Ознакомительная версия.
Утром я сказала об этом Анне. И тогда она принесла свои самые интересные сказки. После уроков мы вместе побежали к Марте. Она лежала в постели и была очень бледная. Марта ужасно обрадовалась, когда мы положили ей на кровать Беллу и сказки! Она обняла их и засмеялась. А потом крикнула своей маме, чтобы она пришла посмотреть на подарки.
По дороге домой я сказала Анне:
— Ну вот, мы и доставили человеку радость, когда даже не думали об этом!
Анна очень удивилась.
— Ой, а ведь и правда! — воскликнула она. — Хорошо, что мы не стали ей петь. Мне кажется, что люди гораздо больше радуются, когда им дарят кукол или книги.
— Да, во всяком случае, дети, — согласилась я.
Далеко в лесу есть озеро, оно так и называется — Лесное. В Лесном озере нельзя купаться, потому что в нём много тины. Зато там можно ловить раков. А раков там видимо-невидимо! Лассе утверждает, что в Швеции нет другого озера, в котором было бы столько же раков.
Анна иногда говорит мне:
— Бедненькая ты, Лизи! У тебя нет своего озера, а у меня есть!
Но я отвечаю:
— И у меня тоже есть озеро. Лесное!
— Ха-ха-ха! — смеётся Анна. — Но ведь оно не только твоё! Оно принадлежит всем в Бюллербю. Значит, оно такое же моё, как твоё. Ха-ха-ха! Значит, у меня целых два озера!
Тогда я обижаюсь на Анну, и в этот день мы с ней больше не играем. Но на следующий день мы договариваемся, что безразлично, кому принадлежат озёра — всё равно мы все купаемся в озере Бритты и Анны, и все ловим раков в Лесном. Никто, кроме нас, жителей Бюллербю, не смеет ловить там раков, и, по-моему, это очень правильно.
Раков начинают ловить только в августе. Мы всегда с нетерпением ждём этого дня, потому что мы все, кроме Черстин, конечно, отправляемся вместе с папами ловить раков. С вечера мы ставим на озере ловушки, потом строим в лесу шалаши, ночуем там, а на заре осматриваем ловушки. Ночёвка в лесу — это-то и есть самое интересное! Лесное озеро далеко от Бюллербю, и нет смысла возвращаться домой на несколько часов. Так говорит наш папа. Нам повезло, что Лесное далеко от Бюллербю. Иначе мама заставляла бы нас возвращаться домой и спать в кроватях.
— Я боюсь, что дети простудятся, — говорит мама каждый год.
— Чепуха! — отвечает папа.
В этом году папа тоже сказал: «Чепуха!», и мы отправились в путь.
Чтобы добраться до озера, нужно целых пять километров идти лесом по узкой, извилистой тропинке. У нас всегда бывает много вещей: ловушки для раков, рюкзаки, одеяла и всякая еда. Но мы не жалуемся, даже когда устаём, а то папа скажет, что нытикам нечего ходить за раками и ночевать в лесу.
На озере мы первым делом побежали осматривать свои прошлогодние шалаши. Но нашли только засохшие ветки можжевельника да старую хвою. Шалаш, в котором спим мы с Бриттой и Анной, устраивается под большой разлапистой елью. Ветви её свисают до самой земли. Папа с дядей Эриком рубят можжевельник, и мы обкладываем им ель. Только для входа оставляем маленькое отверстие. А спим мы на земле, на еловых лапах.
Когда наш шалаш был готов, мы пошли посмотреть, как устроились мальчики. Они ночуют в расселине, которую сверху прикрывают ветками. Спят они тоже на еловых лапах.
— Хорошо бы девчонки хоть здесь оставили нас в покое, — сказал нам Лассе.
Боссе и Улле, как попугаи, повторили его слова.
— Пожалуйста, — сказала Бритта. — Наш-то шалаш в сто раз лучше вашего!
Лассе, Боссе и Улле захохотали и сказали, что им нас жаль, потому что мы даже представления не имеем, как выглядят настоящие шалаши. Мы не успели придумать в ответ ничего обидного — дядя Нильс позвал нас налаживать ловушки.
Ловушки для раков делают из сетки, и каждый год их приходится немного чинить, чтобы раки не выползали.
Мы сидели на берегу и бечёвкой завязывали дырки на ловушках. Нам было очень весело. Солнце клонилось к закату, и на озере было необычайно красиво. И тихо. Конечно, когда мы молчали.
— Красивое озеро! — сказал наш папа.
Дядя Эрик вычерпывал воду из двух лодок, которые у нас всегда стоят на озере. А папа с дядей Нильсом клали в ловушки приманку. Как только всё было готово, мы сели в лодки и поплыли вдоль берега ставить ловушки. У нас особые места, где мы их ставим каждый год.
А когда совсем стемнело, папа развёл на скале костёр, и мы уселись вокруг него ужинать. Свет от костра падал на воду, и нам казалось, что озеро так и пылает. В лесу было темно и тихо. Лассе сказал:
— А я слышу, как между деревьями ходят тролли!
Мы с Анной испугались, но Анна сказал:
— Глупости, никаких троллей нет!
И всё-таки мы стали прислушиваться, потому что нам тоже очень хотелось услышать, как в лесу бродят тролли. Однако мы ничего не услышали и сказали Лассе, что он всё выдумал.
— Вы их не слышите, потому что у них мохнатые лапы и они ступают очень тихо, — сказал Лассе. — Вон они стоят за деревьями и смотрят на нас.
— Не-а! Никого там нет! — сказала я, но на всякий случай придвинулась поближе к Анне.
— Нет, есть! — сказал Лассе. — В лесу полно троллей, и все они смотрят на нас. А подойти не смеют, потому что боятся огня.
Тогда папа сказал, чтобы Лассе перестал пугать маленьких девочек своими выдумками. Папа подбросил в костёр веток, и костёр весело запылал. Я не верю, что тролли есть на самом деле, но всё-таки я залезла к папе на колени. А Анна залезла на колени к своему папе. И дядя Эрик стал нам свистеть. Он замечательно свистит. Если захочет, он может свистеть, как любая птица.
А я сидела и думала, что если в лесу действительно живут тролли, вот они, наверно, удивляются, зачем это мы ночью сидим вокруг костра и слушаем, как свистит дядя Эрик.
Потом папа, дядя Эрик и дядя Нильс рассказывали всякие смешные истории, и мы очень смеялись. А Лассе, Боссе и Улле взяли карманные фонарики и спустились к воде искать раков. Они нашли двадцать три штуки и сложили их в бидон. Лассе сказал мальчикам:
— Если девчонки не будут вредничать, мы пригласим их завтра на раковый пир.
— Сначала посмотрим, как они будут себя вести, — сказал Боссе.
— Да, уж придётся им постараться, — сказал Улле.
Когда костёр почти догорел, дядя Эрик сказал, что пора спать. Наши папы не строят себе шалаша, они просто заворачиваются в одеяла и ложатся на землю вокруг костра. Мы с Бриттой и Анной залезли под нашу ель и тоже завернулись в одеяла. Сперва мы немножко поболтали, но ночью в лесу разговаривать неприятно: всё время чудится, будто в темноте кто-то притаился и подслушивает.
Бритта с Анной заснули раньше меня. А я ещё долго-долго лежала и слушала, как шумит лес. Он шумел очень тихо. И так же тихо плескались о берег волны. И странно, я вдруг перестала понимать, весело мне или грустно. Я всё лежала и думала, весело мне или грустно, но так и не поняла. Наверно, человек становится чуть-чуть ненормальным, когда ночует в лесу.
Папа разбудил нас в четыре часа. От холода у меня зуб на зуб не попадал, но солнце светило уже вовсю. Мы вылезли из шалаша и затеяли возню, чтобы немного согреться.
Над озером лежал лёгкий туман, но вскоре он рассеялся. Мы с папой, Лассе и Боссе сели в одну лодку, а дядя Эрик, дядя Нильс, Улле, Бритта и Анна — в другую и поплыли вынимать ловушки.
Мне жаль тех людей, которые никогда не плавали по озеру в четыре часа утра и не вынимали ловушек с раками.
Почти все ловушки были полны. Лассе и Боссе запросто хватают раков руками, а я боюсь. Боссе вынул одного рака и долго смотрел на него, а потом взял и отпустил обратно в озеро.
— Ты что, спятил? — закричал на него Лассе. — Хочешь всех раков выпустить?
— У этого были такие грустные глаза, — сказал Боссе.
— Дурак! — возмутился Лассе. — Теперь он разболтает про нас по всему озеру, и мы в этом году не поймаем больше ни одной штучки. Зачем ты отпустил его?
— У него были очень грустные глаза, — повторил Боссе.
В это время к нам подплыла вторая лодка, и мы спросили у Бритты, Анны и Улле, много ли у них раков.
— Полная лодка! — крикнул Улле.
Потом мы вернулись к нашей стоянке и вытряхнули всех раков в две бельевые корзины. Корзины были с крышками. Собрав свои вещи, мы отправились домой. На траве лежала роса, а на деревьях кое-где висела паутина. Она сверкала, как бриллианты. Мне хотелось и есть, и спать, и у меня промокли ноги, и мне было очень хорошо. Что может быть лучше, чем идти друг за другом по узкой тропинке и нести домой две корзины раков? Дядя Эрик свистел, а мы пели.
Вдруг Лассе закричал:
— А я вижу дым! Это в Бюллербю топят печи!
И тут мы все увидели, как над лесом поднимаются три столбика дыма. Действительно, это в Бюллербю топили печи. Значит, наши мамы уже проснулись! А вскоре мы увидели и все три дома. В окнах пылало солнце, и наша деревня была удивительно красива.
— Бедные люди, которым негде жить! — сказала я Анне.
Ознакомительная версия.
