Вот хотя бы здесь. Я прекрасно понимаю, что стоит за этими вроде бы дурацкими играми: за ними стоит очень важное — они работают на программах. Без программ любая ЭВМ всего лишь железка, программы вставляются в компьютер на черных гибких дисках, называемых «флоппи», — Данилыч однажды приносил и показывал. Но у нас нет не только компьютеров, но и программ, кто-то их должен составлять для машин, но никто не составляет. Вернее, в разных НИИ у нас ученые составляют и вводят в память машины какие-то программы для себя, чтобы ЭВМ решала уравнения или искала цитаты, — но никуда эти программы не идут, так в этом институте и остаются. А если что-то хочешь заставить делать машину, надо самому же и писать программу — нет готовых программ, как здесь: пришел, потыкал пальчиком, проиграл… У нас все надо организовывать, каждый раз с нуля, а это тяжело, поэтому и никак не начнется — пример я вижу в нашей школе. Привезти бы компьютер с программами, с пакетом программ, или еще это называют «меню»… Но кто мне все это даст — и за что? Будь я деловой человек, может, я что-то бы и придумал, но я — не деловой… не учили меня быть деловым! Но расклеиваться не надо… Просто устал. Сутки на ногах, вернее, вторые уже идут, как не сплю. И не надо! Не для того я сюда приехал, чтобы спать!
— Ну ты, наверное, устал? — словно прочитал мои мысли Клод. — Сейчас я отвезу тебя в гостиницу — сегодня отдыхай. Вечером я приглашаю тебя на ужин к себе домой, будь в семь часов в холле, я заеду.
— А сейчас ты куда? — прицепился к нему я.
— К сожалению, не могу уделить тебе больше времени — дела! — глянув на часы, сухо проговорил он. — Вечером я обещаю тебе полную программу развлечений! — Он улыбнулся.
— Нет, погоди… развлечения само собой! — Я поплелся за ним. — Я хочу посмотреть, как вы… живете на самом деле! Тебе куда сейчас? В лицей?
— К глубокому сожалению, нет, — холодно проговорил Клод. — В лицей я тебя возьму чуть позже. А сегодня у нас — личный день! Каждый занимается своим. Я должен поехать на наш завод.
— Наш — это чей? — поинтересовался я.
— Нашей семьи. К сожалению, там очень серьезные события, а отец… вне Парижа.
— А мать?
— Мать на отдыхе, в Испании.
— Ну… наверное… там же есть… какой-нибудь… управляющий?
— Вот с ним-то я как раз и собираюсь говорить! — жестко проговорил Клод.
Мы помолчали. Он открыл дверцу машины, сделал приглашающий жест. Я смотрел на проносящиеся машины, на спешащих людей… Вот… приехал. А кому я здесь нужен? Я вдруг почувствовал себя жутко одиноко.
— Тогда я пойду просто… шататься! — захлопывая перед собой дверцу, сказал я.
— Куда?
— Куда-нибудь!
— А ты не заблудишься?
— Не знаю.
— Но учти, — проговорил Клод, — у нас тут бывает… опасно.
— Что же делать? — я пожал плечом. — Не сидеть же в номере, раз я приехал сюда.
А я-то, когда летел, представлял огромные, ярко-освещенные залы, заполненные ребятами, — они ритмично хлопают в ладоши, скандируют мое имя. А тут — всего один Клод… да и тот уезжает!
— Ну хорошо… поехали, — проговорил Клод. — Только навряд ли тебе это будет интересно.
— Мне очень интересно! — воскликнул я.
Мы долго молча ехали вдоль Сены. Красивые здания и дворцы сменились одинаковыми серыми зданиями промышленного вида, но очень чистыми и аккуратными.
— Бийянкур. Район заводов «Рено»! — проговорил Клод.
Мы въехали под стоящий над землей на распорках огромный белый деревянный каркас. Над ним, открытые небу, стояли большие стеклянные цеха.
Клод торопливо выскочил из машины, захлопнув дверцу. Я удивленно остался сидеть в машине: зачем же он привез меня сюда? Чтобы оставить в машине? Но видимо, Клод был просто взволнован и забыл обо мне.
Не добежав до двухэтажного стеклянного здания, он остановился, сообразив, что совершил оплошность, потом вернулся и, улыбнувшись, открыл мою дверцу.
— Ну, вылезай! — проговорил он. Я вылез. — Только у меня просьба — ни слова по-русски. Даже случайно. Я скажу, что ты мой кузен.
— Мне кажется, мы мало похожи! — улыбнулся я, но на самом деле обиделся: приглашают из России, а потом просят скрывать, откуда ты, — видимо, боятся.
Мы вошли в центральный стеклянный куб, поднялись на второй этаж. Солидная кожаная дверь была распахнута, там была большая комната с длинным столом, уставленным телефонами, с несколькими вертикальными деревянными кульманами, стоящими у стены.
В комнате никого не было.
— Гуляет где-то! — язвительно проговорил я.
— Это меня не касается! Он может быть там, где ему нужно. Главное, что мы не сомневаемся, что свое дело он исполнит, — остальное нас не касается! — сухо проговорил Клод.
— Однако все-таки зачем-то ты приехал! — проговорил я.
— Они должны чувствовать хозяина! — жестко проговорил Клод. — Пока нет отца, хозяин — я!
— Тогда разрешишь, может, посмотреть, как тут у вас работают? — попросил я.
— Да. Управляющий, наверное, в цеху. Пойдем, — сказал Клод. Мы вышли во двор и перешли в другой куб — огромный, вытянутый в длину. Это был цех.
Знакомых станков — токарных, фрезерных — видно не было. Стояли в ряд огромные ярко-оранжевые корпуса. Я подошел к крайнему. В середине его за стеклом видны были вращающиеся цилиндры… сквозь льющуюся сверху мутную эмульсию видно было плохо… токарная, кажется, работа?
Рядом стоял компьютер с экраном, на котором светились зеленые строчки на английском языке; сбоку была большая панель с разноцветными кнопками. Рабочий в белом комбинезоне посмотрел за стекло, потом нажал несколько кнопок на панели — вращение за стеклом замедлилось и остановилось, стекло отъехало. Показалась огромная оранжевая головка-барабан, из которой торчало много разных инструментов, — видно, барабан поворачивался, когда надо, и работал то один инструмент, то другой. Сейчас не работал ни один, головка отъехала от инструмента, все остановилось.
— Что-то не слишком у вас все автоматизированно! — ехидно сказал я. — Останавливаться приходится!
— Да! — Клод сосредоточенно кивнул. — Станки французские, компьютер и программа — японские, фирмы «Ванук». Проверяем пригодность программы, подгоняем.
Рабочий забегал пальцами по клавишам — некоторые строчки на экране компьютера стали меняться. Потом снова заиграл клавишами — стекло задвинулось, барабан с инструментом, повернувшись, занял новую позицию, и все закрутилось, замутилось эмульсией.
Рабочий перешел к следующему станку. Рядом с ним стоял ярко-оранжевый согнувшийся металлический «журавль».
— Робот, — указывая на него, сказал Клод. — Снимает детали, контролирует качество. Когда программу отработаем — все будет управляться автоматически, с верхнего регистра, — он показал на повисшую под потолком стеклянную террасу, — нашей ЭВМ.
— Ясно! — проговорил я.
— Наверное, управляющий в бюро! — проговорил Клод, и мы перешли в другой корпус.
Красивые абажуры стояли на столах, по углам стояли четыре компьютера, но почти никого в комнате не было. Я опять собрался позлорадствовать по этому поводу, но потом подумал, что работающим здесь людям, наверное, все-таки лучше известно, чем мне, где им сейчас находиться. В углу в удобном кресле перед компьютером сидел парень лет семнадцати и быстро играл на клавишах, составлялись длинные строчки цифр, компьютер попискивал.
— Наша с отцом фирма разрабатывает обрабатывающие инструменты для автомобильной промышленности. Автомобильное производство — массовое, поэтому инструменты должны быть самые лучшие. Нам дают чертежи изделий, которые должны обрабатываться нашим инструментом; оператор заносит эти данные в машину, — Клод посмотрел на зеленые строчки, — ЭВМ, заряженная соответствующей программой, выдает все данные инструмента и чертеж… Вот! — Машина издала длинный писк — и на экране появился чертеж сверла с указанием размеров в миллиметрах. Из стоящего рядом аппарата стал вылезать нанесенный красным и зеленым цветом чертеж сверла.
— Да… быстро! — восхищенно сказал я.
— Чем быстрее, тем лучше! — улыбнулся Клод.
Потом мы застали-таки управляющего у него в кабинете. Клод зашел туда, а меня попросил подождать снаружи. Минут через пять он с озабоченным видом вышел из кабинета, держа в руках целый веер желтых глянцевых книжечек с фотографиями компьютеров. Управляющий, толстый, седой, провожая его, почтительно пожал Клоду руку. Мы вышли.
Некоторое время мы мчались молча.
— Куда сейчас? — не выдержав молчания, спросил я.
— Мне нужно домой, — сказал Клод. — Если хочешь, — добавил он, — я могу пригласить тебя на ужин.
— Конечно хочу! — воскликнул я. — И есть хочу, и… просто так! Клод молча повернулся.
— А ты не устал? — спросил через некоторое время он.
