Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит — мальчик большой и сильный.
Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить ее, да Таня — хозяйка, трогать ее нельзя.
Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Рассердилась утка, пригладила свой перышки. Хотела цыпленка Боську клювом ударить, да раздумала.
Вот и спрашивает ее Барбос:
— Что же ты, утка Устинья, Боську не бьешь? Он слабее тебя.
Я не такая глупая, как ты,-отвечает Барбосу утка.
— Есть глупее меня,- говорит пес и на Таню показывает. Услыхала Таня.
И глупее меня есть,- говорит она и на Ваню смотрит.
Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.
Юра и Толя шли неподалеку от берега реки.
— Интересно, — сказал Толя, — как это совершаются подвиги? Я все время мечтаю о подвиге!
— А я об этом даже не думаю, — ответил Юра и вдруг остановился…
С реки донеслись отчаянные крики о помощи. Оба мальчика помчались на зов… Юра на ходу сбросил туфли, отшвырнул в сторону книги и, достигнув берега, бросился в воду.
А Толя бегал по берегу и кричал:
— Кто звал? Кто кричал? Кто тонет?
Между тем Юра с трудом втащил на берег плачущего малыша.
— Ах, вот он! Вот кто кричал! — обрадовался Толя. — Живой? Ну и хорошо! А ведь не подоспей мы вовремя, кто знает, что было бы!
У Тани оторвалась пуговица. Таня долго пришивала ее к лифчику.
— А что, бабушка, — спросила она, — все ли мальчики и девочки умеют пришивать свои пуговицы?
— Вот уж не знаю, Танюша; отрывать пуговицы умеют и мальчики и девочки, а пришивать-то все больше достается бабушкам.
— Вот как! — обиженно сказала Таня. — А ты меня заставила, как будто сама не бабушка!
У Дашеньки были мама и тётя. Они обе любили свою девочку, но любили её по-разному.
Мама заставляла Дашеньку рано вставать, прибирать комнату, учить уроки. Она учила свою дочку шить и вышивать, любить труд и не бояться никакой работы…
А тётя ничего не заставляла делать; она сама решала за Дашеньку задачки, на целый день отпускала девочку гулять с подругами.
— У меня злая мать и добрая тетя! — говорила подругам Дашенька.
Но прошли годы, прошло с ними и детство. Выросла Дашенька, поступила на работу. Не нахвалятся на неё люди — золотые руки у Дашеньки, за что ни возьмется, быстрей всех сделает…
— Кто же это научил тебя так работать? — спросят, бывало, женщины.
— Учила меня мама, спасибо ей.
А о доброй тете Дашенька ничего не сказала…
Большую черную собаку звали Жук. Два мальчика, Коля и Ваня, подобрали Жука на улице. У него была перебита нога. Коля и Ваня вместе ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел, каждому из мальчиков захотелось стать его единственным хозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить, поэтому спор их всегда кончался ссорой.
Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчики горячо спорили.
— Собака моя, — говорил Коля, — я первый увидел Жука и подобрал его!
— Нет, моя, — сердился Ваня, — я перевязывал ей лапу и таскал для нее вкусные кусочки!
Никто не хотел уступить. Мальчики сильно поссорились.
— Моя! Моя! — кричали оба.
Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки. Они бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешно вскарабкался на дерево и крикнул товарищу:
— Спасайся!
Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шум прибежал лесник и отогнал своих овчарок.
— Чья собака? — сердито закричал он.
— Моя, — сказал Коля.
Ваня молчал.
Проснулся Юрик утром. Посмотрел в окно. Солнце светит. Денек хороший.
И захотелось мальчику самому что-нибудь хорошее сделать.
Вот сидит он и думает:
«Что, если б моя сестренка тонула, а я бы ее спас!»
А сестренка тут как тут:
— Погуляй со мной, Юра!
— Уходи, не мешай думать!
Обиделась сестренка, отошла. А Юра думает:
«Вот если б на няню волки напали, а я бы их застрелил!»
А няня тут как тут:
— Убери посуду, Юрочка.
— Убери сама — некогда мне!
Покачала головой няня. А Юра опять думает:
«Вот если б Трезорка в колодец упал, а я бы его вытащил!»
А Трезорка тут как тут. Хвостом виляет: «Дай мне попить, Юра!»
— Пошел вон! Не мешай думать!
Закрыл Трезорка пасть, полез в кусты.
А Юра к маме пошел:
— Что бы мне такое хорошее сделать?
Погладила мама Юру по голове:
— Погуляй с сестренкой, помоги няне посуду убрать, дай водички Трезору.
Валя не пришла в класс. Подруги послали к ней Мусю.
— Пойди и узнай, что с Валей: может, она больна, может, ей что-нибудь нужно?
Муся застала подружку в постели. Валя лежала с завязанной щекой.
— Ох, Валечка! — сказала Муся, присаживаясь на стул. — У тебя, наверно, флюс! Ах, какой флюс был у меня летом! Целый нарыв!
И ты знаешь, бабушка как раз уехала, а мама была на работе…
— Моя мама тоже на работе, — сказала Валя, держась за щеку. — А мне надо бы полосканье…
— Ох, Валечка! Мне тоже давали полосканье! И мне стало лучше! Как пополощу, так и лучше! А еще мне помогала грелка — горячая-горячая…
Валя оживилась и закивала головой.
— Да, да, грелка… Муся, у нас в кухне стоит чайник…
— Это не он шумит? Нет, это, верно, дождик! — Муся вскочила и подбежала к окну. — Так и есть, дождик! Хорошо, что я в галошах пришла! А то можно простудиться!
Она побежала в переднюю, долго стучала ногами, надевая галоши. Потом, просунув в дверь голову, крикнула:
— Выздоравливай, Валечка! Я еще приду к тебе! Обязательно приду! Не беспокойся!
Валя вздохнула, потрогала холодную грелку и стала ждать маму.
— Ну что? Что она говорила? Что ей нужно? — спрашивали Мусю девочки.
— Да у нее такой же флюс, как был у меня! — радостно сообщила Муся. — И она ничего не говорила! А помогают ей только грелка и полосканье!
День был солнечный. Лед блестел.
Народу на катке было мало. Маленькая девочка, смешно растопырив руки, ездила от скамейки к скамейке. Два школьника подвязывали коньки и смотрели на Витю. Витя выделывал разные фокусы — то ехал на одной ноге, то кружился волчком.
— Молодец! — крикнул ему один из мальчиков.
Витя стрелой пронесся по кругу, лихо завернул и наскочил на девочку. Девочка упала. Витя испугался.
— Я нечаянно… — сказал он, отряхивая с ее шубки снег. — Ушиблась?
Девочка улыбнулась:
— Коленку…
Сзади раздался смех.
«Надо мной смеются!» — подумал Витя и с досадой отвернулся от девочки.
— Эка невидаль — коленка! Вот плакса! — крикнул он, проезжая мимо школьников.
— Иди к нам! — позвали они.
Витя подошел к ним. Взявшись за руки, все трое весело заскользили по льду. А девочка сидела на скамейке, терла ушибленную коленку и плакала.
Сидели на суку три сороки. Старый дуб долго слушал, как они трещали, и наконец сказал:
— Уважаемые сороки, не полететь ли вам на луг?
Сороки полетели на луг. Там под звон кузнечиков цветы качали головками. Сороки сели на пригорок и так затрещали, что цветы опустили головки, кузнечики смолкли, а мохнатый шмель вежливо сказал:
— Уважаемые сороки, полетели бы вы в рощу!
Сороки полетели в рощу. В роще пели птицы. Они много
летали по свету и рассказывали о том, что видели в других странах. Всем было очень интересно послушать. Но сороки любили слушать только себя. Они подняли такую трескотню, что у зайцев заболели уши, серый волк оглох, белки стали бросать в них ореховой скорлупой, а лиса вежливо сказала:
— Уважаемые сороки, летели бы вы в город!
Сороки полетели в город. Они опустились на карниз дома, где на крылечке сидели три девочки. Девочки говорили громко, все вместе, перебивая друг друга.
— Вот место для нас! — сказали сороки.
И правда, на этот раз никто не предложил им лететь дальше. Но, когда они начали свой сорочий разговор, девочки совсем заглушили их.
— Это невозможно! — сказала одна сорока.- Я не слышу собственного голоса!
И все три сороки поднялись и улетели.
Витя потерял завтрак. На большой перемене все ребята завтракали, а Витя стоял в сторонке.
