Ознакомительная версия.
Тем временем на стадионе разворачивалась селедочная эпопея. Рабочие на глазах у зрителей свинчивали из стеклянных пластин огромный бассейн. На пути к бассейну от машины «Живая рыба» ставились бочки, наполненные водой. Радио играло всякую соответствующую рыбную музыку: «Амурские волны», «Славное море священный Байкал» и все песни композитора Рыбникова.
Вот заиграли марш подводников, и вокруг стадиона, совершая круг почета, пошел сам дрессировщик — Геннадий Овчинников. Он был в костюме тореадора, весь резкий и решительный. Только вместо шпаги у него из-за пояса торчал большой пластмассовый сачок.
Верхом на машине «Живая рыба» сидел его нарядный ассистент. Овчинников дал ему команду через весь стадион:
— Отдраить люки!
Помощник открыл крышку, и из машины одна за другой стали выскакивать серебристые рыбы. Они прыгали из бочки в бочку. И таким потоком серебристых стрел летели к центральному бассейну.
Стадион разразился рукоплесканиями.
Потом рыбы стали выполнять программу, написанную на афише. Играли сценку «Веселый рыболов».
Ассистент Геннадия подходил к бассейну с удочкой и с большой сковородкой. Он показывал жестами зрителям, что сейчас наловит рыбы для этой сковородки. Забрасывал удочку в бассейн. А веселые селедки не ловились на его удочку, а постоянно цепляли ему на крючок то старый ботинок, то пустую консервную банку.
В конце концов веселый рыболов уходил со своей добычей в сторону, противоположную той, откуда пришел. На спине он нес огромный рюкзак с надписью «В утиль».
Дальше рыбы прыгали через половник, то есть через сачок. Он подымался все выше и выше, как планка для спортсменов, прыгающих в высоту. Просто удивительно было, как высоко они могли подлетать. После прыжков они подплывали к укротителю и брали у него из рук червяков.
После этого был большой баскетбольный матч. Селедки гоняли шарик от настольного тенниса по всему бассейну. Забрасывали его в корзинки. Одни селедки были с красными плавниками, другие с зелеными. Выиграли зеленоплавничные. Красноперки проиграли. Стадион бушевал. Зрители прыгали и скакали, не отрываясь от биноклей.
И наконец был показан самый опасный трюк — прыжки через огненный круг.
Дрессировщик Овчинников под барабанную дробь вынес горящий проволочный круг и предложил селедкам прыгать сквозь него. Селедки не испугались. Они серебристой лавиной летели через огонь, делали круг по бассейну и прыгали снова. В конце концов круг догорел, а селедки все прыгали и прыгали. Видно, они очень любили эти опасные прыжки.
И вот под гром всего стадиона селедки из бочки в бочку снова стали возвращаться в свою «Живую рыбу».
Ассистент и сам Овчинников внимательно следили за ними и считали рыб. Когда одна селедка промахнулась мимо бочки и плюхнулась на траву, Овчинников молнией подлетел к ней, схватил могучей рукой и снова сунул в воду.
Все ликовали и аплодировали. А знаменитого Овчинникова окружила толпа поклонников. У него брали автографы и задавали вопросы:
— Сколько лет вашим рыбам?
— В среднем два года.
— Как долго готовили вы этот номер?
— Около полутора лет.
— У ваших рыб есть имена?
— Есть. Мы зовем их именами цветов: Василек, Ромашка, Лилия, Лопушок.
— Как вы различаете своих питомцев?
— По размерам плавников. По расстоянию между глазами. По общему облику.
— Скажите, пожалуйста, ваши селедки каспийские, балтийские или иваси?
Этот вопрос задал мальчик очень интеллигентной внешности, с большими коричневыми глазами и слегка вытаращенными губами.
— Те, и другие, и третьи, — ответил вежливый укротитель.
А вокруг любопытного мальчика замкнулся круг ребят.
— Скажите, это вы играли в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру»?
— Скажите, а у вас есть бабушка? А она не теряла мальчика?
— Поделитесь своими творческими планами.
Любопытный мальчик был тот самый всеми разыскиваемый Алеша Воджаевич. Операция «Веселые селедки» закончилась.
* * *
Гуля Курбановна была счастлива. Она сказала:
— Вы все делали неправильно, однако мальчика нашли. Молодцы.
— Я не хочу находиться! — кричал Алеша Воджаевич. — Я хочу в парке жить, рыбу ловить.
— А бабушку тебе не жалко?
— А меня тебе не жалко? — кричала Александра Семеновна. — Я всю жизнь на тебя потратила. Я пять лет в песочнице провела. Я в педагогический институт поступила. Я в шахматы играть научилась. Я на арфу сто рублей собрала. Тебе бы потерпеть лет тридцать, из тебя академик получится.
— Нет, — сказал профессор Баринов. — Не получится из него академик. Этот мальчик прирожденный путешественник и естествоиспытатель. Ему всего шесть лет, а он спокойно неделю в парке живет и не пропадает. Вы, Александра Семеновна, своим воспитанием просто губите ребенка.
— А как же мне быть? — спросила Александра Семеновна. — Я по-другому не умею. Может, нам вместе на природе жить?
— Как быть? — спросил профессор Баринов у класса Маши Филипенко.
Класс задумался. Класс долго думал, а потом сказал:
— Надо отдать его в лесную школу.
— Куда? Куда? — заспрашивала Александра Семеновна.
— В лесную школу, — ответил Валера Готовкин. — Есть такие школы за городом, с природоведческим уклоном.
— Хочешь в такую школу? — спросил профессор Баринов у Алеши.
— Хочу.
— Напишите родителям в Индонезию, — сказал профессор Александре Семеновне. — Скажите, что я лично просил. Что просил весь класс Маши Филипенко.
Потом профессор повернулся к ребятам и сказал:
— Большое вам спасибо, ребята! Вы сделали хорошее дело. Теперь вам надо за уроки сесть, чтобы вы не зазнались. И нам надо за работу сесть, чтобы итоги подвести. Мы теперь начнем новые методы осваивать, коллективные.
Передайте большое спасибо вашей учительнице Екатерине Ричардовне. До свиданья. Давайте расходиться.
И он первый покинул служебное помещение.
КОНЕЦ
Повесть Э. Успенского «25 профессий Маши Филипенко» публиковалась до выхода книги в журнале «Пионер». В редакцию журнала пришло много откликов от детей и взрослых — всех заинтересовала повесть.
Нам переслали ваши письма. В них вы благодарите писателя за интересную книгу. «…У нас дрожали стекла, когда мы все дружно и искренне смеялись…», «Дух захватывает, когда читаешь…», «Завидуем Маше Филипенко, хочется побывать на ее месте». Родители и учителя пишут: «Повесть о том, что дети хотят интересных и нужных обществу дел». Некоторые ребята пишут, что они тоже стали улучшателями нашей жизни, как Маша Филипенко.
В письмах много вопросов к автору, самых разнообразных — как ему удается сочинять книги, любит ли он ловить рыбу, как относится к… змеям, как правильно пишется его имя — Ягуард или Эдуард…
На эти вопросы с радостью согласился ответить поэт Тим Собакин, который хорошо знаком с писателем Успенским. Вот что он рассказал.
* * *
На крыльце деревянного дома в подмосковном поселке Клязьма сидела кудрявая собака. Когда я открыл калитку, собака звонко залаяла.
— Здравствуй! — сказал я ей.
— Здрав-ав-ав-авствуй!.. — ответила мне кудрявая собака.
Я не удивился, потому что знал: в этом доме живет писатель Эдуард Николаевич Успенский, — и был готов к чудесам. Ожидать их пришлось недолго. Едва я успел поприветствовать обитателей уютного дома, как над моей головой стремительно пролетело что-то черное и уселось на вытянутую руку писателя Успенского.
— А вот и Краля пожаловала!.. — сказал Эдуард Николаевич.
Черная галка ответила оглушительным «Ка-аарр!» и доверчиво перебралась к Успенскому на плечо.
Я робко протянул к птице руку, но галка, сверкнув на меня глазом-бусиной, резко взмахнула крыльями и вскоре устроилась под самым потолком — подальше от этого подозрительного типа.
— Не огорчайся, Тим! — успокоил меня Эдуард Николаевич. — Вот привыкнет к тебе и сама прилетит…
Я, конечно же, не огорчился, хотя и почувствовал светлую зависть: ведь ко мне на плечо еще ни разу не садилась галка.
Мне было интересно узнать, как же Эдуард Николаевич придумал Машу Фэ или Филипенко эМ и как ему удалось так увлекательно сфантазировать все ее приключения. Эдуард Николаевич мне ответил:
— Дело в том, что Маша и ее профессии совсем не «сфантазированы». Вот ребята сто семьдесят девятой ленинградской школы, с третьего по десятый класс, прочитав и обсудив мою повесть еще до того, как она вышла в издательстве, сразу поняли, что это очень жизненная книга. Каждый из них хотел бы прийти на взрослую работу и помогать, как Маша. Они писали мне письма, предлагая новые и новые проекты улучшения нашей жизни, и считали, что вполне могут уже сейчас, в школе, делать очень многое, помогая взрослым.
Ознакомительная версия.
