Отец сказал:
— Если дедушка согласится принять собаку, ты будешь её вожаком. А нет, то придётся Анъяра отвезти обратно в город.
— С кем же мы её оставим в городе? — спросила тётя Шура, перестав есть ягоды.
— Если дедушка не позволит оставить собаку, я тоже в город вернусь, — заявил Марат и даже брови сдвинул. — Будем жить вдвоём с Анъяром. Только ключ не забудьте мне оставить. Я теперь сам умею открывать дверь.
Губы тёти Шуры сморщились от улыбки. Она быстро взглянула на отца: дескать, мальчик говорит как взрослый. Отец тоже улыбнулся и, ничего не ответив сыну, поднялся.
— До полуденной жары нам нужно бы добраться. Путь не близкий. — И пошёл к машине. За ним побежал Марат.
На этот раз тётя Шура посадила его на переднее сиденье, а сама села рядом с отцом. Собака прыгнула к Марату. Ей было трудно устроиться между ним и шофёром, и Марат посадил её к себе на колени. Собака закрыла всё переднее стекло. Но Марат не обиделся. Обнял Анъяра за шею и ехал, закрыв глаза. Однако отцу это не понравилось. Он велел шофёру притормозить и приказал:
— Анъяр, ко мне!
Собака лизнула Марата, жалея, что им приходится расстаться, и перешла на своё прежнее место. Марат подумал, что теперь ей будет очень скучно.
Проехали прохладный лес, открылось ржаное поле, залитое ярким солнцем. На бугорке за кюветом сидели две куропатки и деловито разглядывали дорогу.
— Цыплята! — крикнул Марат.
Собака вскочила, навострив уши.
— Это куропатки, — сказал отец.
Куропатки почти не испугались автомобиля. Они лениво взлетели и через несколько метров снова опустились на землю.
— Давай спустим Анъяра, — предложил Марат, с надеждой взглянув на отца.
— Нельзя, — сказал отец. — Если собака научится ловить куропаток, начнёт, того гляди, в деревне кур таскать. Ему тогда несдобровать.
— Анъяр умная собака: если я скажу нельзя, он не ослушается, — убеждённо сказал Марат.
— При тебе он и не будет их ловить, а как заснёшь, пойдёт за ними на охоту, — поддразнивала его тётя Шура.
— Анъяр не такой: он не куроед, не вор! — возмутился Марат.
— Надейся на него, у него вон и хвост крючком, — не унималась тётя Шура.
— Да будет вам, — остановил их отец, смеясь.
Сначала шофёр хотел остановить машину, погнаться за куропатками, но, услышав слова директора, прибавил газ, и в один миг куропатки остались позади.
Марат обиделся, что отец не разрешил поохотиться, надул губы и довольно долго сидел молча. Они опять въехали в лес. Здесь росли сосны, осины, берёзы и крепкие раскидистые дубы. Песчаная дорога привела их к речушке с прозрачной водой. Когда они проезжали деревянный мостик, Марат увидел даже дно реки — оно было белое-белое.
— Смотрите, вода здесь блестит, как ртуть! — крикнула тётя Шура звонко и радостно — так умеют кричать только девочки (Марат очень удивился). — До дна видно. Трудно здесь рыбам укрываться: их, наверное, руками можно ловить, — говорила тётя Шура восторженно.
Переехали мост. Шофёр остановил машину.
— Надо бы воды в радиатор долить, а ведерко я забыл, — сказал он смущённо.
— Давайте моей панамкой будем воду таскать, — предложил Марат и весело побежал к воде. От него не отставал и Анъяр.
— Панамку не мочи, — сказал отец. — Вот выпьем чай, термосом воду натаскаем.
Тётя Шура сбросила туфли на высоких каблуках и побежала к реке, ну совсем, как маленькая. Марату это очень понравилось.
— Хорошее дно! — крикнула она. — Песок белый-пребелый, прямо как липовый мёд, чудо!
— А вон рыба, — обрадовался Марат, — щука, наверное! Папа, можно, я вытащу удочку?
Отец налил в стаканчик чай и, подавая Марату, сказал:
— На-ка, попей. А без червя рыбу не ловят.
— Я вместо червя кусочек колбасы насажу, — заволновался Марат. — Тётя Шура, пожалуйста, дайте мне колбасы.
— Не стоит нам здесь задерживаться, Марат. Нас в деревне ждут, — сказала тётя Шура ласково.
И Марату показалось, что она сама с удовольствием половила бы рыбу, только стесняется.
— Я только одну рыбку поймаю, — застонал Марат. — Здесь, наверное, водится много щук.
Тут вмешался отец:
— Рыбачить нужно утром. Днём рыба не клюёт.
— Почему?
— Потому что днём жарко, вся рыба лежит на дне, в прохладе. Сейчас ей никакая пища не нужна.
— А я видел одну рыбку совсем наверху. Ей почему не жарко?
— Она отстала от папы и бегает теперь по всей реке, ищет его. Не найдёт, так вечером папа разыщет её, когда выйдет на прогулку.
— А если рыбка до вечера захочет есть?
— Мошку поймает или дафнию.
— А если не найдёт дафнию?
— Проголодается — разыщет.
— А почему она отстала от папы?
— Потому что не послушалась.
— Разве рыбы разговаривают?
— Конечно.
— А я не знаю ни одного рыбьего слова.
— Язык рыб знают только рыбы.
— А почему люди не учат рыбий язык?
— Теперь уже изучают.
Марат продолжал спрашивать — отец, хотя и устал отвечать на вопросы, ни разу не вспылил.
Машина, казалось, незаметно въехала в деревню.
— Видишь красную шатровую крышу? — показал отец шофёру. — Вот к этому дому и поезжай.
Марат первый выпрыгнул из машины и повёл во двор Анъяра.
А вот и дедушка с бабушкой! Они стояли перед своим высоким пятистенным домом. Какие же они старенькие! Сколько у них морщин, как это они все помещаются на лице! Бабушка и дедушка показались Марату такими маленькими по сравнению с папой и тётей Шурой. Неужели и у Марата будут когда-нибудь такие морщины? Нет, в это поверить никак нельзя. А глаза у бабушки и дедушки были ласковые и добрые-предобрые. Марат это сразу увидел и обрадовался. Анъяру они тоже очень понравились. Марат это сразу почувствовал. Если правду сказать, первый раз в этом году ему стало легко-легко.
Подаркам дедушка с бабушкой очень обрадовались. Бабушка посмотрела в бинокль и очень удивилась.
Деревню окружали леса, они подступали вплотную к широкой Волге. Её было видно прямо из окна дедушкиного дома. А говорят, в лесу ещё были озёра! Отец Марата вскоре заговорил о рыбалке. Дедушка посоветовал съездить в лес на колхозную пасеку. Она у самого рыбного озера. «Только поспевайте вытаскивать», — улыбнулся дедушка. Тётя Шура хоть и хлопотала на кухне, помогая бабушке стряпать обед, но слышала всё, что говорил дедушка о рыбном озере, и очень хотела скорее порыбачить. Она стала совсем не похожа на городскую тётю Шуру и всё больше нравилась Марату.
Бабушке не хотелось отпускать долгожданных гостей. Она говорила, что озёр и вокруг деревни полно, да и рыба в них не перевелась…
— Заодно я хоть с братом Василием повидаюсь, — сказал отец. — Как он там живёт один-одинёшенек? Жена и дети здоровы?
— Семья-то у него в деревне, а он пропадает в лесу. Настоящим пчеловодом заделался. Из дальних колхозов приезжают к нему учиться, — с гордостью рассказывала бабушка об успехах младшего сына. — Большой доход от мёда колхоз получает.
На пасеку они приехали вечером, перед закатом солнца. Дядя Василий был очень похож на папу Марата, только худой и ростом выше.
В лесу на небольшом пригорке стоял одинокий дом, от него вниз спускался ярко-зелёный луг, на нём были расставлены ульи, много: сто шестьдесят — так сказал дядя Василий. Некоторые были установлены на больших весах. Называли их контрольными. Весы показывали дневной сбор мёда. Об этом Марату тоже рассказал дядя Василий.
После ужина шофёр сразу лёг спать. Завтра рано утром нужно было возвращаться в город. Дядя Василий, взяв снасти, повёл гостей на лесное озеро недалеко от пасеки. Анъяр не отставал, крался по лесу, принюхиваясь, вздрагивая всей кожей.
Озеро раскинулось километра на три в длину. Да и ширина была порядочная. Вода в озере даже на закате, когда небо стало совсем багровым, казалась зелёной. Марат не удержался, подбежал к воде, зачерпнул ладонью. Капли оказались прозрачными, как хрусталики у них дома на люстре.
Вокруг озера буйно разрослась осока, шуршал камыш. Корма в воде, видно, было много, потому-то, говорят, здесь водились толстые, как поленья, щуки и сазаны. Жирная, вкусная была здесь рыба. Водились и караси, лещи, плотва, заплывали они в озеро во время половодья из Волги.
В тот вечер Марату казалось, что они непременно наловят много рыбы, но ни одна рыба не клюнула. Марат и тётя Шура долго печально смотрели на озеро, начавшее гнать волны.
— Нет удачи, — сказал отец. — Ветер с северо-востока, рыба клевать не будет.
Марат только теперь заметил прогалину с северной стороны, где лес переходил в степь и открывались ворота для ветра.
К вечеру ветер усилился. Волны на озере стали большие.
Неудача рыбаков, кажется, расстроила и Анъяра. Собака внимательно смотрела на поплавки и даже начала тихонько скулить, волноваться. Дядя Василий, глядя на приунывших рыболовов, посмеивался в курчавую бороду и утешал их:
