Наталья Евдокимова - Боруэлла

Ознакомительная версия.

– А почему же бабушка не подняла тревогу, когда Боренька потерялась? – поинтересовалась тётя Надя.

– Мы с бабушкой, – сказала я, пережёвывая торт. – Часто в прятки играем. Один раз я спряталась так, что она меня искала целую неделю. И если я потеряюсь всего на несколько дней, она не беспокоится!

– Ох, Элька, – улыбнулась тётя Надя. – Загрустим мы без тебя. Заскучаем.

– Это ничего. Теперь я буду часто приходить в гости, – широко улыбнулась я. – Даже чаще, чем вы думаете. Можно, я переночую у вас завтра?

Лицо тёти Нади показалось мне немного испуганным. Может, и правда просто показалось?

– Боренька, – сказала она. – Твои родители по тебе сильно соскучились. Лучше несколько дней поживи дома, а потом приходи в гости. Мы всегда тебе рады!

– Значит, и завтра тоже, – довольно сказала я и потянулась за компотом.

Тётя Надя и дядя Миша долго уговаривали меня проводить до дома и вручить прямо в руки родителей. Но мы с Аней сопротивлялись, рисуя ужасные картины сердечного приступа у мамы и приступа необъяснимой ярости у папы.

Грустно вздыхая, я собрала свои вещи в большой пакет: одежду, включая Борькин зелёный костюм и красную бейсболку, недочитанную книжку, недоеденный кусок торта, семейную фотографию в рамочке, разодранный телефонный справочник (на память), подушку (я к ней привыкла), ложку-тарелку-чашку (по той же причине), пульт дистанционного управления к телевизору (просто так), зажигалку-пистолет с кухни (она мне всегда нравилась). Ну и ещё там, мелочь всякую. Борька, хоть и смотрел на меня виновато и печально, мелочь всё-таки забрал положил обратно в копилку.

Крепко пожав руку тёте Наде и чмокнув дядю Мишу в щёчку, я вышла из квартиры. Борька и Аня вышли следом, но я не оглядывалась, а шла, понуро опустив плечи.

На скамейке у подъезда сидел парень с гитарой и пел песню. Я ждала Аню с Борей, поэтому остановилась и прислушалась. Песня была сначала резкой и беспокойной, а потом – тихой и мелодичной:

На мгновение мне показалось, что я слышу в песне своё имя. Но, после того как парень с гитарой замолчал, я услышала знакомый громкий голос сверху:

– Бо-о-оря! Боренька!!!

Я посмотрела вверх, улыбнулась и помахала тёте Наде рукой.

– Боренька! – продолжала кричать тётя Надя. – Ты случайно мой фен не захватила с собой?

– Да! – крикнула я. – Спасибо!

Тут на балконе появился и дядя Миша.

– Эй, рыжее стихийное бедствие! – крикнул он. – Зачем взяла столько наших вещей?

– Это чтобы вы меня не забывали! – крикнула я и ещё раз помахала рукой. – До свидания!

– Итак, – сказала я бодро, когда мы завернули за угол. – Давайте искать мне подходящий подвал, где я проживу всю оставшуюся жизнь. С просторной верандой и овощным складом.

– Какой ещё подвал? – удивилась Аня. – Это что, твоё давнее желание?

– Это её последнее желание, – хихикнул Борька, но как-то невесело.

– А куда ещё я пойду жить? – возмутилась я. – На чердак, что ли? Или гнездо себе на дереве совью?

Аня пожала плечами:

– Я же сказала, что ко мне.

– Это значит, что у меня скоро появится ещё один родственник? – поинтересовалась я. – Ты тоже представишь меня своим родителям, как сестру твоего одноклассника, и я после этого буду с уверенностью говорить, что живу в многодетной семье. Я буду декламировать стихи: о столько братьев и сестёр, хоть одного бы кто-то спёр!

– Дома у меня никого не будет целый месяц, – спокойно объяснила Аня. – Папа с мамой и с братишкой – он ещё совсем маленький – уехали на море. Меня оставили, потому что в школу надо ходить. Так что живи, пока не надоест, – и чуть тише задумчиво добавила. – Мне.

– И как это тебя одну оставили? – поинтересовался Борька. – Мои родители бы так точно не поступили. Скорее уж сами бы остались дома.

Аня тяжело вздохнула:

– Уход за мной поручили бабушке, которую специально для этого вызвали из другого города. Но я попросила маму Вадика позвонить ей и сказать, что я поживу у них.

– И она согласилась? – присвистнул Борька.

– Ещё бы! Мы с ней дружим. И вообще, – добавила Аня уже не по теме и демонстративно всхлипнула. – У меня трагедия. Из-за Эльки я теперь какашка! – тут Аня подняла взгляд и руки в небо и запричитала: – Полгода насмарку! Коту под хвост! Собаке в будку! Радиоприёмнику в антенну!

– Ура! – крикнула я на всю улицу. – Значит, ты снова разговариваешь с Вадиком!

– А от кого я узнала бы, зачем тебя надо спасать и кто ты такая? – уже спокойней сказала Аня. – Когда возникла фраза: «Уводи Эльку из Бориного дома. Все подробности узнай у Вадика. Пусть расскажет всё!», я помчалась к нему на танцы. Когда я позвала его, он чуть в обморок от радости не упал.

– Значит, теперь ты знаешь всё, – сказал Борька.

– Знаю, – согласилась Аня. – Но очень хочу выслушать подробности!

…В доме Ани всё было другим. Другой запах, другая кухня, другой вид из окна. Не появлялся из ниоткуда дядя Миша, не выкрикивал свои смешные и неуместные фразы. Тёти Нади, которая часто звала меня: «Боренька, иди, поможешь!» или «Боренька, пойдём посплетничаем!» здесь тоже не было. И Борьки…

Правда, был большой рыжий кот, который постоянно тёрся об мои ноги – так, что я чуть ли не падала. Кота звали Шуриком. Я, в порыве ностальгии, стала звать его Веткиным, но, к сожалению, прозвище не прижилось.

Кота было здорово таскать за шкирку из комнаты в комнату. Он в такие моменты обвисал, будто безжизненный, только моргал и смотрел на меня хитро и жалобно. Через полчаса плодотворного общения Шурик меня укусил и спрятался под диваном.

То, что жизнь с Аней – не сахар, я поняла ещё в первый вечер. Было уже одиннадцать часов, а она, склонившись над тетрадками, готовила уроки. Я сидела рядом в кресле и скучала. К тому же ужасно хотелось есть.

– Я есть хочу, – сказала я, жуя край листочка.

– Я тоже, – сказала Аня, не отрываясь от тетради.

– Ну и? – попыталась я натолкнуть Аню на логическое продолжение мысли о еде.

– Ну и желудок бурчит, – сказала Аня, пожав плечами.

Я ещё раз вкрадчиво намекнула:

– Если что-то приготовить, то эту проблему можно легко устранить…

– Элька, ты гений! – обрадовалась Аня. – Кухня в твоём распоряжении.

– Но как же… Но ты же… – удивилась я до такой степени, что даже не смогла договорить.

– Чего же?

– Ты же девочка, – поучительно сказала я. – А все девочки должны уметь готовить с рождения. Это у них на карме записано жирным шрифтом!

– Ну а ты, что ли, не девочка, а паровоз со свистком? – спросила Аня. – А я уроки учу.

Я грустно вздохнула и тихо сползла с кресла на пол, где и осталась лежать. Шурик выполз из-под дивана, подошёл ко мне и недоверчиво потрогал лапой. Я дёрнулась, изображая конвульсии. Кот снова убежал под диван, а Аня не обращала на меня никакого внимания.

Спала я беспокойно, хоть мне Аня и выделила огромную комнату с большим мягким диваном. Шурик устроился у меня на ногах и тихонько мурлыкал. Я недовольно сбросила его на пол, кот вопросительно мурлыкнул и запрыгнул на ноги снова.

– Ну и спи себе, – буркнула я.

– Ага, – сонным голосом сказал Шурик. – Уже.

Да, с котами особо не поговоришь. В разговоре они предпочитают междометия или слова не длиннее чем из трёх букв. А в предложении не используют более одного слова. Странные создания, хоть и забавные.

Несколько раз я просыпалась, чтобы по привычке посмотреть, как там Борька на раскладушке мучается. И сначала пугалась незнакомой обстановки, а потом вспоминала, где я, и грустно вздыхала. А что я могу поделать, если дома у меня никогда-никогда не было, и за несколько дней успела привыкнуть к Борькиному бомбоубежищу? Правда, раньше – до превращения – я вовсе не думала, что отсутствие дома – это плохо…

Я проснулась окончательно, когда солнце нагло светило в глаза. Я накрылась одеялом с головой, но казалось, что лучи пробираются и туда. Пришлось спасаться бегством на кухню. Оказалось, Аня уже проснулась и даже пьёт чай, постоянно скашивая взгляд на книжку.

– Привет, Врулька! – весело сказала Аня, заметив меня. – Топай сюда, босоногое явление!

Я, ещё немного сонная, подошла, тяжело ступая на негнущихся ногах, и недовольно спросила:

– Чего?

– А вот чего! – сказала Аня и щёлкнула меня по носу. – Как спалось?

– Плохо, – призналась я. – Надо поставить в комнату раскладушку.

Ознакомительная версия.