— Их к телефону зовут. В бригадиров дом.
— Что, всех?
— Не знаю, — отвечал женский голос. — Сказали, геологов к телефону. Из города звонют.
Проснулись наши с Валерой и со всех ног пошли в бригадиров дом на другой край деревни. Постучали. Их впустили. Вошли — трубка лежит на табуретке.
— Лейтенант Соколов у аппарата! — сказал Соколов военным голосом.
С той стороны ответили гражданским голосом:
— Это корреспондент Куженкин говорит. Вам срочно надо ехать в деревню Ковровино. В Валдайский район. Источник находится там.
— А где это?
— Около райцентра Едрово.
— Почему срочно?
— Больно ждут все. Ваши товарищи звонили с Волочка. Они узнали, что источник в этой деревне.
Пока они так разговаривали, бригадировы дети и бабушка со всех сторон сверкали глазами. И с печки, и с кухни, из-за всех перегородок и из-подо всех одеял.
— Ладно. Передайте им, что мы сейчас же отправимся. Передайте привет всем ребятам. Скажите им, что мы здесь все болота облазили.
Куженкин удивился:
— А чего вы по болотам лазаете?
— Да тут ничего другого нет, — сказал Соколов. — Одни болота вокруг. Хорошо ещё, что они замёрзли. Летом здесь ни шагу не шагнёшь.
— Удачи вам! — закричал Куженкин. — Я, может, тоже примчусь, чтобы описать в газете.
Они поблагодарили бригадира и всю его глазастую семью и вышли. Миша Гагарин пошёл готовить машину. Лейтенант Соколов стал выяснять у трактористов дорогу. Валеру попросили переносить вещи в машину.
Татьяна Семёновна дала им в дорогу пакет ватрушек и сказала Валере:
— Ты, когда воду лечебную найдёшь, мне набери бутылочку. У меня кости по ночам стрелять начали. Так трещат, хоть из дому беги.
Лейтенант Соколов говорит:
— Сколько лет людей лечу, не слышал, чтобы кости по ночам стреляли. Давайте, Татьяна Семёновна, я вас перед отъездом осмотрю. Я всё-таки военный врач.
Он осмотрел Татьяну Семёновну и сказал:
— Баба Таня, кости у вас здоровые. Да и вообще, вы женщина крепкая, порчи на вас нет. Вы лучше кровать осмотрите. Может быть, это она по ночам трещит. Пересохла вся.
Тут Татьяна Семёновна поняла:
— Это не кровать трещит. Это линоль стреляет. Мне мой сын Лексей линоль привёз из города на пол. Какой-то особый, химический. Морозоустойчивый. Для Крайнего Северу. Он его на производстве купил. Вот он и трещит от жары, когда печка истоплена.
Как только Татьяну Семёновну осмотрели и диагноз установили, погрузились в машину и поехали в темноте. Потихоньку, помаленьку. Ехать надо было сто километров, где по просёлку, где по асфальту.
Сначала машину вёл Миша Гагарин. Лучи света от фар метались во все стороны. Потом он устал и попросил Соколова крутить баранку. Они по очереди меняли друг друга. А военизированный внук Валера Готовкин бессменно спал на заднем сиденье. Он был очень волевой и упорный. Даже когда он подлетал на ухабах до потолка, он всё равно не просыпался. Долго ехали.
Очень долго ехали.
Вот уже стало светать. Проехали полусонное районное село Едрово, поговорили с полусонным работником ГАИ и вышли на последнюю прямую к посёлку Ковровино.
Навстречу потянулись недовольные утренние трактора, старинные автобусы с фанерными стёклами и редкие колясочные мотоциклы.
В лесу вокруг дороги были разработки леса. Туда и обратно шли просеки, отвилки, свёртки. И скоро Миша Гагарин сбился с главного пути. Он метался из колеи в колею, пока не потерялся окончательно.
Он не стал будить задремавшего Соколова, заглушил двигатель и откинулся на сиденье назад — спать.
Они спали. И спала ещё вся огромная, побольше Франции, Калининская область вместе с Вышневолоцким районом.
Первым проснулся Валера Готовкин. Он же раньше всех заснул. И проснулся он оттого, что какой-то мохнатый дядька ходил и хрустел утренним ледком у машины. Это был лось.
Валера погудел, побибикал, и лось умчался в лес. Все очнулись.
Солнце било со всех сторон. Из-за каждой ветки. Было тепло. Лейтенант Соколов спросил у Миши Гагарина:
— Скажите, пожалуйста, уважаемый товарищ водитель, где тут можно душ принять перед завтраком и зубы почистить?
Миша Гагарин напрягся, тоже хотел придумать что-нибудь остроумное, потом сказал попросту:
— А хрен его знает!
Они быстро умылись снегом. Соколов выдал каждому по творожной ватрушке из целлофанового пакета Татьяны Семёновны, и они снова помчались.
За рулём сидел сам лейтенант, и машина не скакала и не прыгала. Она упрямо выбирала километр за километром, и вот стали попадаться первые признаки посёлка. Свежие следы, песок и опилки на дороге, разноразмерные собаки.
Потом им встретился мальчик. Он катил перед собой огромный баллон от колёсного трактора.
— Мальчик, мальчик, как проехать к посёлку Ковровино?
— По этой дороге и езжайте, — ответил мальчик. Он взвалил на себя колесище и пошёл дальше.
— Может, ты нас проводишь? — спросил лейтенант Соколов.
— Не-а, я не могу, — отвечал мальчик. — Я бегу на МТФ, колесо вулканизировать. Тороплюсь. Сзади дедушка идёт, трактор тащит. Надо к его приходу всё починить. А то он рассердится. Да вам тут недалеко — пять километров всего.
Наши слегка глаза повытаращивали на этого мальчика с колесом, на его дедушку и поехали дальше.
Всё ближе и ближе деревня.
А тут старушка по дороге идёт с котомкой. Как раз в ту же сторону.
— Садись, бабуся, подвезём!
— Вот хорошо-то, милочки, — сказала старушка. И стала забираться в «газик».
Миша Гагарин выпрыгнул со своего кресла и помог старушке. Потом подал ей котомочку.
— Бабусь, а что у тебя в котомке-то? Не поднять. Гири, что ли, носишь с собой, гантели?
— Какие гантели, милок! Утюги несу электрические. Выбросили в сельпе. Я и взяла для себя и для соседей. Да много не могу — десять штук всего.
Она согнуто смотрела на дорогу.
— А для гантелей я стара стала. Здоровья у меня совсем нет.
— А что у вас со здоровьем, бабуся? — спросил лейтенант Соколов. — Почему его нет?
— И не знаю почему? Только ломит меня всю по утрам. Так и выкручивает! Так и выкручивает!
У бабушки в руках была кочерга. Она ею вместо клюшки пользовалась по гололёду. И бабушка стала показывать, как её выкручивает, на примере этой кочерги. Всю кочергу в узел завязала. И сказала:
— Возраст, наверное. Мне уж под восемьдесят скоро.
— Это не возраст, — возразил Гагарин. — Меня, бывает, тоже крутит по утрам. Хочешь распрямиться — и не можешь. — Он пытался выпрямить кочергу. — Никак не можешь! Это простудное, бабушка.
— Может, и простудное, — согласилась утюговая бабушка. — А мне и сходить уже. Спасибо вам, милочки. Дай вам бог здоровья. Вот и мой дом. Вот и весь наш посёлок Ковровино. Десять домов всего.
— Бабушка, а где у вас тут можно воды набрать? — закричал с заднего сиденья Валера Готовкин. — Очень пить хочется.
— А и подожди. Я тебе сейчас молока вынесу.
— Нет, бабушка, не надо молока. Мне воды нужно, попить, умыться.
— Или душ принять, — добавил Миша Гагарин.
— А вы подъезжайте к пруду. Там и будет ключ. Аккурат возле часовни.
Быстро подъехали к ключу. Набрали воды. Выпили по стакану. Ничего особенного. Вода как вода.
Соколов достал блестящую горошину и бросил в стакан с водой. Пыш! — только пузырьки пошли. Горошина вмиг растворилась.
— Ура! — закричал Валера Готовкин. — Где тут ближайшая почта?!
До ближайшей почты было, как всегда, километров тридцать. Они набрали канистру воды и двинулись.
Опять ухабы и перелески. Опять просёлок и такая дорога, будто она ложностратегическая. Будто её для врагов прокладывали, чтобы они никуда не доехали. И вот долгожданное райсело Едрово и долгожданная почта.
Наши небритые участники экспедиции напоминали неизвестно кого. Когда они ввалились на почту, девушки подумали, что у них опять кино про войну снимают. Они сказали:
— Этих актёров плохо загримировали. Военная форма у них как новенькая. И щетина не настоящая, того и гляди, отклеится. И китайских плащей, как у шофёра, партизаны не носили. Их тогда ещё в продаже не было.
Лейтенант Соколов быстро набросал телеграмму:
«Город Вышний Волочёк. Пионерский лагерь фанерного завода. Начальнику геологической экспедиции Лозе.
ИСТОЧНИК НАЙДЕН. ОБНАРУЖЕН В ПОСЁЛКЕ КОВРОВИНО. ВЕЗЁМ ПРОБУ.
Соколов, Готовкин, Гагарин».Через час изумлённые геологи во главе с Юрой Лозой, вытаращивая глаза, читали:
ИСТОПНИК НАЙДЕН ТЧК ОБНАРУЖЕН В ПОСЁЛКЕ С КОРОВОЮ ТЧК ВЕЗЁМ ПРОБКУ ТЧК СОКОЛОВ ГОТОВ КИН — ГАГАРИН.
А когда Миша Гагарин, Соколов и Валера Готовкин ушли с почты, изумлённые девушки говорили:
