— Мамусь! А месяц уже прошел?
Но месяц все не проходил. Это очень долго — месяц, когда так ждешь. Наконец вечером мама сказала:
— Рена, завтра ровно месяц…
А наутро в Ренкином ящике оказались те игрушки, которые она звала шепотом перед сном. Ренка, пританцовывая, шлепала босыми ногами по полу, смеялась, разглядывала прибывших из дома отдыха:
— Вам весело было, да? Вы очень хорошо поправились и загорели.
В доме отдыха перебывали все игрушки. Только чем старше становилась Рената, тем дольше они отдыхали. И еще взяли такую моду. Стоило только какому-нибудь кукленку несколько раз попасться под ноги папе или маме, как он исчезал так надолго, что Рената даже забывала, что он у нее был. Зато когда этот кукленок вдруг опять появлялся в ящике, получалось, будто ей снова подарили.
С тех пор прошло два года. Рената выросла. Теперь она знает, что «дом отдыха» игрушек где-то там, высоко под потолком, на антресолях. И рояль, наверное, тоже сейчас там «отдыхает». «Сама виновата, — думает Рената. — Сколько раз его посреди комнаты бросала. Теперь до осени не появится… Как же сказать ребятам? Ведь они могут не поверить?…»
Но они поверили.
— Подумаешь, рояль! — сказал кто-то из близнецов. — Вот у нас один раз так целая бабушкина кушетка пропала.
— И где же вы ее нашли? — удивилась Рената.
— Где, где!.. В магазине забыли! Сервант и кресла привезли, а кушетку забыли… Давайте в другое поиграем.
— Тогда лучше будем играть в магазин! — предложила Соня.
— В магазин! В магазин! — повторила Клава.
Вообще, Клава какая-то странная. Что Соня сделает, то и она. Соня засмеется, и она тоже. Соня скажет, она повторяет. Как попугай.
Все согласились играть в магазин. Ребята принесли что у кого было. Рената — десяток крупных янтарных черешен, коржик и огурец. Вовка с Женькой — большое наливное яблоко и несколько редисок с белыми хвостиками.
— Ну, теперь вы пойдите погуляйте. А я все, как нужно, приготовлю с Клавой. Вот вам деньги. — Соня дала каждому по три трамвайных билета.
Походила Рената с близнецами по пустырю туда-сюда и направилась в магазин. Вовка с Женькой за ней.
— Смотрите, как я все хорошо приготовила, — хвалилась Соня. — Как в буфете настоящем. Покупайте, пожалуйста.
И правда, хорошо. Соня порезала все на кусочки и разложила по маленьким тарелкам. Даже бинтиком от мух накрыла. Вовка купил две Ренатиных черешни, хлеба и кусочек огурца. Рената купила кусочек Вовкиного яблока и редиску с хвостиком. И другие купили понемножку. Много Соня не давала.
— Больше кусочка в одни руки не отпускаю, — заявила она.
Поели то, что купили. Пришли еще раз в магазин. Вовка спрашивает:
— Ля! А где моя редиска делась?
— И черешен нету, — удивилась Рената, — а я еще ни одной не попробовала.
— Каблучиха! Давай мой яблок! — потребовал Женька. — Он вон какой здоровый был!
— А вы лук покупайте, сухарики. Хлеба еще вон сколько! — заюлила Соня и, как взрослая, сказала: — Дефицитные продукты кончились. Может, вам еще ананасов?
— Не надо мне ананасов! Ты яблок гони! — подступал к ней Женька. — Наверно, опять, как в тот раз, с Клавкой слопали?
— Я не сво… не свопава! — поспешно глотая что-то, пролепетала Клава.
— Подавись своим яблоком! — крикнула Соня. — На вот тебе мой, целый.
Женька взял маленькое кривобокое яблочко. Надкусил и сморщился:
— Кислятина! Сама ешь! Мой куда дела? Я вот тебе как дам!
— Вам покупать можно, да? А продавщицам нельзя? — оправдывалась Соня. — Ну и не надо! Мы с вами никогда больше играть не будем! Собирай, Клавка, посуду!.. Идем к нам, Ренка.
— Не пойду, — тихо сказала Рената, — нехорошо так обманывать.
Соня зло глянула на нее:
— А ты… А тебя буду дразнить: Ренка-коленка!
— Зачем? Что ли, я тебя обидела?
— Сейчас не буду, а когда поссоримся.
— А у меня на старой квартире подружка была Нина. И Саша из девятнадцатого номера. И если мы поссоримся, так никогда не дразнимся, а только не разговариваем немножко.
— Ты не задавайся своей Нинкой! И своим номером! А если не хочешь дружить, так мы тебе что-нибудь как подделаем! Так будешь знать! — Соня умолкает на миг, рассматривает Ренату. Будто ищет, к чему бы придраться. — А чего ты такая черная? Ты цыганка?… Цыганка! Давай погадаем! — и смеется тонким противным голосом.
Рената смотрит на эту худую бледную девочку и удивляется. Зеленые глаза Соньки то делаются какими-то тусклыми, то вдруг загораются и блестят, как у кота Мурзика, когда он охотится за воробьями. Кажется, вот-вот Сонька цапнет ее по лицу рукой с длинными грязными ногтями. Губы у Сони такие тонкие, что когда она замолкает на секунду, рот становится узкой длинной щелкой, как у гипсовой копилки. «Так и подраться можно», — думает Рената и, ничего не сказав Соне, идет за близнецами.
На другой день Соня как ни в чем не бывало подошла к ней:
— Ой, Реночка! У тебя фильмоскоп! А какая лента?… «Дядя Степа»? Дай посмотреть.
Рената дала. Лента о дяде Степе очень понравилась и Соне и Клаве.
— Давай поменяемся? — пристала Соня. — Я тебе дам… Знаешь, что я тебе дам? Хочешь, коробку от духов «Красный мак»?… Не хочешь. Ну, тогда я тебе дам очки! Настоящие! Только без стекол.
— Что ли, я бабушка? — рассмеялась Рената. — Я тебе и так подарю. У меня две ленты.
— Ой, Реночка! Какая ты добренькая! — обрадовалась Соня.
— Добренькая, — как попугай, повторила Клава.
— Пошли на пустырь играть, — позвал не то Женька, не то Вовка.
— И-дё-о-м! — отозвалась Рената.
На пустыре хорошо играть в охотников и антилоп. Ренате игра очень понравилась. А Соня начала капризничать. И жарко ей. И Женька с Вовкой жульничают, неправильно ее поймали.
— Давайте лучше в школу играть! — предложила Соня.
— В шкову играть, — как эхо, повторила Клава.
— Чур, я буду учительницей! — крикнула Соня.
— И я учитевницей, — обрадовалась Клава.
— Какая ты учительница! — шикнула на нее Соня. — Ты картавая. Ты будешь уборщицей.
— Опять уборщицей, — обиделась Клава, и губы у нее задрожали.
Рената подумала: «И правда. Ведь Соня уже во втором классе. Конечно, она учительница. Только Клаву жалко». И предложила:
— Пусть Клава лучше будет ученицей.
— Ученицей! Ученицей, — поддержали близнецы.
Принесли бумагу, карандаши. Стала Соня учить:
— Дети! Напишите букву «д». Все знают, как пишется буква «д»?
— Знаем! Знаем!
Все старательно стали писать на листочках.
— Не подглядывай! — кричит учительница. — А то из класса выгоню!
— Я не подглядываю, — сказал Вовка, — я только посмотрел, как Ренка красиво написала.
— Ренка, сдай тетрадку! — потребовала учительница.
— А учителя так грубо не говорят! — сказала Рената.
Соня хотела что-то сказать, но промолчала. Сердито посмотрела на листок и красным карандашом вывела двойку.
— За что мне двойку? — удивилась Рената.
— За что ей двойку? — спросили близнецы.
— Она вучше всех написава, — робко сказала Клава.
— Молчи, картавая! Уходи из класса! — рассердилась Сонька. Взяла и поставила красным карандашом всем по единице.
— Тогда и я не буду играть! — сказала Рената. — Раз ты Клаву выгнала. А ты сама покажи, как нужно букву «д» писать.
— А думаешь, не покажу?! — Сонька вывела на своем листке корявую букву с кривым хвостиком.
— Ля! — сказал Женька. — А у Ренки лучше!
— В сто раз! — подтвердил Вовка. — Пусть Ренка учительницей!
— Ну и катитесь со своей Ренкой! Я лучше вас знаю.
— Ну и не надо! Мы сами играть будем. Клава, ты будешь с нами? — спросила Рената.
— Буду!
— Клавка! Иди домой! — закричала Сонька.
Клава зашевелила губами и медленно пошла за сестрой.
— Ренка-коленка! Ренка-коленка! — дразнила Сонька.
Но ей никто не ответил. Сонька еще покричала и ушла.
— Сейчас у нас будет урок рисования, — объявила Рената. — Рисуйте, кому что нравится.
Вовка нарисовал дом с балконом, а Женька — паровоз с машинистом.
— Красиво как! А я так ни за что не сумею нарисовать! — И Рената поставила им по пятерке.
Близнецы обрадовались.
— А почему Клава ушла? — вслух подумала Рената.
— Ля! — удивился Женька. — Она все делает, что Сонька скажет. Если не послушает, так такую бубну получит.
— Какую бубну? Соня бьет свою сестру?
— Ого! Еще как. Сам видел.
На самом первом этаже нового дома никто не жил.
«Чего же здесь будет?» — думала Рената, разглядывая громадные, от самого пола до потолка, окна. И двери какие широкие, с красивыми золотыми ручками! Так и горят на солнце. А что внутри — неизвестно. Стекла замазаны чем-то белым. И двери заперты наглухо.
