Эрменгарда жадно ловила каждое слово Сары и сидела, как зачарованная, до тех пор, пока та не закончила.
— Ну, теперь поговорим о другом, — сказала Сара. — Как идут твои уроки французского языка?
— Гораздо лучше с тех пор, как я была у тебя в последний раз и ты объяснила мне спряжения. На другой день я отлично знала урок. Мисс Минчин даже удивилась!
Сара засмеялась и крепче обхватила руками колени.
— Она удивляется и тому, что Лотти не делает ошибок в сложении. Она не знает, что Лотти приходила ко мне и я занималась с нею. — Сара огляделась кругом и сказала, усмехнувшись: — А ведь эта комната могла бы быть красива, если бы не была так безобразна!
Эрменгарда не подозревала, сколько лишений и неприятностей приходится переносить Саре. Та ничего не говорила ей, а у нее самой было не настолько живое воображение, чтобы представить себе это. В тех редких случаях, когда ей удавалось прийти к Саре, она слушала ее рассказы и фантазии и под обаянием их не думала о том, каково живется подруге. Иногда она замечала, что Сара бледна, что она как будто похудела, но не придавала этому значения, потому что та никогда не жаловалась и не говорила, что ей часто приходится даже голодать. Сара быстро росла, много ходила, и потому у нее был отличный аппетит; а между тем ее кормили плохо и она очень редко бывала сыта.
«Должно быть, так же приходится голодать солдатам во время похода, — думала она. — Папе, наверное, тоже приходилось терпеть голод».
И эта мысль поддерживала ее. Нравилось ей тоже, что она была полная хозяйка в своей комнате на чердаке.
«Если бы я жила в замке, — думала она, — а Эрменгарда была владелицею другого замка, она приехала бы ко мне в сопровождении рыцарей и вассалов. Услыхав звуки рога у подъемного моста, я вышла бы к ней навстречу и велела бы приготовить роскошное угощение в торжественной зале и пригласить менестрелей, чтобы развлекать ее музыкой и пением. Теперь же, когда она приходит ко мне на чердак, я не могу угощать ее, но могу рассказывать ей разные интересные истории и скрывать от нее всё неприятное».
Сара была гостеприимная хозяйка и щедро раздавала единственное, что у нее было, — свои мечты и фантазии, служившие ей самой утешением и поддержкой.
И так, когда они сидели рядом на постели, Эрменгарде и в голову не приходило, что Сара страшно голодна, что она даже боится не заснуть от голода в эту ночь.
— Я бы хотела быть такой же худенькой, как ты, Сара, — сказала вдруг Эрменгарда. — А знаешь что? Ты в последнее время очень похудела. Глаза твои кажутся такими огромными, а вот тут, у локтя, у тебя совсем высовываются кости.
Сара опустила приподнявшийся рукав.
— Я всегда была худая, — бодро проговорила она, — и у меня всегда были большие зеленые глаза.
— Мне нравятся твои глаза, — сказала Эрменгарда, с любовью и восхищением глядя на Сару. — Они всегда смотрят как будто куда-то вдаль. И мне нравится, что они зеленые; впрочем, они почти всегда кажутся черными.
— У меня кошачьи глаза, — засмеявшись, сказала Сара, — но я не могу видеть в темноте. Я пробовала и узнала, что не могу.
В это время легкий шум послышался около окна. Темное лицо заглянуло в комнату и тотчас же исчезло. Сара, обладавшая тонким слухом, оглянулась и посмотрела на крышу.
— Что это такое? — сказала она.
— Про что ты говоришь? — спросила Эрменгарда.
— Ты не слыхала ничего?
— Нет. А ты?
— Может быть, я ошиблась, — сказала Сара. — Мне послышался какой-то шум на крыше, как будто кто-то тихо шел по ней.
— Кто же это был?! — воскликнула Эрменгарда. — Уж не воры ли?
— Нет, — с улыбкой ответила Сара. — Здесь нечего укра…
Она остановилась, не докончив слова. Теперь обе девочки услыхали шум, но не на крыше, а внизу, на лестнице. Оттуда доносился гневный голос мисс Минчин. Сара вскочила и задула свечу.
— Мисс Минчин бранит Бекки, — шепнула она. — Она довела ее до слез.
— Она, пожалуй, придет сюда? — ужаснулась Эрменгарда.
— Нет. Она думает, что я сплю. Сиди смирно.
Мисс Минчин очень редко поднималась по лестнице до самого верха. Это случилось только раз с тех пор, как Сара поселилась на чердаке. Но теперь мисс Минчин была сильно раздражена и продолжала идти вперед.
— Ах ты наглая, бессовестная девчонка! — кричала она. — Кухарка говорит, что это уже не в первый раз!
— Это не я, сударыня, — рыдая, оправдывалась Бекки. — Я была очень голодна, но это не я!
— Тебя следовало бы отправить в тюрьму! — крикнула мисс Минчин. — Дошла до воровства!.. Утащить половину пирога с мясом!
— Это не я, — со слезами уверяла Бекки. — Я могла бы съесть и целый пирог, но я не дотрагивалась до той половины!
Мисс Минчин задыхалась от гнева. Этот пирог она рассчитывала съесть сама за ужином.
— Не лги! — закричала она. — Ступай сию же минуту в свою комнату!
Сара и Эрменгарда услыхали звук пощечины, а затем шаги Бекки, бежавшей в своих стоптанных башмаках на чердак. Она затворила за собою дверь и бросилась на постель.
— Я могла бы съесть хоть два пирога, — в отчаянии проговорила она, — но я не брала ни кусочка. Сама же кухарка съела его!
Сара стояла посреди комнаты, стиснув зубы и сжав руки. Наконец мисс Минчин сошла вниз и все затихло.
— Злая, жестокая женщина! — воскликнула Сара. — Кухарка всегда наговаривает на Бекки. А она никогда не возьмет ничего чужого, несмотря на то что иногда ест с голоду даже корки из мусорного ящика.
Сара закрыла лицо руками и зарыдала. Эрменгарда окаменела от ужаса. Сара плачет! Сара, которую ничто не могло довести до слез! Что это с нею? А вдруг она… она?.. Страшная мысль промелькнула в уме доброй недогадливой Эрменгарды. Она соскочила с постели, подошла ощупью к столу, нашла спички и зажгла свечу.
— Сара, — робко сказала она, с испугом глядя на нее, — ты не… ты никогда не говорила мне… Я не хочу обидеть тебя… Ты тоже бываешь голодна?
Саре было в эту минуту так тяжело, что она забыла свою обычную сдержанность.
— Да, бываю! — воскликнула она. — Я и теперь так голодна, что могла бы съесть даже тебя! А бедная Бекки еще голоднее меня.
— Господи! — жалобно проговорила Эрменгарда. — А я и не знала!
— Я не хотела, чтобы ты знала, — сказала Сара. — Ты тогда сочла бы меня за нищую. Я знаю, что похожа на нищую.
— Нет, нет, совсем не похожа! — воскликнула Эрменгарда. — Твое платье немножко странно, но ты не можешь быть похожа на нищую. У тебя совсем не такое лицо.
— Как-то раз маленький мальчик подал мне милостыню, — усмехнувшись, сказала Сара. — Вот его сикспенс, — прибавила она, вытащив надетую у нее на шее ленточку. — Он не дал бы мне рождественского подарка, если бы я не была похожа на нищую.
Вид сикспенса подействовал на девочек успокоительно, и они засмеялись, хотя у них были слезы на глазах.
— Какой же это мальчик дал тебе? — спросила Эрменгарда.
— Милый маленький мальчик с толстыми ножками, — ответила Сара. — Это один из детей Монморанси — тот, которого я называю Гюй Кларенс. Его детская была, наверное, набита битком рождественскими подарками и всевозможными сластями, а у меня, как он догадался, не было ничего.
Эрменгарда вдруг вскочила с места. Слова Сары что-то напомнили ей.
— Ах, Сара! — возбужденно воскликнула она. — Как раз сегодня тетя прислала мне разных вкусных вещей. Я еще ничего не трогала, потому что наелась пудинга за обедом, да и не до них мне было после того, как я получила книги от папы. Тетя прислала всего-всего — пирожков с мясом и с вареньем, тартинок с ветчиной, лепешек, апельсинов, конфет, шоколаду и бутылку слабого вина из красной смородины. Я проберусь назад в свою комнату и в одну минуту принесу сюда все.
Сара схватила ее за руку.
— Ты думаешь, тебе удастся сделать это? — спросила она.
— Я знаю, что удастся, — ответила Эрменгарда.
Она подбежала к двери, осторожно приотворила ее и, высунув голову, прислушалась.
— Лампы потушены, — сказала она, затворив дверь и подходя к Cape. — Все спят. Я пойду тихо-тихо, так что никто не услышит.
— Эрми! — воскликнула Сара, и глаза ее заблестели. — Представим себе, что это званый вечер. И… разве ты не пригласишь заключенную из соседней камеры?
— Да, да, постучи в стену. Тюремщик не услышит.
Сара подошла к стене и постучала четыре раза.
— Это значит: «Иди ко мне через потайной ход», — объяснила она. — «Мне нужно кое-что сообщить тебе».
Бекки стукнула в ответ пять раз.
— Она идет, — сказала Сара.
Через секунду дверь отворилась и вошла Бекки. Глаза ее были красны, чепчик сбился набок. Увидав Эрменгарду, она растерялась и стала вытирать себе лицо фартуком.
— Не бойся меня, Бекки! — воскликнула Эрменгарда.
— Мисс Эрменгарда приглашает тебя на вечер, — сказала Сара. — Ее тетя прислала ей много хороших вещей, и она сейчас принесет их сюда.
