Но что это за охотник — девчонка в лыжных шароварах и в платочке, из-под которого торчат светлые кудряшки. И все же — охотник! Она держала наперевес двустволку, а ее короткая курточка была опоясана патронташем. Алешке даже стало весело. Вот так штука — девчонка-охотник! Откуда такая взялась? Не иначе, как дачница.
— Ты стреляла?
— Я. — сердито ответила она.
— Да у тебя ничего нет, — Алешка взглянул за спину охотницы. — Ворон била?
— Волков отгоняла. — Девчонка окинула Алешку хмурым взглядом.
— Брешешь.
— А ты сходи в лес на полянку, там телят пасут,
— Напали волки?
— Нет…
— А говоришь, — отгоняла.
— Если выстрелить у стада, волк не подойдет.
Алешка недоверчиво оглядел незнакомку. Она была
ниже его ростом, тоненькая, но ружье придавало ей весьма решительный вид. А как разговаривает с ним! Как старшая с младшим, хотя он не сомневался, что, если она и не моложе, то уж никак не старше его.
— Тебя как зовут? — спросил он.
— Таня… А тебя?
— Алешка. Да ты, поди, только и можешь вверх стрелять! По волкам, которых не видать. А появись они, — и ружье бросила бы.
— Я не такая, как ты, — отрезала Таня. — Думаешь, не видела, как трактор у тебя плясал и как ты из кабинки выпрыгнул?
Алешка насторожился. Значит, все видела! Но тут же успокоился. И пусть; что ему девчонка! Видела так видела. Не оправдываться же перед ней.
Алешка пренебрежительно повел плечом.
— На тракторе ездить — не в небо стрелять.
— Совершенно верно, — согласилась Таня. — И не лезь на трактор, если не умеешь ездить на нем.
Алешка даже вскочил.
— А твое какое дело?
— А такое…
— Я, может быть, тракторист.
— Вот именно «может быть».
— А ну-ка проваливай отсюда!
— А вот и не уйду! Не твоя земля!
— Нет, моя!
— Нет, не твоя!
— Нет, моя! Колхозная она! Что, съела? — И Алешка угрожающе подался вперед. — Добром говорю, — уходи отсюда!
Но девчонка была не из пугливых. Она шагнула навстречу Алешке и проговорила, гордо откинув голову:
— Сам уходи. А я останусь здесь и буду трактор охранять.
Алешка растерялся. Ну и вредная! Еще не хватало, чтобы она дождалась Шугая и все ему рассказала. Хоть отнимай ружье и гони охотницу с поля. Но, к удивлению Алешки, девчонка, словно испугавшись чего-то, круто повернулась, побежала с поля к реке. У Алешки отлегло от сердца. Теперь все в порядке. Девчонка сбежала, а его никто больше в поле не видел. Хватятся, кто брал трактор — пусть ищут! Алешка брать не брал, знать ничего не знает. Только надо поскорее уходить.
Алешка вышел на дорогу и побрел к речке. А зачем к речке, он сам не знал. Впрочем, он мог идти куда угодно, только не домой, в деревню. Трактор поломан, вернется Шугай, — начнут искать виноватого. Хотелось скрыться, бежать, сделаться незримым для людей.
Солнце отливает бронзой в рыжих встрепанных волосах Алешки, а он идет спокойно, не спеша, полевой тропой, среди золотистых хлебов. Только не веселы его глаза. Они как бы живут какой-то своей, особой жизнью, предчувствием неминуемой беды и неизбежной расплаты.
А денек-то какой хороший, Алешка!
Алешка пытается замести следы
Как мнительному больному чудится, что у него все болезни, которые существуют на свете, так и Алешке представлялось, что в тракторе все поломалось, испортилось. Кто поверит, что он целый месяц изучал машину? Думал стать трактористом, а стал поломщиком. И хорошо, что не разбудил Кольку. За все в ответе будет один.
У речной отмели Алешка прилег на песок. В голубой выси плыли редкие облака. Они казались ему белыми парусами фантастических кораблей. И хотелось быть там, на этих кораблях, чтобы скрыться от неминуемой беды. Он представлял себе, как Шугай после совещания приходит в поле к трактору. Но что это такое — машина не заводится. Сломан трактор! И вдруг догадывается. Кто сломал? Больше некому, как Алешке. Один есть человек, который может испортить машину! Степанидин Алешка!
Солнце было близко к полудню, когда Алешка поднялся. Что же это он лежит на открытом месте, неподалеку от дороги? Увидят и схватят! Не лучше ли спрятаться в овраге? Расщелина оврага отделялась от реки лишь намытыми весенними разливами — песчаными дюнами. Алешка встал и, утопая по щиколотки в рыхлом песке, побрел к оврагу. Ему так хотелось пить, что, едва перевалив за дюны, он бросился к ручью и жадно припал губами к студеной воде. За ручьем начинались заросли ивы, орешника и затесавшегося меж ними папоротника. Алешка вдохнул влажную теплоту оврага. Здесь он был спрятан от глаз прохожих. Но сколько можно скрываться? Надо идти в деревню. Пробираться ли через изгороди к своему дому или попытаться сначала увидеть Кольку? Но как дать знать о себе Кольке? Дом его совсем близко, сразу за оврагом. Только стой, сам туда не ходи. Лучше пошли какого-нибудь мальчишку. А может, Колька на футбольном поле.
Напрямик, по крутой тропинке, Алешка полез из оврага прямо на футбольное поле. Как всегда по воскресеньям, тут с раннего утра ребята гоняли мяч.
Алешка прилег на землю и подставил солнцу и без того загорелое лицо. Время тянулось медленно, трава казалась жесткой, а солнце нестерпимо жарким. Сзади, совсем близко, футбольный мяч переходил от ворот к воротам, кто-то звал Алешку присоединиться к игрокам и кто-то кому-то вбивал гол. Ребята играли с таким азартом, что иной раз вместе с мячом взлетали вверх комья затравенелой земли. Алешка ничего не видел и не слышал. Он был занят своими переживаниями.
Сплоховал ты, парень. А еще хвастался, — знаешь книжку от корки до корки! Но где она? За пазухой нет. В кармане? Алешка ощупал карманы. Под руку попадала всякая дрянь: веревка, шурупы, втулка, ну, ножик еще, а самого нужного нет… Куда же могла деться книжка? Если потерял в овраге или у реки, — полбеды. Возьмут в избе-читальне штраф — и дело с концом. Но что, если он обронил ее у трактора?
Не раздумывая, Алешка бросился в поле. На ходу он снова вывернул карманы, шарил за пазухой. И вдруг вспомнил: он бросил книжку, когда заводил трактор. Шугай увидит на книжке печать библиотеки; долго ли проверить, кто ее читает? Вот когда попался, Алешка! Тут не отвертишься. Эх ты, распустеха! Где бы книжку беречь, взял и сам сунул ее Шугаю: смотри, кто на твоем тракторе ездил!
А может быть, Шугай еще не заметил ее. Тогда все будет в порядке. Ради этого стоило рискнуть. Эх, будь что будет!
Шугай возился с трактором. Алешка остановился у обочины дороги и громко спросил:
— Никита Иванович, вы не видели тут нашей козы?
— Козы не видел, а козел тут был.
— Чей же это? — наивно спросил Алешка.
— Знал бы, голову этому козлу оторвал, чтобы больше к трактору не лез.
Алешка ободрился. Он сделал вид, что принимает разговор о козле за чистую монету, подошел к трактору и спросил, не скрывая удивления:
— И что же?
— В кабину залез.
— И поместился?
— Как дома расположился.
— А что сделал?
— На тракторе ездил.
Ну и ну, козел — водитель машины! И этот козел не кто иной, как он, Алешка. Но смешнее всего было то, что Шугай даже не подозревал, что разговаривает с этим козлом! А может быть, притворяется? Не распускай уши, будь начеку, ищи книжку! Найдешь — спасен, нет — пропадешь!
Алешка обошел трактор, заглянул под радиатор. Книжки нет. Значит, подобрал Шугай. И вдруг он увидел ее в придорожной канаве. Алешка едва не вскрикнул от радости. Хорошо, что вовремя сдержался. Незаметно, бочком-бочком он приблизился к канаве, быстро поднял книжку и сунул ее за пазуху. Нашлась, не подвела, от Шугая спряталась. Алешка совсем осмелел. Он подошел к трактористу и спросил весело, в душе гордясь собственной храбростью:
— Никита Иванович, а козел ничего не поломал?
Шугай ответил добродушно:
— Поломки нет, а вот в толк не могу взять, что за путешествие проделал трактор. Как это он уткнулся задом в дерево. Вот, видишь след? Отсюда прямо через поле. Видишь?
— Вижу, — кивнул Алешка.
— А где поворот он сделал?
— На загоне.
— Верно, — согласился тракторист. — Пошел в обратную сторону, но как же тогда он задом в иву уперся?
— Закружился и уперся, — уверенно сказал Алешка.
— Да что ты! Это какой же тракторист на нем сидел?
Отчего же это он закружился? Может, спутал, где право, где лево? Как думаешь, может быть так?
— Может, — Алешка отвернулся, чтобы не встретиться глазами с Шугаем.
— Так что же получается? Человек машину не знал, а залез в нее. Значит, хулиганил?
Но прежде чем Алешка сообразил, как надо ответить, он почувствовал у себя на плече руку Шугая, а она у него, что гири в амбаре.
— Говори, — зачем трогал машину?
