Ознакомительная версия.
— Башка у тебя варит. Уважаю! — проговорил Брыкало, стукнув Мишу по плечу с такой силой, что тот присел.
— Присоединяемся, — добавили певцы и обменялись со Смышем крепкими рукопожатиями.
Еще одна история для дневника
А потом свою историю рассказал Тима:
— Меня похитили вскоре после того, как ушла Сашуля. Но я, конечно, сам виноват: проявил легкомыслие, пришел на бал без телохранителя. Преступник подкарауливал меня у входа. Когда я вышел, он мне накинул на лицо тряпку, пропитанную какой-то дрянью, отчего я потерял сознание, и затолкал меня в машину.
Очнулся я уже в «камере», откуда вы меня вызволили: это был закрытый гараж на несколько машин. Документов, денег, записной книжки, перстня с топазом, мобильника и ключей, в том числе и от машины, у меня не было. Но мало того. Преступник вел себя очень странно и требовал отдать ему какую-то конфету. Теперь-то я понимаю какую! А тогда у меня сложилось впечатление, что я стал пленником сбежавшего пациента психушки… Вы спросите, почему я не пытался освободиться, ведь он был один? Но грабитель оказался вооруженным и всегда заходил ко мне с пистолетом.
— Вооружен! — ахнула Танюсик. — И вы за ним гнались!
Она посмотрела на парней с таким восхищением, что те аж расцвели.
А Тима продолжал:
— Убедившись, что никаких конфет и прочих сластей у меня нет, преступник наконец оставил меня в покое, и целых двое суток я провел один, в темноте, без капли воды и крошки еды… Пока наконец не явились мои храбрые спасители, то есть вы. Слава богу, теперь все позади, и скоро мы вместе отправимся в Сингапур!
Ах, как же не хотелось мне вносить мрачную ноту в наш чудесный разговор! Но нет: правда должна была выйти на свет, какой бы печальной она ни была. Я набрала в грудь воздуху и в очередной раз за эти дни прыгнула с вышки:
— Сингапур отменяется. По крайней мере, для меня.
Настал черед для моего рассказа, и в нескольких словах я поведала певцам о своих приключениях.
— Значит, ты не выигрывала никакой викторины? — В голосе Тимы звучало недоверие.
— Нет.
— И не должна была быть на балу? — нахмурился Сергей.
— Нет.
Поникнув и съежившись, я ждала, что они вот-вот скажут что-то типа: «Да знать мы тебя не желаем после этого! Обманщица! Самозванка!»
Однако вместо этого я услышала:
— Бывает же такое! Получается, мы встретились совершенно случайно? Ведь по контракту с организаторами бала мы должны были «пасти» именно победительницу викторины… — сказал Сергей.
— Пасти?!
— Ну да. Опекать, развлекать, приглашать ее на танцы…
— Так вот, значит, почему вы со мной танцевали! А я-то думала… — Мне не удалось скрыть разочарование.
— Да ладно, не парься, — улыбнулся мне Тима. — Это обычное дело. И я, например, очень рад, что познакомился с тобой и со всеми вами.
— И я рад, — подхватил Сергей. — А что, никто из присутствующих так и не знает, кто же на самом деле выиграл викторину и написал письмо?
— Нет, — вздохнула я. — Никто так и не знает.
— Даже ты? — певцы посмотрели на Мишу.
Тот покраснел и опустил глаза.
— Присутствующие, отсутствующие, присутствующие, отсутствующие… — вздохнула Танюсик. Вдруг она запнулась и через секунду завопила во весь голос: — Народ! Эврика! Я догадалась! Я знаю, кто написал это дурацкое письмо!
Эффект от этих слов был не меньше, чем от истории Миши.
«Присутствующие» уставились на Танюсика во все глаза, пока еще не веря, что тайна, над разгадкой которой лучшие умы нашей школы (и страны! и мира!) бились уже несколько дней, наконец открыта.
Но и Танюсик не торопилась, наслаждаясь нашим любопытством и нетерпением.
— Это же так очевидно… И как это я раньше не додумалась? — мурлыкала подруга, совсем как Смыш. Помучив нас таким образом несколько минут, она повернулась к Мише и ехидно спросила: — Ну, и сколько же в нашем классе человек?
— Двадцать пять… — растерянно ответил тот, а потом, побледнев, схватился за голову: — Это же элементарно! Шестью четыре — двадцать четыре! Ох и лопух же я, ну и лопух!
— Вот именно! — подтвердила Танюсик и пошла к стойке за коктейлями.
Мы переглянулись: разговор двух этих умников был похож на бред двух ненормальных. Но делать было нечего — приходилось ждать, пока «помешанные» не снизойдут до объяснений.
Танюсик умудрилась разжечь наше любопытство до предела — когда она вернулась с подносом, мы от нетерпения готовы были разорвать ее на кусочки.
— Ну так вот, слушайте, — начала подруга, оторвавшись наконец от соломинки. — На самом деле все очень просто. У нас в классе двадцать пять человек, а мы протестировали только двадцать четыре. Ясно?
— Ну? — Брыкало все еще «не догонял». А до меня уже начало доходить.
— Среди этих двадцати четырех мы не нашли никого, кто мог бы написать письмо. А почему? Да потому, что письмо написал — вернее, написала, — тот, кто на тестировании отсутствовал! Двадцать пятая! Теперь понятно?
— Ну да, — в голосе Сени все еще звучала неуверенность.
— А вы помните, кто отсутствовал? — продолжала Танюсик.
Я напрягла память… И тут же все поняла. Господи, да это же действительно очевидно! С самого начала ответ лежал перед глазами, нужно было только чуть-чуть подумать.
— Кира Ярошевская! — выдохнул Миша. — Староста! Ее одной не было сегодня в школе.
— Вот именно! Это Кира. Именно она написала письмо. И выиграла викторину! Так что это она должна ехать с вами в Сингапур! — сообщила Танюсик оторопевшим певцам.
— Зашибись, — сказал Тима.
— Обалдеть… — выдохнул Сеня.
— Да, ребята! Я же говорю, с вами не соскучишься! — рассмеялся Сергей, и певцы начали прощаться — обоим не терпелось поскорее вернуться к своей нормальной жизни.
Расстались мы на хорошей душевной ноте, получив от новых друзей по визитке с номерами их мобильников и адресами электронной почты. Единственным темным пятном стало очередное разоблачение, которое невольно сделал Тима. Перед тем как уйти, он вытащил из кармана маленькую темно-красную бусину и протянул ее Танюсику со словами:
— Мне кажется, это имеет отношение к твоим бусам!
Меня спасло только то, что подруга пребывала в благодушном настроении в связи со своим триумфом. Но я знала — объяснений не миновать, и Танюсик тут же подтвердила мою мысль:
— Только не думай, что я забуду об этом! — прошипела она, впившись ногтями мне в ладонь, едва лишь певцы вышли из кафе.
Но я быстро перевела стрелки, спросив:
— А вдруг это не Кира? Мы же не можем точно сказать. Вдруг она слово «боулдеринг» не знает?
— Кира-то? Сто пудов — знает! — подал вдруг голос Брыкало.
— Откуда ты знаешь? — мы с изумлением посмотрели на него.
— Мы с ней в одну секцию ходим, — объяснил Сеня.
— Так Кира тоже качается? — удивилась я.
— Качается? — недоуменно посмотрел на меня Сеня. — Да нет, она нормально вроде лазит…
— Лазит?! — хором воскликнули мы с Танюсиком.
— Ну да! Мы уже целый месяц на боулдеринг ходим, научились кой-чему! — Брыкало хвастливо потряс бицепсами.
— Так Кира занимается скалолазанием! — ахнули мы, и Танюсик, схватив мобильник, быстро нашла нужную фамилию.
— Кир, спустись в кафешку, разговор есть! — сказала она в трубку и удовлетворенно кивнула: — Сейчас будет!
— Тогда я пойду, принесу путевку в Сингапур, — грустно вздохнула я. Тяжело расставаться с прекрасными мечтами!
Кира сидела перед нами, пила коктейль и пахла теми же духами, что и анонимка. Глаза ее были заплаканными и несчастными.
— Я хотела сразу признаться, — сказала она. — Когда Туча письмо прочитала. Но испугалась — а вдруг ты, Сашуля, начнешь спорить! Вот я и решила написать анонимное письмо и объяснить все при встрече.
— Ты так плохо обо мне думала! — ужаснулась я, но Кира посмотрела на меня в упор и усмехнулась:
— Но ты же пошла на бал! И приз получила, верно?
Я густо покраснела: возразить было нечего.
— А почему ты не пришла за гаражи? — спросила Танюсик.
— Заболела. Как раз вчера. С утра зашла в наш подъезд и бросила Сашуле в почтовый ящик письмо. А потом почувствовала себя плохо. Голова разболелась, затошнило… Еле домой доползла. Оказалось, у меня температура поднялась.
— А сейчас-то ты как? — участливо спросила Танюсик.
— Вроде ничего. Температура упала. Извините, что втянула вас в это… И вообще, за все извините…
— А ты давно боулдерингом занимаешься? — поинтересовался Миша.
— Месяц. Но мне так нравится! Ни за что не брошу, хотя родители не в восторге от того, что я на скалодром хожу.
— А зачем надо было врать? Почему ты на радио сразу своим именем не назвалась? — спросил Брыкало. — Ну, когда викторину выиграла.
Ознакомительная версия.
