находившуюся позади группы, и я наконец разглядела, что это та самая американка, Сэм Лопес.
Сэм с диким воплем схватила мяч и помчалась зигзагами между остальными девочками, направляясь в сторону лабораторного корпуса, после чего завизжала, словно злой дух банши:
— Тачда-а-а-аун!
Зрители (составлявшие большую часть школы) сочли это необыкновенно остроумным и принялись аплодировать.
Один из старших учеников — Марк Крамер, если не ошибаюсь, — закричал во все горло:
— Браво, красотка!
Я успела увидеть и услышать более чем достаточно. Решительно подошла к восьмиклассницам, восторженно толпившимся вокруг маленькой американки, и довольно строго поинтересовалась, чем это они тут занимаются.
Сэм Лопес шагнула вперед.
— Играем в футбол, мэм, — объяснила она. — Настоящий футбол. Американский.
Откровенно говоря, мне вовсе не понравился ее тон. Девочка стояла, как говорится, в расхлябанной позе, свесив руки и нахально глядя мне прямо в глаза.
Я ответила с твердостью:
— Вам всем хорошо известно, что любые игры с мячом на школьном дворе строго запрещены.
Елена Гриффитс подняла с земли мячик и передала его Сэм.
— А это не мяч, мэм, — заявила Сэм с явным злорадством. — Это жакетка, завернутая в пластиковую сумочку и заклеенная скотчем.
Я не сразу нашлась, что ответить, и в эту минуту моей растерянности произошла очень странная и неприятная вещь.
Сэм Лопес как-то по-особому передернула плечами, а потом сделала такой жест… ну, как бы что-то поправляя в районе нижней части живота. Сэм оглянулась, и все другие девочки, как по сигналу, повторили ее движение. Миг — и вот уже все ученицы восьмого класса дергаются и чешутся, словно мартышки, да при этом еще и смотрят на меня в упор. Мне, как говорится, стало не по себе.
— Жакеты у вас не для того, чтобы играть ими в футбол, Сэм, — выговорила я, кое-как собравшись с мыслями. — Если вам хочется заниматься спортом (а я всячески приветствую увлечение физкультурой), я вас попрошу заранее заказывать для этого время в спортзале в соответствии с правилами.
Сэм снова почесалась:
— Да, мэм.
Оставив за собой последнее слово, я зашагала к главному входу школы, не глядя по сторонам на собравшуюся толпу. Импровизированный футбольный матч больше не возобновлялся, но у меня осталось необъяснимое ощущение, словно мой авторитет пошатнулся.
Нужно будет приглядывать за маленькой Сэм Лопес.
Вы в жизни не видели такой шикарной картины. Эта ненормальная блондиночка из восьмого бегает и бьет пасы не хуже любого парня! А когда на школьный двор явилась оскаленная от злобы Таратайка, девчонки не струсили, стояли насмерть. Не так-то просто произвести впечатление на Марка Крамера, но на этот раз я просто обалдел.
В конце перемены я подошел к Елене Гриффитс — это та чудачка, что однажды подкараулила меня в кино с Ташей.
Я сказал:
— Привет, Элли.
Она очаровательно покраснела:
— Друзья называют меня Эл.
И захлопала ресницами по полной программе.
Я сказал:
— Ну ладно, как скажешь. У меня к тебе небольшая просьба.
Она улыбнулась, как будто заранее знала, о чем я попрошу.
— Познакомь меня с Сэм, ладно? — Я старался не слишком показывать свою заинтересованность. — Хотелось бы с ней поговорить как-нибудь при случае.
— Сэм? Почему Сэм? — Елена как будто немного обиделась.
— Она, кажется, твоя лучшая подруга?
Елена фыркнула:
— Да-да, именно поэтому я стараюсь уберечь ее от людей, которые ведут себя как последние дебилы!
И гордо удалилась.
Что бы это значило?
Утром мне позвонили на работу. Мистер Дурковиц так извинялся, что мне даже стало неловко. Он сказал, что произошла утечка информации, самый настоящий пновс.
— Простите, пновс — это что за зверь такой? — поинтересовалась я.
Дурковиц объяснил, что пновс значит «Полет Нормальный, Отказали Все Системы», после чего прибавил ругательство, каких, по моему непросвещенному мнению, адвокатам произносить не положено.
— Продолжайте, — холодно сказала я.
— Тони Лопес, отец Сэма, обратился к нам в контору. Оказывается, его выпустили на свободу.
— Ах, вот как.
— И кто-то из наших служащих ему сказал, что мальчик живет у своей тети в Лондоне.
— Это и был пновс?
— Не совсем. Этот наш сотрудник, кроме всего прочего, подтвердил, что Сэму действительно предстоит получить крупное наследство.
— Что вы, собственно, пытаетесь мне сказать? — спросила я.
Дурковиц прищелкнул языком:
— По моим предположениям, наш друг Катастрофа Лопес в ближайшее время направит свои стопы в Лондон.
Я еще не успела толком осознать скверную новость, а Дурковиц уже снова нарушил молчание:
— Вы не думайте, этот Лопес — не какой-нибудь громила, просто мелкий жулик.
— О, это прекрасно, — ответила я, надеясь, что юрист уловит оттенок сарказма в моем голосе.
— Но, может быть, вам все-таки стоило бы на всякий случай предупредить местную полицию, — сказал Дурковиц. — Попросите их приглядывать, не покажется ли в окрестностях невысокий смуглый человечек с американским акцентом и агрессивным поведением.
Я холодно поблагодарила его за заботу.
— Всегда рад помочь, миссис Бертон, — сказал он и повесил трубку.
Послушайте, я ведь только старался помочь по мере сил. Безусловно, меня не радовала перспектива поездки Лопеса в Европу, но возможности юриста не беспредельны. Совершенно незачем было миссис Бертон демонстрировать мне знаменитую британскую холодную надменность.
С моей точки зрения, я свой долг выполнил. И закрыл дело. Разумеется, если возникнет конфликт по вопросу об опекунстве, моя юридическая фирма охотно возьмется представлять их интересы.
Мэри позвонила, когда я гладил белье. Она не склонна впадать в панику по пустякам, поэтому, когда она велела мне запереть входную дверь на два оборота, я понял, что в нашей жизни возникли проблемы с заглавной буквы «П».
Жена сказала мне, что скоро в Лондон явится Катастрофа Лопес. Необходимо решить, что мы ему скажем, а главное, что мы расскажем Сэму.
Настало время для семейного совета, и Мэри пообещала уйти с работы пораньше.
Очень многие девочки могли бы расстроиться, если бы мальчик, которому они как будто нравились, вдруг объявил, что мечтает встречаться с их лучшей подругой, которая никак не может сравниться с ними по красоте, да еще и плоская, как доска.
Слава богу, я не из таких. Признаюсь, когда Неотразимый Марк попросил меня познакомить его с Сэм, я, скажем так, немного психанула. Но, поостыв, поняла, что я и так уже гораздо меньше о нем думаю после той истории с Камерон Диас.
Очевидно, в тот раз он просто использовал меня, чтобы подразнить Ташу. Если человек способен поступить до такой степени подло, до такой
