Оскар Ремез - Четверка в четверти

И автор, который стоял неподалеку и хотел записать конец этой повести, снова ничего не услышал.

Он только увидел, как Кудрявцева подошла к Оле Замошиной и протянула ей руку.

Он только увидел, как Пенкину стало стыдно, как он вынул из портфеля свою заветную коричневую тетрадь и передал ее Кудрявцевой; как та долго отказывалась и поправляла свой пушистый шарф, а потом взяла и даже, кажется, покраснела.

И вдруг, перекрывая шум экскаватора, зазвучала живая и громкая песня.

Она прорвалась сквозь металлический скрежет и унеслась куда-то далеко, к морозному небу, к дальним огням, к звонкому и загадочному Завтра.

Это пела временно освобожденная об общественных нагрузок Оля Замошина.

У нее действительно оказался отличный голос! Свой. Собственный.

И хотя это никакой не конец, а, может быть, только еще начало, в надежде, что все должно кончиться хорошо, автор уверенной рукой выводит на этой, последней страничке —

Конец повести.