Ознакомительная версия.
к врачу;
дважды два – смешная история;
зашли в гости – поднимите ложку;
выключили телевизор – выслушайте грубость;
получили товар – сядьте;
зашли в гости – выключите телевизор;
сели – поднимите ложку…
– И так далее. Будьте творческим человеком! В каждом действии должно быть что-то новое, помните об этом! А в следующий раз мы рассмотрим ваши нестандартные предложения.
Закончив свою блистательную речь, я поклонилась, и народ оглушил меня аплодисментами (ну я аплодисментов добавила самую малость). Некоторые кричали «браво», но чаще звучало слово «бис». Я обратила внимание, что его преимущественно выкрикивал Вадик.
– Спокойствие! – громко сказала я. – Следующий концерт непременно состоится.
О нём каждый из зрителей будет извещён дополнительно! А на сегодня всё, всем спасибо, дайте денег!
Все снова захлопали, и я сошла со сцены под всеобщее ликование.
– А представляешь, как было бы здорово, если бы на пляже сегодня было не десять человек, а целых сто! – радостно воскликнул Вадик, подняв руки вверх.
– Элька, это было здорово! – подхватила Вика.
– Да, да, я знаю, – покорно сказала я. Тяжело бремя славы, что ни говорите…
– Ой, – спохватилась Вика. – Мне уже пора, а то родители беспокоятся. Спасибо за концерт! – добавила она уже на бегу. – Пока!
– Пока… – грустно сказал вслед Вадик.
– Не беспокойся, Вадик, шансы на возвращение Вики в строй есть. Ты знаешь, где она живёт?
– Угу…
– Значит, ночью проводим операцию. Наркоз и скальпели придётся тащить с собой.
– А почему ночью? – заинтересованно спросил Вадик.
– Так вернее. Ну что, теперь домой?
Мы стали одеваться. Как только я натянула свой пояс-мучитель, он тут же обиженно сказал: «Предательница несчастная…» – и снова замолчал. Наверное, теперь я его нескоро услышу.
Мы сидели на кухне и пили чай с вареньем, понемногу перешёптываясь с Вадиком. Мы позвонили его маме, и она согласилась, чтобы Вадик ночевал здесь. Аня перевернула последнюю страницу книги и громко вздохнула. Посмотрела на нас поверх книги и снова вздохнула. Вадик в ответ на это спрятался за чашку, и перед его лицом неторопливо проплывал пар. А я была не из боязливых.
– Неужели всё так плохо? – спросила я осторожно (на всякий случай), пробуя пальцем чай – остыл или нет?
– Да нет, наоборот, – сказала Аня и отложила книжку на стол. – Врулька, иди ко мне, на ручках посидишь.
Я почесала затылок, хмыкнула, посмотрела на Вадика.
– Да я сам на ручках часто сижу. И у Ани, и у мамы, – одобрил Вадик.
Я шумно передвинула чашку по столу, устроилась у Ани на руках и болтала ногой под столом, пытаясь задеть пяткой дремавшего там Шурика.
– Вон… – недовольно муркнул он и тут же снова уснул.
Аня взъерошила мои волосы и сказала:
– Воспитывала, воспитывала я себе Шурика, а теперь вот ещё двоих воспитывай. За что мне такое наказание, а, чудо моё рыжеволосое?
– Я не Врулька, – сказала я. – И вообще. Ты разговариваешь со мной, как с маленькой.
– А ты и есть, – сказала Аня.
– Тфу на тебя, – обиделась я. Вадик за чашкой хихикнул.
Я прикинула варианты и решила сообщить Ане наши ночные замыслы. У меня появились насчёт неё кое-какие планы. Аня долго не соглашалась. Оказалось, пока мы гуляли, звонил Борька (и она говорит об этом только сейчас!) и сказал, что с утра намечается прогулка в лес – за грибами и свежим воздухом. Пойдут Борькины родители, Петька пойдёт… Ну и мы всей компанией. Поэтому, сказала Аня, нужно хорошо выспаться, как следует собраться, позавтракать и быть наготове. Раньше, когда не была ещё Боруэллой, я часто слышала, как дети говорят, что взрослые – зануды.
– Взрослеешь, – печально сказала я Ане.
Аня нахмурилась и совершенно неожиданно сказала:
– Хорошо. Сходим.
…Два часа ночи. Чирикают кузнечики, чихают ночные машины. И только мы идём тихо, а если и говорим, то только шёпотом. Ночь к этому располагает.
– Страшновато немного, – бесстрашно шепнул Вадик.
В моём рюкзаке толкался в спину Шурик – никак не мог поудобней устроиться. Ума не приложу, зачем мы его взяли? На случай, если есть захочется, что ли? «Надо!» – сказала перед выходом Аня. Мы с Вадиком тогда переглянулись и поняли – фразы. Против фраз не попрёшь, это мы уже давно уяснили. Жалко, конечно, будет, если придётся Шурика съесть, тем более – сырым, но если фразы, то что поделаешь… Они не только Шурика, они и Борьку не пощадят.
– А что это вы тут делаете? А? – вдруг сказал кто-то громким басом. Все, кроме меня, подпрыгнули от неожиданности. И кроме Вадика – он просто рот от удивления открыл. Так что, пока Аня подпрыгивала, я разглядывала полицейского, который появился неизвестно откуда, а точнее – из-за угла.
– А что это вы так поздно гуляете? Предъявите документы! – решительно сказала я полицейскому.
Полицейский потянулся рукой к нагрудному карману, после чего раскрыл перед моим носом удостоверение.
– Как интересно, – сказала я, разглядывая фотографию. – А вот печать – это вы чем рисовали?
Вадик сдержано хихикнул, а полицейский кашлянул, убрал удостоверение и обратился к Ане, как к старшей:
– Что за поздние прогулки? Родители знают?
– Дяденька, – жалостливо сказала Аня (похоже, не первый раз с полицейскими разговаривает). – Нам срочно надо. Очень. Нам… к ветеринару… вот его, – и выволокла из рюкзака за шкирку Шурика, – Посмотрите – животик вспух, мучается животное.
Шурик неопределённо мяукнул, покорно показывая полиции откормленное пузико. Полицейский кивнул, Аня засунула Шурика обратно в рюкзак.
– Усыпить? – деловито поинтересовался полицейский.
– Вылечить, – укоризненно сказала Аня.
Не зря мы брали Шурика. И Аню тоже не зря.
– Ребята, сейчас, подождите, я машину вызову, – пристыженно сказал полицейский. – Свозим вашего зверя.
Этого ещё не хватало!
– Не надо, мы с родителями, – возразила я. И крикнула как будто издалека голосом Бориной мамы в состоянии лёгкой истерики:
«Тоня, Соня, Коля! Вы с кем там разговариваете? Давайте побыстрее, сейчас поедем уже! Ветеринару позвонили, он ждёт!» И воспроизвела звук, как будто дверца машины хлопает. Десять раз подряд.
– Ну что же, – пожал плечами полицейский. – Здоровья зверю вашему. Бегите, – и добавил совершенно непонятное. – Береги сестёр, Коля…
– Угу, – кивнул Вадик, и мы побежали. Мнимый больной в рюкзаке, подпрыгивая, недовольно мявкал. Прислушиваться, что же он имеет в виду, мне не очень хотелось. Да я и так догадывалась.
По пути мы трижды повторили уже отработанную историю с больным животиком Шурика, на полицию и одного добровольца это действовало безотказно. Шурик довольно выпячивал живот, пару раз даже мурлыкнул. Пришлось сказать, что бредит…
– Вон, третье справа… Это окно. Стучи туда, – сказал Вадик, от нетерпения приплясывая на месте.
– Не прыгай, – недовольно сказала Аня. – А то я нервничать начинаю.
– Извини, – сказал Вадик и принялся грызть ноготь. Потом подёргал меня за рукав и нерешительно попросил: – Только ты не пугай её сильно… ладно?
– Естественно, – заверила его я. – Уж лучше пусть рисует, чем заикается.
– Это точно, – вздохнул Вадик, уселся на траву и стал гладить рукой рюкзак, в котором спокойно спал уставший от путешествия Шурик.
Приступаем к делу! Мы сидим в кустах, поэтому можно не волноваться – нас никто не заметит. А если и заметит, то не догадается… Я сосредоточилась и в районе того окна, где живёт Вика, изобразила стук по стеклу. Подождала. Никаких результатов!
– Ой-ой-ой… – сказал Вадик.
Я изобразила звук погромче. Подождала пять минут. Нет, эта юная танцовщица, похоже, спит мертвецким сном!
– Ой-ой-ой-ой… – снова сказал Вадик.
Делать ничего не оставалось, и я изобразила звук разбившегося стекла. В окне тут же появился лохматый мужчина в майке…
– Ой-ой-ой-ой-ой… – сказал Вадик. – Я подъезды перепутал…
«Умники, – язвительным тоном сказал включившийся пояс, которому, похоже, надоело дуться. – И умницы… Меня спросить не догадались. Я же тут тысячу раз был!»
«Это когда?» – поинтересовалась я.
«Я же переходящий трофей», – грустно сказал пояс и снова замолчал. Снова обиделся, что ли? Надо же, какая вещь обидчивая. А сначала ведь казался таким неуязвимым!
…Вика проснулась сразу. Когда она появилась в окне, сонная и ничего не понимающая, Вадик облегчённо вздохнул.
– Отыскали, – тихо сказал он. Я посмотрела на Вадика и приложила палец к губам. Вадик кивнул. На всякий случай с таким же предложением я обратилась и к Ане. Аня не кивнула, а показала язык. Что же, тоже сойдёт. Главное, чтобы молчала.
Потому что нельзя отвлекать человека в тот момент, когда он становится звездой! Ну, пусть не звездой, а звёздочками… «Звёздный голос» у меня получился на славу. Он был серебряным, рассыпающимся и звенящим. Он у них и правда такой. Во всяком случае, Вика сразу поняла, что это звёзды – потому что смотрела вверх. Что же, время общения настало. Вперёд!
Ознакомительная версия.
