледные, как у привидения, щеки Надин розовеют.
— Может, все это не так уж замечательно, — говорю я.
Меня с такой силой прижали к девочке, стоящей впереди нас, что ее длинные шелковистые волосы щекочут мне лицо. Окружающие намного выше меня. Я старательно вытягиваю шею, но чем ближе мы подвигаемся, тем труднее разобрать, что здесь все-таки происходит. Без конца мелькают вспышки, то и дело раздаются какие-то вопли, но из-за оглушительной рок-музыки невозможно расслышать, что говорят.
— Магда! — Я тяну ее за меховой рукав, но Магда подпрыгивает под музыку и ничего мне не отвечает.
— Надин!
Она довольно высокая, ей-то наверняка что-нибудь видно, и она смотрит как зачарованная, не отрывая глаз.
— Что там делается? — кричу я.
В ответ она выкрикивает какие-то слова насчет конкурса.
— Нам что, обязательно надо участвовать? — спрашиваю я, вздыхая.
Вряд ли я смогу особенно отличиться на конкурсе, который проводит журнал «Спайси». Я не так уж сильна в музыке. Мне даже лень читать «НМЭ» — "Новый музыкальный экспресс". Надин справится лучше меня, даже сравнивать нечего. Или, может, там конкурс моды. Ну, и в этом я не разбираюсь. Магда говорит об эксклюзивных марках одежды, словно о своих близких друзьях, а я даже не умею выговорить названия итальянских фирм и не в состоянии упомнить, что означают различные сокращения.
— Пойдем за покупками, — упрашиваю я, но тут очередь резко продвигается, и вдруг Магда кидается вперед, волоча за собой нас с Надин.
Мы уже почти в первых рядах. Я мигаю от яркого света. Передо мной гигантские постеры журнала «Спайси», и целая толпа девушек в розовых фирменных футболках носятся туда-сюда, записывая имена и адреса участников. Девчонки по очереди становятся на фоне черного задника и замирают в кокетливой позе, пока фотограф щелкает фотоаппаратом.
Сейчас он фотографирует очень хорошенькую девочку: длинные волосы, огромные глаза, худенькая фигурка. Она позирует, небрежно заткнув большой палец за пояс джинсов. Надувает губки, совсем как настоящая фотомодель.
Следующая девочка тоже выглядит шикарно. Я оглядываюсь вокруг. Здесь все шикарные! И наконец до меня доходит.
Это конкурс фотомоделей!
— О боже! — выдыхаю я.
Магда бросается вперед — пришла ее очередь. Она срывает с себя жакет и набрасывает его на плечо, свободной рукой распушая яркие белокурые волосы. Улыбается: блестящая губная помада, ослепительно белые зубы.
Она и впрямь хороша. Может, маловата ростом, затом жутко миленькая, жутко сексуальная.
— Ну Магда дает! — говорю я Надин. — Пошли, давай выбираться отсюда.
Но Надин по-прежнему неотрывно смотрит вперед. Я ее тяну, она не двигается с места.
— Надин, ну, пожалуйста! Они подумают, что мы тоже собираемся фотографироваться, — говорю я.
— Ну, мы ведь тоже можем попробовать, — отвечает Надин.
— Что?
— Хоть посмеемся, — говорит Надин и устремляется вперед — назвать свое имя девушке в розовом.
Я смотрю, как Надин становится перед фотокамерой. Я как будто вижу перед собой совершенно незнакомую девочку. Я всегда знала, что Магда чертовски привлекательна. Она и в одиннадцать лет выглядела потрясно, в тот день, когда я впервые села рядом с ней за парту в школе. Но Надин я знаю практически всю жизнь. Она мне скорее как сестра, чем подружка. Я никогда по-настоящему не смотрела на нее.
А сейчас смотрю. Она стоит скованно, без улыбки, совсем не так уверенно, как Магда. Ее нельзя назвать хорошенькой. Но я вижу: девушки в розовом всерьез заинтересовались ею, и фотограф делает несколько снимков, причем просит ее поворачиваться в разные стороны.
Ее длинные волосы кажутся такими черными и блестящими, кожа — такой бледной, как будто неземной. И сама она такая высокая, с гибкой шеей и красивыми руками, и длинными-длинными ногами. И такая худая. Худая, как фотомодель.
— Ты следующая. Имя? — Розовая футболка сует планшетку мне под нос.
— Что? Нет! Я не буду, — заикаюсь я, пытаясь протолкаться назад через толпу.
— Осторожнее!
— Кончай толкаться!
— Да что с ней такое?
— Она что, тоже лезет в фотомодели? Такая жирная!
Такая жирная, такая жирная, такая жирная.
Такая Ж-И-Р-Н-А-Я!
Я бегу к выходу из торгового центра. Я хочу убежать от самой себя. Девчонки вокруг, все как одна, хорошенькие, стройненькие, хоть сейчас на подиум. А я переваливаюсь где-то на уровне их изящной талии, пухлая, жирная уродина.
— Элли! Постой! Ты куда?
— Подожди нас!
Магда и Надин гонятся за мной. Я не могу от них скрыться. В глазах у меня стоят слезы. О боже! Я моргаю и моргаю без конца.
