После ужина в комнату к мальчишкам постучалась Леночка Чучкина:
— Можно?
— Заходи. Тебе что? — встретил ее на пороге Тигран Саркисович.
Кроме него там были еще Костя Булочкин и Теоретик.
— Ребята, ей надо помочь, — без какого-либо предисловия заговорила Чучкина.
— Кому? В чем дело?
— Она плачет, ребята.
— Можешь ты говорить по-человечески? Что случилось? — начал уже сердиться Тигран Саркисович.
Чучкина наконец перевела дух и торопливо стала рассказывать о том, что Неля Синицына страшно расстроена, потому что оставила письма в старой церкви, а в письмах сообщалось, где и когда будет ее отец, так что теперь Неля не знает, куда писать.
— Ей надо помочь, — закончила свою скороговорку Леночка. — Поможете? Сейчас в клубе кино начнется. Пока все смотрят, сбегаете, а?
— Конечно, — горячо сказал Тигран Саркисович, — да мы… — Но тут он оглянулся на ребят и запнулся. Как же это он так неосторожно? Неля Синицына девчонка симпатичная. На нее многие посматривают. А он при Булочкине и Теоретике чуть ли не кинулся с места за ее письмами. Завтра об этом весь лагерь будет говорить. Про Ветку и Катю Бережкову и то поговаривают, а у Ветки кулаки вон какие железные. Поэтому Тигран Саркисович круто изменил свое решение. — Погоди, Чучкина, — сказал он, — какую картину привезли?
«Командир счастливой «Щуки», а что?
— Братцы! — воскликнул Тигран Саркисович. — Я ж ее давно хотел посмотреть.
— А как же письма? — растерянно спросила Леночка.
— Не знаю, — сухо буркнул Тигран Саркисович.
— А вы? — Леночка обращалась теперь к Теоретику и Косте.
— Я тоже хотел посмотреть «Щуку», — подумав, сказал Теоретик.
— Ну и ты, конечно, — Чучкина с вызовом взглянула прямо в глаза Булочкину.
«Конечно», — хотел было сказать Булочкин. Он отлично понимал Тиграна Саркисовича и Теоретика. А еще вспомнил он, как Неля Синицына перед всеми заступилась за него. «Ребята, — сказала она тогда, — так нечестно!»
— Ребята, — проговорил Булочкин, — я «Щуку» видел. Я побегу за письмами.
— Ты? — удивленно шевельнул бровями Тигран Саркисович.
— Видел? — переспросил Теоретик.
— Да, видел, — соврал Булочкин. — Так себе картина. Ну ладно, вы идите, а я побежал.
— Булочкин, ты молодец, — крикнула ему вдогонку Чучкина и выскочила в коридор, хлопнув дверью.
Теоретик и Тигран Саркисович переглянулись.
— Пошли, — хмуро сказал Тигран Саркисович.
— Иди, — не сразу ответил Теоретик, — я сейчас.
Тигран Саркисович тоже хлопнул дверью и шумно зашагал по коридору. Но, выйдя из корпуса, он пошел не в клуб, а юркнул в куст сирени и стал наблюдать.
Минуты через две показался Теоретик. Оглянувшись по сторонам, он бегом направился к тому месту, где в заборе была дыра. Цепкий глаз Тиграна Саркисовича успел приметить, что одна рука у Теоретика была неестественно прижата к груди.
«Так, так, — проговорил про себя Тигран Саркисович. — Да еще что-то спрятал под рубашкой».
* * *Вначале Булочкин думал, что самым страшным будет для него пройти через березовую рощицу с заброшенными могилами.
Перед этой рощицей он остановился, прикидывая, как быть. Может, обойти? Но тогда войдешь в церковь с другой стороны. Найдет ли он в полумраке то место, где стояли днем? А идти и смотреть на покосившиеся кресты под березами — тоже дело не из приятных.
Булочкин решил поступить иначе. Он пулей пронесся сквозь рощу и стал как вкопанный перед стеной, с чернеющим проломом. Вот он, «затерянный мир».
Только теперь Костя понял, что самое страшное впереди. В полутемной церкви ему придется искать потерянные письма. А вдруг там кто-то сидит? Чепуха! Ну кто там может быть? Булочкин постарался вспомнить, как было смешно, когда они пугали Чучкину. Нет, сейчас он не находил в этом ничего смешного. Глупости! Всем известно, что нет никакой нечистой силы, никаких привидений. Небось и Чучкина не верила, а просто так притворялась, чтобы всем было веселее.
На всякий случай Булочкин метнул в пролом несколько камней. Тихо. Лишь какая-то птица, суматошно захлопав крыльями, сорвалась с колокольни.
— Эгей! — негромко крикнул Булочкин для пущей храбрости и прислушался.
Тишина.
Набравшись духу, он шагнул в провал. Как в холодную воду. В первый момент в густом сумраке он ничего не мог различить. Но вот глаза его понемногу привыкли, и Булочкин двинулся к тому месту, где днем они прятались от дождя.
То и дело он останавливался, глядел под ноги, напряженно всматривался в углы, наполненные густым мраком.
Оба письма он нашел. Они отчетливо выделялись на каменном выступе. Булочкин обрадовано схватил их и вздрогнул: сзади послышался шорох. Костя обернулся. Что-то белое и длинное стояло в проломе, через который он вошел, и слегка покачивалось из стороны в сторону.
Булочкин оцепенел. Нужно было бы бежать, но руки и ноги были как чужие, не слушались.
— Пи-исьма… — глухо прогудело привидение. — Бро-са-а-й пи-исьма…
Рука Булочкина разжалась сама по себе, и письма упали на каменный пол.
— Уход-и-и… — провыло привидение.
Но Булочкин все еще не мог двинуться с места, да и куда идти: привидение стояло у него на дороге. Поэтому Костя так и спросил, заикаясь:
— А к-куда идти?
Привидение помахало рукой, складки белого покрывала слегка заколыхались.
Булочкин понял, что уйти ему велят в соседнее помещение, где было еще темнее. Но может, там есть какой-нибудь выход?
Костя метнулся туда.
Надежды оказались напрасными. Метрах в двух от пола было узкое оконце. Но как туда залезть? Кругом голые стены — не за что ухватиться. А если что-то подставить под ноги? Нет, нет, хоть шаром покати, ничего подходящего обнаружить не удалось. Хорошо, он подобрал какую-то палку. Вернее, ножку от стула. Теперь пусть только сунется это привидение. Булочкин крепко сжал в руке свое оружие.
Привидение не показывалось. Костя осторожно выглянул. Привидение уходило, оно уже приближалось к пролому. Писем на полу не было. Еще несколько секунд, и оно бы скрылось. Но в то время, когда привидение вышло из церкви, кто-то набросился на него, повалил. Булочкин слышал шум борьбы, пыхтенье, топот.
Потом все стихло.
Костя выбрался наружу и в нескольких шагах от себя увидел «привидение». На нем была белая простыня, из-под которой торчали кеды. «Привидение» было связано и теперь каталось по земле, пытаясь распутать веревку. Услышав, что кто-то подошел, «привидение» спросило:
— Ты, что ли, Булочка?
Костя узнал голос Теоретика.
— Помоги, чего стоишь.
Булочкин молчал. Он был так зол, что еле сдерживался, чтобы не пнуть Теоретика ногой. Но бить лежачего, да еще связанного, Булочкин не мог.
— Где письма? — проговорил он.
— Отняли.
— Кто?
— Не знаю. Развяжи меня.
— Выпутывайся сам, — и Булочкин зашагал прочь.
— Булочка, не уходи, — взмолилось «привидение».
Костя все же вернулся, развязал веревку.
— А в общем-то здорово я тебя, а? — улыбнулся Теоретик, разминая затекшие руки.
— Только бы сунулся, узнал бы. У меня вон для тебя что было приготовлено, — Костя кивнул на ножку от стула, которая валялась неподалеку.
— Что же, ты поднял бы руку на привидение? — с сомнением проговорил Теоретик.
— Не руку, а палку. Ладно, побежали в лагерь.
* * *Уже заканчивали крутить «Командира счастливой «Щуки», когда в клубе появились Булочкин и Теоретик. Возле них сразу же оказалась Леночка.
— Ну как, все в порядке? — спросила она у Кости. — Принес письма?
— Отстань, — буркнул Булочкин.
— Струсил. Я так и знала.
— Отвяжись, слышишь.
— Трепло.
— Перестаньте, — зашипел на них Тигран Саркисович. — Смотреть мешаете.
Но тут зажегся свет, и Чучкина побежала утешать Нелю Синицыну.
— Суматошная эта Чучкина, а? — сказал Тигран Саркисович Булочкину, когда они вышли из клуба.
— Угу, — отозвался Костя.
— Во все ей нужно влезть, — не унимался Тигран Саркисович. — Ну что за человек такой!
— Угу, — машинально ответил Костя.
— Значит, не удалось достать письма?
— Нет.
— Не было их там, что ли?
Булочкин неопределенно пожал плечами.
Едва лишь они приблизились к корпусу, как навстречу им выскочила опять та же Чучкина. Она была не одна. Следом за ней бежала Неля Синицына.
— Булочкин, — торопливо заговорила Леночка, — ты меня извини. Но ты сам виноват. Я же тебя спросила по-человечески. А ты — «отстань», вот я и подумала. Сказал бы: мол, письма принес, подсунул под дверь, а ты…
— Постой. Ты про что? — хлопал глазами Булочкин. — Про какую дверь?
— Да про нашу, конечно, — снова затараторила Чучкина. — Я прибегаю, а письма уже у Нели в руках. Но ты тоже хорош! Нет, чтобы рассказать все толком.
