Джо Мино - Провальное дело мальчика-детектива

Билли улыбается, растроганный до глубины души. Забывшись, он хлопает в ладоши.

Девушка испуганно оборачивается и роняет наушники. Срывается с кресла и бежит к выходу. Билли — следом за ней.

— Нет, подождите, пожалуйста, подождите…

Девушка выбегает на лестницу. Билли отстает буквально на пару шагов, но когда он подбегает к лестнице, девушка в розовом снова исчезла — нет даже эха шагов, которое могло бы подсказать, в каком направлении она побежала. Где-то хлопает дверь. Билли кричит, перегнувшись через перила:

— Подождите! Пожалуйста, подождите!

Мальчик-детектив невесело улыбается, прижимая к груди розовую дамскую сумочку. Где-то хлопает еще одна дверь. Билли печально качает головой. Достает из сумочки удостоверение личности Пенни Мэйпл и оставляет его на ступеньках. Потом идет к лифтам, забрав с собой сумку.

В автобусе по дороге домой он держит сумочку на коленях и сам не может понять, почему он не оставил ее на лестнице вместе с удостоверением.

Мальчик-детектив лежит на кровати и думает о том, как он целуется с Пенни Мэйпл.

ПенниМэйпл

о, Пенни Мэйпл

ПенниМэйпл

о, Пенни Мэйпл

Пенни Пенни Пенни Пенни Пенни Пенни Пенни Пенни Мэйпл

Он думает так: «Мы с ней целуемся, мы целуемся». Он представляет себе ее тонкие губы — такие маленькие и розовые, — как они прижимаются к его губам и на что это похоже. Он лежит на кровати у себя в комнате и представляет себе: ее тонкие голые лодыжки, мягкий запах ее волос под розовой шляпкой. Он прижимает к груди ее сумочку, и чувства переполняют его, ищут выхода, и он принимается целовать мягкую ткань. Он понимает, что это глупо, но просто не может остановиться. Вдыхает едва уловимый цветочный запах ее духов, находит в сумочке розовый шарф и целует его, целует… Целует все: ее шарф, ее сумочку, свою подушку. Он лежит под одеялом и тренируется в поцелуях — во всех поцелуях, которые знает.

Билли самостоятельно изобрел почти сорок способов как целоваться. Каждый способ — строго научный. У каждого — свое время и назначение. Сегодня вечером он отрабатывает первые десять в таком порядке:

1. Эскимо

2. С закрытыми глазами

3. Французский взасос

4. Медленное/учащенное дыхание

5. Кэри Грант

6. Легкий щипок

7. Венера Милосская

8. Рыбка

9. Верхняя губа

10. Нижняя губа

Мальчик-детектив открывает блокнот и пытается наметить примерную схему новых способов поцелуев — необузданных, диких и упоительных, восхитительных и небывалых. Ему вдруг становится страшно, что поцелуи так и останутся для него тайной — уже навсегда. Он садится на кровати, сбросив одеяло, и пытается представить, как Пенни Мэйпл нравится, чтобы ее целовали. Он шепчет вслух ее имя. Повторяет его вновь и вновь, словно песню:

Гас Мамфорд на уроке, пишет записку странному лысому мальчику, который сидит перед ним на первой парте. Пока мисс Гейл пишет на классной доске длинные математические уравнения, Гас Мамфорд собирается с духом, складывает листок пополам, и еще пополам, и еще, а потом — осторожно и бережно, насколько он это умеет, — бросает записку в розовую, странно беззащитную шею. О, нет — он все-таки не рассчитал и швырнул ее слишком сильно. Сложенный листок отскакивает от лысого затылка и падает на пол. Мальчик моргает и оборачивается. Хмурит светлые брови, которых как будто и нет. Его красные губы складываются в яркую рану печали. Гас Мамфорд не знает, что делать дальше, и сидит, склонив голову и притворяясь мертвым — от цинги, или импетиго, или даже чумы.

Мальчик наклоняется и поднимает записку. Медленно разворачивает листок и читает. Там, в записке, всего лишь четыре слова: «У ТЕБЯ КРАСИВЫЕ РЕСНИЦЫ».

Лысый мальчик опять оборачивается и улыбается Гасу Мамфорду. Но Гас Мамфорд, первый задира и хулиган во всей младшей школе, боится поднять глаза и посмотреть. Лысый мальчик вырывает листок из тетрадки и пишет ответ, потом сворачивает записку в аккуратный белый треугольник, ждет, когда мисс Гейл опять повернется к доске, к своим бесконечным уравнениям, оборачивается и быстро кладет записку на уголок парты Гаса. Гас, выглянув сквозь растопыренные пальцы, хватает записку, прячет ее под тетрадь, разворачивает и читает. У него слегка кружится голова. Записка тоже коротенькая и простая, но почерк очень красивый, мягкий и аккуратный: «У ТЕБЯ ТОЖЕ КРАСИВЫЕ РЕСНИЦЫ».

Кто бы мог подумать, что эти несколько слов так сильно подействуют на нашего друга Гаса Мамфорда. Он краснеет, лицо пышет жаром, но это приятный жар — теплый и мягкий. Гас прячет записку в карман. Ему вдруг становится страшно, что кто-то может узнать содержание этой тайной переписки. И что делать дальше? Ответить? Вот так оно все и бывает? Так начинается дружба? Гас Мамфорд не знает. Раньше он не писал никаких записок своим одноклассникам — никому, никогда. Он всех дубасил, подбрасывал им дохлых птиц, впечатывал рожами в школьную ограду или дубовый паркет спортзала — но никогда и ни с кем не дружил, никогда не сближался настолько с кем-то из своих ровесников. И прежде чем Гас успевает продумать план действий, лысый мальчик опять оборачивается к нему и кладет еще одну записку на уголок его парты. Сказать, что Гас Мамфорд удивился — это вообще ничего не сказать. Настроение падает. Может быть, он передумал, тот мальчик. Может, он понял, что его не волнует, какие у Гаса ресницы. Гас Мамфорд медленно разворачивает записку, мысленно приготовившись к самому худшему.

Разворачивает и читает: «Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ОЧЕНЬ УМНЫЙ».

Теперь Гасу становится по-настоящему страшно: это его самая страшная тайна, то, чего он стыдится и прячет от всех, а этот новенький мальчик так легко разгадал его — буквально за несколько дней. Щеки у Гаса пылают. Да, он очень умный — в сто раз умнее всех в классе, включая даже училку, — но в это почти невозможно поверить… нет, даже не так: это вообще невозможно представить, глядя на то, как Гас Мамфорд насильно кормит младших ребят дождевыми червями, выкопанными из земли на школьном дворе.

Гас Мамфорд смотрит на эти разоблачительные слова, написанные аккуратным красивым почерком, и тяжко вздыхает. Он уже знает, что теперь у него не получится подружиться с этим странным мальчиком — все надежды на крепкую дружбу рассеялись, потому что он, этот мальчик, знает самую страшную тайну Гаса. Гас сидит, уронив голову на руки. Мисс Гейл объясняет сложение и вычитание, звук ее нудного голоса расплывается в воздухе траурной музыкой. Если бы Гас умел плакать, он бы точно расплакался, но, как хулиган и задира, он не владеет таким умением, и поэтому просто сидит, шмыгает носом и злится на собственную неспособность по-настоящему огорчаться. Есть в этом что-то неправильное, что-то дефектное. И вдруг, к несказанному удивлению Гаса, лысый мальчик опять оборачивается к нему. Буквально на долю секунды. Гас Мамфорд приподнимает голову и видит на уголке своей парты очередную записку, третью и последнюю. Гас хватает записку и, уже не таясь, разворачивает и читает. Ему уже все равно, даже если мисс Гейл и заметит… Его щеки по-прежнему горят. Нос по-прежнему сморщен.