— Джейк правда хороший, — шепнула я Кендэлу, устраиваясь рядом с ним в кровати.
— Я знаю, — пробормотал Кендэл.
Я уже думала, что он опять заснул, как вдруг он спросил:
— Он лучше папы?
— Для нас лучше, — ответила я.
Джейк ничего не сказал маме, но она сама догадалась. Я испачкала кофточку и оторвала одну набойку у туфель.
— Ты брала мои вещи, такая-сякая! — сказала она наутро, шлепая меня измятой кофточкой.
Она была в отвратительном настроении. Я слышала, как она среди ночи ругалась с Джейком. Мне стало страшно, хотя они не дрались.
— Я просто понарошку наряжалась, — поспешно сказала я.
— Ты ходила гулять в таком виде! Не ври мне, Лола Роза! Мои лучшие туфли все в грязи, идиотка! Кто тебе разрешил таскать мои вещи? Джейка ты можешь обвести вокруг пальца, но со мной номер не пройдет. Я не позволю, чтобы ты шлялась по улицам одна в таком виде! Или не одна? Ты что, с мальчишками гуляла?
— Я гуляла в парке с миссис Бэлсэм, — сказала я.
Джейк взглянул на меня, но ничего не сказал. Зато мама много чего сказала:
— И что она у тебя выспрашивала? Небось интересовалась, почему ты тут шатаешься одна на моих шпильках, как малолетняя проститутка. Господи, Лола Роза, как ты меня подвела!
— Нет, мама. Она очень хорошая. Она говорит, что я необычная.
— Необычные вкусы — это точно! Трепаться с этой любопытной старой каргой…
— Она не любопытная. Мама, ты неправа. Она просто добрая.
— Чушь! — сказала мама. — Слушай, Лола Роза, держись от нее подальше. Не давай ей ничего из тебя вытянуть. А то вы оглянуться не успеете, как окажетесь в приюте — и ты, и Кендэл.
— Не хочу в приют, — захныкал Кендэл.
Он понятия не имеет, что такое приют, но от страха просыпал кукурузные хлопья себе на майку.
— Ну вот. Видишь, до чего ты его довела? — сказала мама. — А мы и так опаздываем в школу. Иди сюда, поросенок, давай я тебя переодену.
— Лола Роза его переоденет и отведет в школу. А мы с тобой идем к врачу, Вик.
Мама вспыхнула:
— Ты, дружок, можешь идти к врачу, если тебе надо. У меня нет времени сидеть в какой-то гнусной приемной и вдыхать чужие микробы. Пошли, Кендэл.
Сердце у меня заколотилось.
— Мама, что случилось? Ты заболела?
— Ничего я не заболела. И ничего не случилось.
— Виктория! — сказал Джейк.
— Ты замолчишь или нет? — отрезала мама.
Я не отставала от нее, но она не желала ничего говорить. Я послушалась Джейка и повела Кендэла в школу. Все утро я не могла успокоиться.
— Что с тобой, Лола Роза? — спросила Харприт, когда мы пошли обедать. — Ты на меня не сердишься? Это не потому, что мама тебя не пригласила обедать? Она у нас немножко со странностями. Ты уж прости, пожалуйста.
— Нет, Харприт, я не из-за твоей мамы такая, а из-за своей. — Я перестала кусать половинку банана, которым Харприт меня угостила. — Джейк сегодня уговаривал ее пойти к врачу. Они мне не говорят зачем. Мама твердит, что она не больна, но тогда зачем ей к врачу?
— Я знаю зачем! — сказала Харприт. — У нее, наверное, будет ребенок.
Я уставилась на нее.
— Не смотри на меня так ошарашенно. У твоей мамы ведь может быть ребенок от Джейка, правда?
— На-наверное, — пробормотала я. — Но она, по-моему, не хочет больше детей.
— Что поделаешь, бывает, — сказала Харприт многоопытным тоном.
Я попыталась представить себе будущего ребенка — маленькое, плаксивое, розовое существо с длинными кудрями Джейка, падающими до самых пят. Может быть, мне разрешат его причесывать, заплетать волосы и играть в парикмахерскую. Кендэл уже не всегда разрешал мне брать себя на руки и нянчить. Может быть, и неплохо, если появится новый малыш. У мамы не хватает терпения с младенцами. Я могла бы присматривать за ребенком и воображать, будто это мой собственный.
Я доела остатки банана и перешла к шести квадратикам шоколада «Кэдбери», аккуратно разгладив обертку. Может быть, можно будет нарядить младенца во все лиловое. Джейк помог бы мне сшить маленькие лиловые штанишки с красными цветами на карманах. И можно было бы купить малышу лилового мишку.
Весь день я рисовала наряды для малыша на обложке школьной тетради. Потом мы с Харприт под ручку пошли забирать Кендэла и Амандип с продленки. Всю дорогу домой мы говорили о будущем ребенке.
— А у кого будет ребенок? — спросил Кендэл.
— У мамы. То есть я точно не знаю, это Харприт так думает.
— У мамы?! — Кендэл очень удивился. — Нет, у нее не будет. У нее же нет большого живота.
— Пока нет, а потом вырастет.
— А у нашей мамы будет ребенок? — спросила Амандип. — У нее есть большой живот.
— Нет, она просто толстая. Надеюсь, я не буду такой толстой, когда вырасту. — Харприт провела руками по своим тонким бедрам. — У моей сестры живот тоже стал немножко толстый. Если она беременна, вся наша семья на стены полезет от ярости.
— Не хочу, чтобы у мамы был ребенок, — сказал Кендэл.
— Ну и зря. Тебе же нравится играть в малышей в игрушечном домике. Я тебе покажу, как его купать, кормить и менять памперсы.
— Не хочу я менять закаканные памперсы!
— Я твои без конца меняла!
— Кендэл носит памперс! — обрадовалась Амандип.
— Неправда! — выкрикнул Кендэл и с силой ударил меня кулаком в живот. — Скажи ей, что неправда!
— Ох! — Я согнулась пополам. — Прекрати драться, Кендэл, больно же. Слушай, не вздумай теперь маму ударить по животу — ты можешь всерьез навредить и ей, и ребенку.
— Кендэл носит памперс, памперс, памперс! — заливалась Амандип.
Кендэл бросился и на нее и тут же получил сдачи. Кулачок у нее был твердый, как из камня. Кендэл взвыл, и половину пути до дому мне пришлось тащить его на себе.
— Сам виноват, глупый! — сказала я, попрощавшись с Харприт. — Ты ее первый ударил. А дерется Амандип гораздо лучше тебя. Ты просто не обращай внимания, когда она тебя дразнит.
— Я не ношу памперс!
— Я знаю. И она знает. Она просто дурачилась.
— Я с ней больше не дружу. Хочу к Джорджу! — Кендэл бился головой о мое плечо, пытаясь превратить меня в голубой плюш.
Джорджу запретили появляться в школе, потому что он перекусал всех детей в подготовительном классе. Он прятался за спиной у Кендэла, а потом внезапно выскакивал и кусал детей за ноги. Учительница все время говорила Кендэлу, чтобы он перестал, но Кендэл отвечал, что это не он, это Джордж, а акулы не виноваты, что кусают всех за ноги, — они такие от природы.
Учительница Кендэла поговорила со мной. Я велела Кендэлу прекратить. Он сказал, что постарается, но не всегда может сдержать Джорджа.
Когда Джордж напал на крупного мальчика по имени Дэн, который обозвал Кендэла психом, Кендэл кричал: "Фас его, фас!" Джордж не мог кусаться по-настоящему — в отличие от Дэна, который, нагнувшись, вонзил зубы в худую икру Кендэла.
Мама пришла в ярость, когда увидела на ноге у Кендэла следы укусов. Она уже готова была рвануться в школу и броситься в драку с учителем, крупным мальчиком Дэном и его еще более крупной мамашей. Я рассказала ей, как все было, и это произвело на нее впечатление. Она огрела Кендэла Джорджем по голове и сказала, что отныне ему придется ходить в школу без своей акулы.
Кендэл каждое утро плакал и скулил, расставаясь с Джорджем. Мама сказала, что он сам виноват, и держалась твердо.
Джейк купил Кендэлу жевательный мармелад в виде голубых акул, чтобы ему было не так грустно идти в школу. Кендэл жевал конфеты, но рыдал так же безутешно. Голубые слюни текли у него по подбородку и капали на футболку.
Я попыталась превратить кровать в аквариум для Джорджа, расстелив на покрывале джинсовую куртку Джейка и разбросав по ней вместо водорослей мои зеленые носки. Я сказала, что Джордж, наверное, гигантская акула, которая любит погреться на солнышке, поэтому днем он с удовольствием побездельничает в аквариуме.
— Он будет без меня очень скучать, — плакал Кендэл.
— Ему, конечно, будет одиноко, но он всегда может уткнуться носом в подушку и представить, что это ты.
— А мне во что уткнуться носом в школе? — спросил Кендэл.
Я предложила отрезать крошечный кусочек от плавника Джорджа, чтобы Кендэл мог положить его в карман и иногда утыкаться в него, как в носовой платок. Кендэлу идея мини-ампутации не понравилась. Он предпочитал утыкаться носом в меня.
Я, конечно, вздыхала, но была в то же время рада, что во мне так нуждаются. Мне придется присматривать за Кендэлом, когда родится новый малыш. Я буду много возиться с ними обоими. Я буду забирать Кендэла из школы, а малыша из яслей и водить их гулять в парк. Я найду настоящий парк с качелями, прудом с утками и с ларьком мороженого. Кендэла я посажу на одни качели, а сама сяду на другие с младенцем на коленях.
Я буду настоящей Лолой Розой с волосами до пояса и намного-намного гуще, чем сейчас. Меня, наверное, будут принимать за маму малыша. А может быть, у меня уже скоро появятся собственные дети, раз я так хорошо умею обращаться с малышами. Или я могу открыть свои ясли, и мы там будем делать коллажи из клейкой бумаги, вермишели и жевательного мармелада.
