Изъ груди Поттера вырвался стонъ. Несчастный закрылъ себѣ лицо руками и сталъ тихо покачиваться изъ стороны въ сторону. Въ залѣ господствовало тягостное молчаніе. Многимъ было жаль Поттера; нѣкоторыя женщины даже плакали. Защитникъ подсудимаго всталъ и проговорилъ:
— Ваша честь! Приступая къ защитѣ, мы хотѣли построить ее на томъ, что нашъ кліентъ совершилъ ужасное дѣло лишь въ состояніи невмѣняемости, именно въ припадкѣ безумія, вызваннаго излишнимъ употребленіемъ спиртныхъ напитковъ. Но мы думаемъ теперь иначе и послушаемъ его оправданія инымъ путемъ. (Къ приставу): Вызовите Тома Соуера!
На лицѣ всѣхъ, не исключая самого Поттера, выразилось полнѣйшее недоумѣніе. Всѣ глаза обратились на Тома, который всталъ и подошелъ къ рѣшеткѣ. Онъ казался готовымъ на все, но тоже и порядочно перепуганнымъ. Его привели къ присягѣ.
— Томасъ Соуеръ, гдѣ были вы семнадцатаго іюня, около двѣнадцати часовъ ночи?
Томъ взглянулъ на Инджэна Джо и онѣмѣлъ. Присутствовавшіе ждали, затаивъ дыханіе, а онъ не могъ выговорить ни слова. Однако, черезъ нѣсколько минутъ, онъ ободрился настолько, что могъ сказать, такъ что часть залы слышала:
— На кладбищѣ!
— Немного погромче, прошу васъ… Не бойтесь. Вы были?..
— На кладбищѣ.
По лицу Инджэна Джо промелькнула презрительная усмѣшка.
— Были вы неподалеку отъ могилы Горса Уильямса?
— Да, сэръ.
— Говорите же немного погромче. Какъ близко были вы отъ могилы?
— Какъ я теперь отъ васъ.
— Вы прятались или нѣтъ?
— Да, я запрятался.
— Куда?
— За тѣ вязы, которые въ головахъ у могилы.
Инджэнъ Джо сдѣлалъ едва замѣтное движеніе.
— Былъ кто-нибудь съ вами?
— Да, сэръ. Мы пошли съ…
— Обождите… обождите съ минуту. Вамъ незачѣмъ называть своего товарища. Мы его позовемъ, когда будетъ нужно. А вы скажите, брали вы съ собой что-нибудь?
Томъ запнулся и казался смущеннымъ.
— Говорите, мой милый… не сомнѣвайтесь. Правда всегда достойна уваженія. Что вы брали съ собой?
— Только… только дохлую кошку.
Въ залѣ раздался смѣхъ, прекращенный тотчасъ же предсѣдателемъ.
— Мы представимъ скелетъ этой кошки. А вы, милый мой, разскажите обо всемъ, что случилось… Разсказывайте, какъ умѣете; и не скрывайте ничего, не бойтесь.
Томъ началъ говорить… сначала нерѣшительно, потомъ, увлекаясь самимъ предметомъ разсказа, сталъ овладѣвать рѣчью. Скоро все въ залѣ стихло, слышался одинъ его голосъ. Всѣ присутствовавшіе не сводили съ него глазъ; полураскрывъ ротъ, притаивъ дыханіе, прислушивались къ его словамъ и не замѣчали теченія времени подъ страшнымъ обаяніемъ разсказа.
Общее напряженіе достигло высшей точки, когда Томъ сталъ говорить:-…И докторъ хватилъ Меффа Поттера доскою по головѣ, тотъ и свалился; въ эту самую минуту, Инджэнъ Джо бросился съ ножомъ и…
Трахъ! Быстрѣе молніи, метисъ кинулся къ окну, растолкалъ стоявшихъ тутъ, выпрыгнулъ вонъ и былъ таковъ!
Томъ сдѣлался снова блистательнѣйшимъ героемъ, — баловнемъ взрослыхъ, предметомъ зависти для молодыхъ. Имя его было обезсмертено печатью, потому что мѣстная газета прославляла его на всѣ лады. Нѣкоторыя лица предугадывали даже, что онъ будетъ, когда-нибудь, президентомъ, если только не угодитъ на висѣлицу.
Какъ всегда бываетъ; измѣнчивая, не разсуждающая толпа стала теперь нянчиться съ Поттеромъ, осыпая его ласками также щедро, какъ прежде ругала. Но такое поведеніе можетъ еще идти въ хорошій счетъ обществу; поэтому не будемъ его осуждать.
Томъ проводилъ дни среди славы и упоенія, за то ночи его были ужасны. Инджэнъ Джо отравлялъ всѣ его сновидѣнія, являясь въ нихъ постоянно и съ угрозой въ очахъ. Рѣдкія искушенія могли заставлять мальчика выйти изъ дома, когда уже темнѣло. Бѣдный Гекъ страдалъ не меньшимъ упадкомъ духа, потому что Томъ разсказалъ все очень подробно адвокату наканунѣ суда, и Гекъ страшно боялся, что его участіе въ дѣлѣ выплыветъ наружу, хотя бѣгство метиса и избавило его, Гека, отъ муки давать показаніе на судѣ. Бѣдняга заручился обѣщаніемъ адвоката молчать, но что же было изъ этого? Если уже угрызенія совѣсти могли заставить Тома побѣжать ночью къ защитнику Поттера и вырвали съ его устъ такое признаніе, которое охранялось самыми ужасными, грозными клятвами, то развѣ могъ Гекъ довѣрять долѣе роду людскому?.. Выслушивая благодаренія Поттера днемъ, онъ радовался тому, что сдѣлалъ свое заявленіе, но, по ночамъ, раскаявался въ томъ. Половину времени, онъ боялся, что метиса не поймаютъ, а другую — пугался этой самой поимки: онъ чувствовалъ, что не вздохнетъ свободно, пока не услышитъ, что этотъ человѣкъ умеръ, и не увидитъ его трупа своими глазами.
Но, несмотря на обѣщанную награду и на тщательный розыскъ, Инджэнъ Джо не былъ найденъ. Одинъ изъ тѣхъ всевѣдущихъ, внушающихъ благоговѣніе чудодѣевъ, которые именуются сыщиками, прибылъ изъ Сентъ-Льюиса, понюхалъ вездѣ, тряхнулъ головой, принялъ на себя догадливый видъ. Онъ достигъ того изумительнаго результата, который подъ силу только членамъ этой корпораціи, а именно: онъ «напалъ на слѣдъ». Но повѣсить «слѣдъ» за убійство нельзя и потому тревога Тома не уменьшилась, послѣ того какъ сыщикъ продѣлалъ все, что требовалось, и уѣхалъ обратно.
Но дни шли за днями и каждый изъ нихъ отметалъ слегка тяжесть съ души Тома.
Въ каждой, правильно слагающейся жизни мальчика наступаетъ моментъ, въ который ему пламенно хочется отправиться куда-нибудь и вырыть изъ земли кладъ. Такое желаніе внезапно осѣнило Тома. Онъ пошелъ за Джо Гарперомъ, но не нашелъ его: отправился къ Бену Роджерсу; оказалось, что тотъ удитъ гдѣ-то рыбу. Тогда онъ натолкнулся на Гекъ Фиина, Красную руку. Чего было лучше! Томъ отвелъ его въ сторону и открылъ ему дѣло, подъ секретомъ. Гекъ былъ согласенъ. Гекъ былъ всегда согласенъ принять участіе въ каждомъ предпріятіи, которое доставляло удовольствіе и не требовало капиталовъ, потому что онъ владѣлъ съ излишкомъ тѣмъ временемъ, которое не-деньги.
— А гдѣ будемъ рыть? — спросилъ онъ.
— О, въ разныхъ мѣстахъ.
— Какъ, развѣ вездѣ позарыто?
— Нѣтъ, этого нельзя сказать. Зарываютъ въ особыхъ уголкахъ, Гекъ!.. Иногда на островахъ, иногда опустятъ въ землю такой старый сундучекъ подъ оконечностью сука стараго дерева, именно на самомъ томъ мѣстѣ, куда падаетъ тѣнь въ полночь; большею же частью, въ такихъ домахъ, гдѣ «водится».
— А кто же это прячетъ такъ?
— Кто! Разумѣется, воръ… неужели не понимаешь? Вѣдь, не суперинтенденты же воскресныхъ школъ!
— Почему же мнѣ знать? Будь у меня деньги, я не зарывалъ бы ихъ, а растратилъ бы, чтобы весело время пронести.
— И я тоже, но воры поступаютъ не такъ; они всегда зароютъ, да и оставятъ тутъ.
— А не придутъ сами опять, чтобы взять?
— Они и хотятъ придти, только почти всегда забудутъ поставленные знаки; а не то умираютъ. Какъ бы тамъ ни было, а сундукъ лежитъ долго въ землѣ и заржавѣетъ; потомъ, кто-нибудь находитъ старую, пожелтѣлую бумажку, на которой указано, какъ найти знаки… Бумажку приходится разбирать цѣлую недѣлю, потому что написано, обыкновенно шифромъ и ги…роглификами.
— Гиро… что такое?
— Гироглифики, это такіе разные рисуночки и штучки, которые будто такъ себѣ, ничего не значатъ.
— И у тебя есть такая бумажка, Томъ?
— Нѣтъ.
— Такъ какъ же мы знаки отыщемъ?
— Безъ нихъ обойдемся. Кладъ всегда зарытъ или въ такомъ домѣ, гдѣ «нечисто», или на какомъ-нибудь островѣ, или подъ высохшимъ деревомъ, у котораго одинъ сукъ торчитъ. Мы, вѣдь, уже порядочно изслѣдовали островъ Джэксонъ; можемъ и еще по немъ походить. А за ручьемъ «Тихой Сѣнью» есть старый домъ, въ которомъ «водится»… Въ тѣхъ же мѣстахъ пропасть сухихъ деревьевъ… очень ихъ много.
— И подъ каждымъ изъ нихъ кладъ?
— Ахъ, что онъ говоритъ! Нѣтъ!
— Такъ какъ же ты узнаешь, подъ которымъ рыть?
— Поищемъ у всѣхъ.
— Помилуй, Томъ, да это все лѣто займетъ!
— Что же изъ этого? Ты подумай только, что если тебѣ попадется мѣдный котелокъ и въ немъ сотня долларовъ, и ржавыхъ, и свѣтлыхъ, или прогнившая шкатулочка, набитая брилліантами? Что скажешь на это?
Глаза у Гека такъ и загорѣлись.
— О, всего для меня даже много, слишкомъ много! Дай мнѣ только эту сотню долларовъ, а брилліанты бери себѣ!
— Ладно. Только я брилліантами не пренебрегаю. За иной изъ нихъ дадутъ и двадцать долларовъ. Между ними не бываетъ ни одного, который стоилъ бы менѣе шести битовъ [4] или цѣлаго доллара.
— Не врешь?
— Вѣрно говорю; спроси кого хочешь. Ты не видывалъ никогда брилліанта, Гекъ?
— Не помню что-то.
— Вотъ короли ими такъ и осыпаны.
— Я не знаю ни одного короля, Томъ.
— Понятно. Но если бы ты въ Европу поѣхалъ, то увидалъ бы тамъ, какъ они скачутъ цѣлымъ роемъ.
