Сам он тут же принялся просматривать журналы, принесенные Диком, и только немного спустя они разговорились. Гоббс показал Дику высокий табурет со следами каблучков Седрика,
— Он всегда сидел на этом самом табурете, — говорил Гоббс. — Вот это следы каблуков лорда! Со временем это будут следы каблуков графа Доринкорта!..
Мистер Гоббс был чрезвычайно доволен посещением Дика. Они вместе поужинали в маленькой задней комнатке. Ужин состоял из сыра, сардинок, бисквитов, и старик так разошелся, что даже торжественно откупорил две бутылки вина и произнес тост:
— Выпьем-ка за здоровье Седрика, пусть он задаст как следует всем этим графам, маркизам и герцогам и всем остальным!
С этого дня мистер Гоббс часто виделся с Диком и стал меньше скучать, они вместе читали дешевые журналы и много из них узнали о привычках знати и мелкопоместных дворян, которых очень бы удивило, если бы они проведали, какого рода вещи им приписывают.
Однажды мистер Гоббс отправился в книжный магазин и спросил:
— Дайте мне книгу про графов.
— Что-о? — воскликнул продавец.
— Книгу про графов.
— Боюсь, что у нас этого нет.
— Ну так про маркизов или герцогов.
— Никогда не слышал о такой.
Мистер Гоббс был озадачен.
— Ну хоть про графинь?
— Боюсь, что нет, — улыбнулся продавец. — А вот не хотите ли роман, где главные герои — аристократы? — И он протянул мистеру Гоббсу книгу.
Раз уж Гоббсу не удалось приобрести том, целиком посвященный графам, пришлось купить это сочинение.
Когда пришел Дик, они стали читать. Роман оказался очень захватывающий. Действие происходило в Англии в царствование королевы Марии, прозванной Кровавой. Описания казней и пыток по приговору королевы привели в ужас наших читателей. Холодный пот выступал на лбу мистера Гоббса, он несколько раз вынимал платок и вытирал им себе лицо.
— Нет, — решил он наконец, — наш Седрик в опасности! Если женщина имеет право царствовать и проделывать такие штуки, там нельзя быть спокойным ни минуты!
— Так-то так, — отвечал с некоторым сомнением Дик, — но ведь в книге говорится про королеву Марию, а теперь на престоле Виктория, и про нее никаких ужасов не рассказывают.
— Правда, — сказал Гоббс, — газеты ни про какие казни не говорят. Но все-таки ему опасно жить в Англии. Говорят, что они даже не празднуют Четвертое июля!
Гоббс был в большой тревоге, пока не получил письмо Седрика, которое он перечитал с Диком несколько раз, точно так же, как и письмо Седрика Дику. Для обоих это был настоящий праздник, и они много толковали об этих письмах. Несколько дней кряду они сочиняли ответы и обсуждали их.
Для Дика написать письмо было тяжелой работой. Он учился грамоте совсем недолго, когда жил со старшим братом Беном и ходил в вечернюю школу. Но он был очень понятливым мальчиком и очень скоро выучился читать и кое-как писать. Позднее он начал читать газеты, сперва по слогам, а потом и довольно бегло. Он много рассказывал мистеру Гоббсу про свое житье с братом, который заменил ему родителей, умерших, когда Дик был еще ребенком. Бен заботился о своем братишке до тех пор, пока Дик не подрос и смог сам продавать газеты на улице, чтобы прокормиться. Но и тогда они продолжали жить вместе.
— А потом, — рассказывал Дик, — брат женился. Она была красивая, но злая, настоящая тигрица. Как разъярится, так и начинает рвать на клочки все, что попадется. У нее был ребенок, весь в нее, орал с утра до ночи. Я должен был смотреть за ним, и если я не сразу брал его на руки, она швыряла в меня чем попало. Раз она пустила в меня тарелку, а попала в своего мальчика и разрезала ему подбородок. Доктор говорил, что эта отметина останется у него на всю жизнь. Хороша мать! Бена она мучила потому, что он мало денег зарабатывал, он подался на Запад, чтобы завести ранчо {9}. Не прошло и недели, как я вернулся домой, а квартира заперта. Мне сказали, что Минна ушла с ребенком куда-то, нашла, говорят, себе место няни. Другие рассказывали, что она просто-напросто уехала на пароходе. С тех пор я про нее ничего не слыхал и Бен тоже. На его месте я рад был бы от нее избавиться, а Бен нет. Говорю вам, он влюбился в нее! Правда, она была очень красивая девчонка, особенно когда приоденется и не злится. Глаза большие, черные, а волосы густые, длинные по колено, она их заплетала в косу с руку толщиной и обвивала ею два раза голову. Говорили, что она наполовину итальянка, поэтому такая чудная.
Дик часто рассказывал мистеру Гоббсу про нее и про брата. С тех пор как Бен уехал, он всего раз или два писал Дику.
— Эта девчонка, — говорил однажды вечером Дик, — совершенно с ума свела Бена. Даже жалко его иногда.
Мистер Гоббс, набивая трубку, заметил глубокомысленно:
— Зря он женился… По мне, так в женщинах нет никакого толку.
Приятели сидели у дверей лавки, вдруг Гоббсу понадобились спички, он встал и увидел на конторке письмо.
— Как это я не заметил, что тут лежит письмо? — удивился он. — Наверное, почтальон принес его, когда меня не было, или оно попало под газету.
Старик взял конверт и внимательно его разглядел.
— Это от него! — воскликнул он. — От Седрика!
Гоббс забыл про трубку, в возбуждении вернулся на свой стул, достал из кармана перочинный ножичек и распечатал конверт.
Вот что он прочел:
«Замок Доринкорт
Дорогой мистер Гоббс! Спешу сообщить вам очень странное известие, вы будете очень удивлены, мои дорогой друг.
Это была ошибка, и я вовсе не лорд и не буду графом. Дядя мой Бевис был женат, и у него маленький мальчик, который и есть настоящий лорд Фаунтлерой, а не я. Таков закон в Англии: старший сын графа — лорд и становится графом, когда отец или дед его умрут. Мой дедушка жив, но его старший сын Бевис умер, а у него маленький сын, который теперь лорд Фаунтлерой и получит все, что должно было быть моим. Я думал, что мне придется ему отдать моего пони и тележку, но дедушка говорит, что нет. Дедушка очень огорчен, ему не нравится жена моего дяди. Он думает, что мы с мамой очень жалеем, что я не буду графом. Правда, мне было бы приятно быть графом, потому что замок великолепный, и я всех здесь очень люблю, и тот, кто богат, может помогать бедным. Теперь я буду работать. Я попросил конюха учить меня чистить лошадей, и, может быть, я буду конюхом или кучером. Жена дяди привозила своего мальчика в замок. Дедушка и мистер Хэвишем говорили с ней. Дедушка ужасно сердился, я никогда не видел его таким сердитым, и мне жаль его. Я поспешил написать вам, чтобы вы знали, что я, как и прежде,
ваш старый друг Седрик Эррол, а не лорд Фаунтлерой».Мистер Гоббс уронил письмо: он был поражен.
— Черт меня подери! — воскликнул он.
— Какая для него перемена! — заметил Дик.
— Перемена?.. Это все аристократы нарочно подстроили, чтобы обобрать американского ребенка! Они нас ненавидят с самой революции. Я говорил, что Седрик в опасности: они там сговорились, чтобы его обобрать!.. Знаю я их!
Мистер Гоббс был очень возбужден: ему с самого начала не нравилось то, что произошло в судьбе его маленького друга, и только он смирился с этим и стал даже втайне гордиться счастливой долей Седрика, как вдруг это письмо! Он был очень невысокого мнения об английских аристократах, но он знал, что и в Америке деньги очень ценятся, а потерять и богатство и знатность казалось ему жестоким ударом.
— Они хотят его обобрать! — твердил он. — Надо бы поехать и защитить его!
Он долго не отпускал Дика и пошел проводить его до конца улицы. Возвращаясь домой, он остановился перед пустым домом с табличкой «Отдается внаем» и долго стоял перед ним, задумчиво покуривая трубку.
12. ТРЕБОВАНИЯ СОПЕРНИКОВ
Через несколько дней после званого обеда в замке почти всем, кто читает газеты в Англии, стало известно о происшествии в Доринкорте. Об этом говорили, толковали, писали — новость была необыкновенно интересная. Прошел слух, что граф очень недоволен таким поворотом событий и намерен защищать права любимого внука и что, вероятно, предстоит большой судебный процесс.
Никогда еще в окрестностях замка не было такого оживления. В базарные дни собирались толпы фермеров, их жены и обсуждали происшествие: говорили, что старый граф вне себя от бешенства, он решил не признавать нового лорда Фаунтлероя и ненавидит его мать. Но, конечно, самые подробные сведения можно было получить в мелочной лавочке. Хозяйка говорила покупателям:
— Это Бог наказал нашего графа за то, что он так обращался с молоденькой вдовой капитана и разлучил ее с мальчиком. А эта приезжая самозванка совсем не похожа на леди, у нее какие-то нахальные черные глаза. Томас говорит, что, если она останется в замке, никто из лакеев не захочет ей служить. И мальчишку-то ее нельзя сравнить с нашим красавчиком. Бог знает что из всего этого выйдет, Я так и обомлела, когда Джейн прибежала ко мне с этим известием.
