Ознакомительная версия.
– Да, да! – уверенно отвечал Руслан. И, видимо, ушёл. Потому что и кроссовки его скрылись с моих глаз, и голос слился с шумом рыночной толпы.
Фу-у, пронесло! Не заметили! Как мне полегчало… Но стыд остался. Хотя какое мне дело до маменькиного красавца Русланчика? «Руслик»… Ну надо же такую гадость придумать! Взрослого парня так называть – как всё равно хомячка какого-то… Гранд-мамаша меня теперь начала бесить. Прямо просто на дух я её, мне казалось, не могла с этого момента выносить. А всё из-за моего позора…
Я не слушала, как ругала меня бабка за то, что я упустила такую хорошую покупательницу – в смысле ту, оптовую, на тракторном ходу, которая всё ведро, не торгуясь, собиралась купить. Правда, из-за этого мы лишних полтора часа на рынке проторчали – и солнце палило нас немилосердно. День особенно жарким сегодня обещал быть, если с утра уже такое пекло. Но я стояла, продавала. Почему-то не хотелось на дачу идти. С Русланом этим встречаться потому что не хотелось.
Так что на огород – собирать с картошки колорадских жуков, – я отправилась прямо-таки с удовольствием! Даже есть не стала, хотя бабка много вкусного на стол выставила. Того, что после удачных торгов на рынке купила.
Собирать жуков на самом пекле – занятие не для слабонервных. Да хоть и не на пекле – всё равно противно. Нудно и гадко. Колорады – твари противные и беспощадные, жрут картошку со всех сторон. Личинки обжирают листья, а взрослые вгрызаются в сами клубни, проедают в них круглые дырки – и такая картошка уже на фиг никому не нужна. Урон они наносят просто катастрофический, если не убивать их химическим путём. А бабка моя не хочет картошку опрыскивать – опасно, типа. Самим же её и есть. Да и зачем опрыскивать, если есть я – бессловесная рабочая сила, которая вручную и совершенно бесплатно всех паразитов и оберёт…
Неизвестно, кто из колорадиков хуже и вреднее – взрослые полосатые монстры, конкретные жуки или их дети – большие и маленькие личинки. Крупные личинки – розовые с мелкими тёмными точками по бокам, мягкие – просто мерзопакостная биомасса какая-то! Их тушки похожи на пузатые дирижабли. Берёшь такую гадость пальцами, и прямо тошнота подкатывает. Но их зато с веток снимать легче всего – крупные всё-таки. Маленькие же так облепливают листик со всех сторон, что их не оторвать. Пока стащишь – половину на землю стрясёшь, половину подавишь. Перчатки тут же жёлто-коричневыми становятся от жижи, в которую личинки превращаются, и кажется, что эта вредоносная субстанция сейчас резину прожжёт и на моей коже окажется. Фу, в общем!
А полосатые взрослые очень хитрые – они не такие медлительные, как глупые личинки, поэтому стараются уползти, спрятаться. Вот и ходишь вдоль гряд, собираешь их в баночку с керосином. Стараешься, чтобы унять отвращение, думать о чём-нибудь хорошем.
Я думала – вот ведь, блин! – о Русланчике. Конечно, сначала о том, что его бы сейчас сюда, побороться за урожай… Потом о том, как и где он в данный момент отдыхает… Прямо как замкнуло меня!
А затем пришли ребята деревенские, встали около ограды.
– Привет, Варька!
– Привет! – крикнула я, разгибая спину.
Там, у края нашей фазенды, стояли Колька, Маринка и Страшный. Страшный – это кличка Володьки Страхова. Ну, наверное, он и сам по себе был страшноват. Я, правда, особо никогда не приглядывалась, но раз люди так зовут, то это уж точно, страшный. Раз так, удачно кличка совпала.
Мы поболтали с ними о чём-то таком обычном – кто где недавно был, кто когда купался, кто и во сколько сегодня на речку идти собирается. Я сначала стояла, пока с ними разговаривала, а потом снова двинулась вдоль гряд картошки, собирая полосатых и розовых гнусов. Деревенские продолжали со мной болтать, с интересом смотрели, как я кидаю вредоносных насекомых в жестянку, но помочь не предложили. Я совершенно не обижалась на это, потому что они это не из жлобства, им не «западло», просто у них самих у всех есть такое же занятие, сами к своим жукам сейчас отправятся, так что кому-то помогать в этой ситуации глупо.
Потом они ушли. А я осталась. И до тех пор, пока бабуля не прискакала. Вот ведь человек неуёмный! Старая, а ей хоть жара в сто градусов, хоть ветер с Заполярного круга – она всё равно приползёт на свои плантации и будет с упоением трудиться. Так что жуков собирать осталась она, а я отправилась на дачу. Бабка велела убраться как следует на участке – потому что я, типа, два дня уже лодыря гоняю. Что, кстати, абсолютная правда. Не убиралась. Гоняю…
Возле моста через речку мне попалась наша дачная компания. Решительные все такие, прямо как забастовщики:
– Ну, что там твои деревенские?
– Ничего им живётся?
– Рожи не трескаются? – Это они меня, значит, спрашивают.
Ещё через пару реплик стало понятно: наши собираются деревенских бить. Да, не деревенские наших, а наоборот! А за что? За воровство.
– Я знаю, знаю! – захлёбываясь, возмущалась Натаха, и остальные ей активно поддакивали. – Там в деревню пацан приехал. Малолетний вор-рецидивист! Он постоянно с участков всё таскает! Вот он местных и подбил. Так что теперь всё…
– Перемирие заканчивается! – заявили пацаны.
Это было серьёзное заявление. С деревенскими нашим не справиться. Наших мало. И без тельняшек. И, самое главное, без подтверждённой информации. Ведь вора за руку никто не поймал.
Да, самого вора за его непосредственным занятием никто не видел, но за последнее время с дачных участков испарилось прямо из теплиц и с грядок много огурцов и кабачков. И даже зелёные помидоры кто-то у бабки Петрищевой ободрал. А ещё на одном участке вишни подчистую кто-то все сорвал. А вишни – это такая вкусная вещь… У нас в посёлке они ценятся больше всего. Раньше, говорят, их много было, а сейчас то помёрзнут они зимой, то весной цветы морозом побьёт, то ещё что-нибудь приключится. Поэтому все своими вишнями гордятся, если они вызревают.
– А до этого и клубника пропадала!
– Да! И у нас!
– А у нас куст смородины чистенький! Как ничего не было! – пока я думала про вишни, бушевали наши.
– А у нас даже картошки молодой кто-то целый ряд выкопал! Мелкой совсем.
– Вот ублюдки жадные!
– Да. Моя мать аж плакала!
– В общем, видели деревенских вчера у нас в посёлке, – подвел итог Борюсик – пятнадцатилетний прыщеватый оболтус, большой любитель подраться.
– Ясно, – понимающе покачала я головой. И предложила ещё подумать. Подождать, когда появятся улики, что ли, какие-нибудь. Или доказательства. Или дотерпеть до того момента, когда бдительные дачники застигнут ворюгу на месте преступления. Вот тогда и идти биться.
Но наши слушать не стали.
– Да чего ты своих дружков деревенских всё защищаешь? – в один голос загундосили они. – Какие ещё нужны доказательства? Чего ловить, и так всё понятно!
Но чувствовалось, что хоть и настроены парни и девчонки решительно, идти бить деревенских им всё-таки страшновато. Или ещё не появилось того стопроцентного боевого задора, когда моря и океаны становятся по колено.
Так что я ушла, а они продолжали митинговать. Но дальше моста никуда не двигались. Обсуждали события и возмущались.
Глава 3 Правда о ворах настоящих
Я знала, что говорила. И деревенских защищала тоже не зря. Вернее, я их даже не защищала – чего невиновных-то защищать? – раз и так ясно, что они ни при чём.
Дело в том, что именно я, Варя Тобольцева, знала преступников. Да, я их знала в лицо. Вот!
Это были соседи. Наши соседи со стороны «курятников» – именно они промышляли воровством с участков.
Всё-таки хоть чем-то полезным ознаменовались мои ранние-преранние подъёмы – я одна владела информацией.
Если рано – так, как я, – подняться, махинации воришек можно проследить. Надо только осторожно стоять возле нашего забора и смотреть в большую щель, которая образовалась между разошедшимися досками. Выходит бледным утречком из своего чахлого дачного домишки Парасолиха (так прозывается соседка – жирная, но шустрая, как электровеник, тётка), берет пластмассовое ведёрко блёклого такого, маскировочного цвета, одевается сама эдак неброско, командует «Вперёд!» своему Парасолу (по фамилии они Парасоловы, – значит, муж её, Парасолихи, и будет Парасол), и тихонечко так пробираются они на чей-нибудь участочек.
То есть не на абы чей – а на такой, где выросло что-нибудь необыкновенно урожайное и качественное: клубника, черешня, вишни, огурчики… И ещё, конечно же, хозяев этого самого участка не должно быть дома. А для этого Парасолиха с Парасолом весь вечер туда-сюда вдоль и поперёк дачного посёлка мотаются, очень ненавязчиво заглядывают за заборы, высматривают, выведывают. Тоненьким дружелюбным голосочком Парасолиха выспрашивает у наивных дачников: «А когда ж вы домой, в город, поедете? А когда же вернётесь?» И быстренько тут же то на погодку, то на международное положение сворачивает. Люди рассказывают про свои урожаи, выдают секреты, кто когда уедет и вернётся, – так что Парасолам и карты в руки.
Ознакомительная версия.
