Ознакомительная версия.
– Это хорошо! – любил повторять Правый Бенгальский Огонь: именно он всегда начинал все разговоры, а так как он лежал справа, считалось, что он один и бывает прав. – Это очень хорошо. Мы остались живы. Все наши братья сгорели в новогоднюю ночь – и их история закончена. Нас же с вами, дорогие мои, ждёт блестящее будущее.
– А что хорошего в том, что мы не сгорели вместе с ними в новогоднюю ночь! – вздыхал обычно Левый Бенгальский Огонь: будучи левым, он, понятное дело, никогда не считался правым, что бы ни говорил. – Мы отсыреем здесь и уже ни на что не будем годны. Какое там блестящее будущее – лучше бы у нас было блестящее прошлое!
И Левый Бенгальский Огонь сокрушённо вздыхал, а Правый в ответ на его слова морщился, подозревая в словах этих большую опасность: опасность ведь чаще всего появляется слева.
Средний Бенгальский Огонь никогда не участвовал в разговорах на шкафу – он только и произносил, что «м-да» в ответ на заявления своих собратьев. Вот и сейчас сказал:
– М-да…
М-да – и ничего больше. Поэтому Правый Бенгальский Огонь подумал, что Средний согласился с ним, а Левый – что с ним, и, как всегда бывало, спор прекратился. Правый Бенгальский Огонь остался при своём мнении: прекрасно остаться живым, когда все погибли. Левый – при своём: ужасно остаться в живых, когда все погибли.
Но вот в один – прекрасный, как сказал бы Правый Бенгальский Огонь, или ужасный, как сказал бы Левый… а мы просто скажем: в один какой-то день залетел на шкаф, неизвестно откуда, Тонкий Солнечный Луч.
– Привет! – кивнул он, присаживаясь рядом с тремя бенгальскими огнями. – Лежим?
– Лежим! – весело откликнулся Правый Бенгальский Огонь.
– Лежим… – уныло откликнулся Левый.
– М-да, – по обыкновению сказал Средний.
– И долго лежим? – поинтересовался Тонкий Солнечный Луч.
– Всю жизнь, – с гордостью отчитался Правый Бенгальский Огонь и, в свою очередь, спросил: – А ты тоже бенгальский огонь?
– Пожалуй, – ответил Тонкий Солнечный Луч, осматриваясь по сторонам. – Однако пыльно у вас тут. – Он чихнул. – Да-a, занесло же меня… Вон, смотрите, мой брат бегает по хрусталикам люстры и зажигает их. А тот, маленький, ест варенье из чашки, видите? – Тонкий Солнечный Луч поёрзал по поверхности шкафа. – И чего это я сюда прилетел?
– Здесь ты сохранишься, – серьёзно возразил Правый Бенгальский Огонь. – А братья твои – погибнут: этот сорвётся с люстры и разобьётся, маленький же просто утонет в варенье – вот и всё. Но тебя ждёт блестящее будущее. Как, впрочем, и нас.
– Пропадёшь ты тут с нами, – не согласился Левый Бенгальский Огонь. – Ни по люстре не поскачешь, ни варенья не поешь – отсыреешь и погаснешь. Подумай: ведь у тебя, по крайней мере, могло бы быть блестящее прошлое.
– М-да… – сказал Средний Бенгальский Огонь.
– Интерееесный разговор! – рассмеялся Тонкий Солнечный Луч. – И часто вы его ведёте?
– Всю жизнь! – Ни Правый, ни Левый Бенгальский Огонь не поняли, что в этом смешного.
– Ну тогда ладно… Вы тогда решайте, что лучше – гореть или не гореть, а мне пора. – Тонкий Солнечный Луч ещё раз огляделся по сторонам и пробормотал. – Хм, блестящее прошлое, блестящее будущее… Их нет у того, у кого нет настоящего!
И, ещё раз чихнув на прощание, он соскользнул вниз: скакать по люстре и поедать варенье.
Трём бенгальским огням стало темно без него. И почему-то вдруг они тоже зачихали – один за другим. Начихавшись вдоволь, Правый Бенгальский Огонь сказал:
– Странный это был бенгальский огонь… Настоящее! Что такое настоящее? Всего-то навсего шаг в блестящее будущее.
– Всего-то навсего шаг из блестящего прошлого! – поправил Левый Бенгальский Огонь.
А Средний ничего на этот раз не сказал – даже своего обычного «м-да».
– Почему ты молчишь? – воззрились на него Правый и Левый.
– Я больше так не могу! – воскликнул тот. – Здесь пыльно, темно, душно…
И он вспыхнул – мгновенно, сам по себе! – и весело посыпались со шкафа ослепительные трескучие искры.
И тотчас же ещё два снопа золотых искр полетели вниз: это вспыхнули по вине Среднего Бенгальского Огня Правый и Левый – ах какой начался фейерверк! И дети запрыгали, заплясали в лучах этого фейерверка, думая, что снова пришёл Новый год.
А три бенгальских огня сгорели за одну минуту – так и не успев сказать больше ничего умного, зато успев, может быть, понять, что же это всё-таки такое – настоящее.
Белокрылый ангел с Кокосовых островов
Возмущались все: и Ослепительно Хрустальная Пепельница, и Утончённый Сгаканчик-с-Карандашами, и Простенькая Папка-с-Завязочками, и особенно – четыре тома «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля…
Правда, возмущались они не сказать чтобы справедливо – ведь это они сами вызвали Гусиное Перо на разговор! А с другой стороны… – как было не вызвать? Оно и в самом деле выглядело таким смешным: порядком истрёпанное и несколько даже изгрызенное, Гусиное Перо постоянно несло какую-то чушь, над которой можно было хохотать до упаду… – и хохотали, конечно.
Началось же всё с пустяка.
– Хорошо бы сейчас махнуть куда-нибудь отсюда, – мечтательно произнёс Первый Том «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля, где под буквой «А» были, между прочим, помещены сведения об архипелагах и объяснялось такое замечательное слово, как «айда».
– Хорошо бы! – подхватило Гусиное Перо. – На Кокосовые Острова…
– Это на какие же такие Кокосовые Острова? – подозрительно спросил Второй Том «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля, в котором ничего не было сказано про Кокосовые Острова, хотя как будто содержались все слова на букву «К».
– Далёкие Кокосовые Острова… – вздохнуло Гусиное Перо. – Там живёт Ангел.
– Ангел нигде не живёт, – возразил Первый Том «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля, в котором среди слов на букву «А», разумеется, было и слово «ангел». – Потому что ангела в реальности не существует.
– Я ничего не знаю про реальность, – честно призналось Гусиное Перо, – но про Кокосовые Острова знаю много… Там живёт Ангел. Я его там видело.
Утончённый Стаканчик-с-Карандашами расхохотался.
– Насколько мне известно, любезнейшее, Вы вообще ничего не видели дальше птичьего двора. Вас, извините за подробность, вытащили из-под хвоста гуся, где Вам, собственно, и место. Что же касается Кокосовых Островов, то это крохотный архипелаг в северо-западной части Индийского океана. Плотность населения там – от пятидесяти до ста человек на один квадратный километр. Заметьте: человек, а не ангелов! Это малайцы и чамы. Там преобладают влажные тропические леса и водятся широконосые обезьяны и вампиры. Вампиры, а опять же – не ангелы!
Дело в том, что Утончённый Стаканчик был полон карандашей, которыми только недавно раскрашивали географическую карту, благодаря чему он и располагал всеми необходимыми сведениями о Кокосовых Островах.
Настольное общество дружно зааплодировало, а Гусиное Перо совсем растерялось от такого количества сведений и надолго умолкло.
Спустя несколько дней Ослепительно Хрустальная Пепельница, сверкнув острой гранью, спросила:
– Господин с птичьего двора, как там насчёт Кокосовых Островов?
– Насчёт Кокосовых Островов… – смутилось Гусиное Перо. – Насчёт этого крохотного архипелага в северо-западной части Индийского океана – с плотностью населения от пятидесяти до ста малайцев и чамов на один квадратный километр, с влажнотропическими вечнозелёными лесами, где водятся широконосые обезьяны и вампиры… Там живёт Белокрылый Ангел…
Гусиное Перо не успело продолжить – Белокрылый Ангел был встречен хохотом и улюлюканьем. Хохотали и улюлюкали все: и Ослепительно Хрустальная Пепельница, и Утончённый Стаканчик-с-Карандашами, и Простенькая Папка-с-Завязочками, и особенно – четыре тома «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля… И даже Носовой Платок, небрежно брошенный кем-то на письменный стол. Ах это глупое, глупое Гусиное Перо! Чего оно только не придумает…
А в один не совсем прекрасный день, когда Гусиное Перо в очередной раз завело песню про Белокрылого Ангела с Кокосовых Островов, Простенькая Папка-с-Завязочками не выдержала и сказала:
– Да хватит Вам с Вашим Белокрылым Ангелом! Не были Вы ни на каких Кокосовых Островах, это ясно как день.
– Оно и вообще нигде не было, – поддержал Простенькую Папку-с-Завязочками Третий том «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля, в котором под буквой «П» содержалось, между прочим, и слово «путешествие».
– Чучело! – неизвестно зачем сказал Четвертый том «Толкового Словаря Живого Великорусского Языка» Владимира Ивановича Даля Гусиному Перу: может быть, просто затем, чтобы как-то использовать свой словарный запас.
Ознакомительная версия.
