«Всё-таки хорошо, что я его встретила, — рассудила Света, — а то не пришла бы на сбор, так от Кольки не только мне, а и звеньевому Вите за меня досталось бы».
Почти весь отряд ждал вожатого в пионерской комнате. Не было только любительницы опаздывать Зои Дергачёвой, отличницы Кати Пучковой и ворчуньи Римки.
— Достал? Вот здорово! — бросился навстречу вожатому нетерпеливый Колька Колпаков.
— Что? Что достал? — закричали со всех сторон ребята.
— Сейчас увидите, — ответил Миша, махнув чемоданчиком, и спросил Кольку: — Ты к какому часу позвал на сбор Зимину?
— Как ты сказал, к половине пятого, — отчеканил Колька.
Миша посмотрел на ребят хитрющими глазами:
— Догадываетесь, почему?
— Может, раньше ей незачем… — несмело проговорила Света.
— Вот именно! — подхватил Миша. — Раньше ей быть тут незачем. — С этими словами он раскрыл свой чемоданчик, и ребята увидели в нём портативный магнитофон. — Когда Римма придёт, надо нам так сесть, чтобы загородить от неё этот аппарат. А то ничего не получится.
— Вы записать её хотите? — вырвалось у Светы.
— Точно! — сказал довольный своей затеей вожатый. — Применим к Римме самый новейший метод воздействия. Пусть сама себя послушает. Клин, как говорится, вышибают клином.
— Вот это придумал! — ахнули сидящие в углу девочки. — Римка как услышит себя, у неё волосы на голове дыбом встанут.
— Узнает, какая она трещотка и ворчунья.
Новая затея Миши привела всех в восторг.
— План, значит, такой, — с явным удовольствием сказал Миша. — Как только Римма появится, девочки окружат её и постараются разговорить.
— Спросите, сделала ли она уроки, — предложил невероятно возбуждённый Колька Колпаков. — Римка сразу заведётся. Страх не любит, когда её проверяют.
— Великолепно! — воскликнул Миша. — А я тем временем включу магнитофон, который мы сейчас замаскируем.
— Погоди! Давай сначала сами запишемся, — попросил Витя Пухов. — Я ещё никогда свой голос не слышал.
— И мы не слышали.
— Давайте запишемся, — окружили Мишу ребята.
— Попробуем, — согласился Миша и включил магнитофон.
Но только он это сделал, как дверь распахнулась и в пионерскую комнату ворвалась не на шутку рассерженная Римма.
— Что ж ты не предупредил, что собираемся в пионерской?! — накинулась она на Кольку. — Хожу-хожу по школе как полоумная, в каждый класс толкаюсь и везде замечания получаю.
Ребята не выдержали и рассмеялись: магнитофон-то включён.
— А вы-то чего смеётесь? Вы-то чего? — переключилась на них Римма. — Расселись, как в театре, да хихикают! Ха-ха-ха! Ну, Колпак, я тебе этого ни за что не прощу. Меня старшеклассник-очкарик чуть к директору не отвёл. Еле вырвалась.
— За что же к директору? — поинтересовался Миша.
— Я в чужой класс рвалась. Думала, вы от меня дверь стулом закрыли, рвусь и кричу: «Откройте сейчас же, а не то я вам все ножки у стула переломаю!» Они открыли и давай меня пробирать. Очкарик говорит: «Посмотрите, какой Аника-воин объявился!» И на меня в своих линзах уставился. А я ему говорю: «Сам-то ты Аника!» И язык показала. Тоже мне завуч нашёлся!
— Как ты ему язык показала? — переспросил сияющий Колька, наверное, для записи.
— Не знаешь, что ли, как? М-э-э-э… — И Римма под новый взрыв смеха высунула язык до предела.
— Телевизионную камеру сюда бы! — всплеснул руками Гаврилка.
— Какую ещё камеру? — не поняла Римма и обернулась к вертящимся кассетам магнитофона. — Вы зачем сюда радиоузел притащили?
— Неграмотная! — фыркнул Гаврилка. — Это не радиоузел, а магнитофон.
— Ребята! — захлопал в ладоши Миша. — Садитесь и послушайте одну запись. Я её вам сейчас продемонстрирую.
— Тише вы! — закричала на ребят Римма, подсаживаясь к самому магнитофону. И вдруг так и застыла с открытым ртом. Из магнитофона раздался её голос:
«Что ж ты не предупредил, что собираемся в пионерской?! Хожу-хожу по школе как полоумная…»
Ребята засмеялись.
А магнитофон продолжал:
«А вы-то чего смеётесь? Вы-то чего?..»
— Ну и Римка! До чего ж хорошо записалась! Точно артистка первоклассная, — не выдержав, загоготал Гаврилка.
«Расселись, как в театре, да хихикают, — продолжал магнитофон. — Ха-ха-ха!»
— А что же нам делать? — еле сдерживая смех, спросил кто-то из мальчиков.
«Не знаешь, что ли?..» — ответила из магнитофона Римма.
Тут уж у ребят даже слёзы на глазах от смеха выступили. А когда услышали Римкико блеяние: «М-э-э-э…» — чуть со стульев не попадали. А Римма сидела красная и окаменевшая, точно статуя.
— Может быть, нам прокрутить эту запись на праздничном утреннике? — предложил председатель Колька, когда Римкин монолог кончился.
— Ты что, очумел? — вспыхнула Римма.
— Погоди, погоди, — остановил её Миша и попросил: — Если можешь, повтори эту фразу. А то я не успел включить магнитофон.
— Как же, нашли дурочку! Буду я вам повторять, — уже смиренно сказала Римма и вдруг совсем тоненьким, ласковым голоском попросила Мишу: — Не надо меня в утренник… Я лучше какое-нибудь стихотворение расскажу или песню спою…
— Вот это да! — подпрыгнул в восторге председатель Колька. — Сразу перестала от поручений отказываться. Великая сила — техника!
И Колька тут же принял решение перейти из кружка выжигания по дереву в радиокружок.
— Ты не очень огорчайся, — попробовал успокоить Римму Миша. — Всё ведь от тебя зависит. Если к праздничному утреннику ты станешь вот так же вежливо разговаривать со всеми, мы эту плёнку размагнитим. Верно, ребята?
— Конечно, размагнитим!
— Зачем она тогда? — зашумели все.
— А пока я её себе на память возьму, — сказал Миша и захлопнул у магнитофона крышку.
— Ох! — только и ответила ему Римма.
На этом первый сбор по борьбе с недостатками закончился.
В тайный штаб орунзаков Света вошла со всеми предосторожностями. Сначала осмотрелась, нет ли кого вблизи. Потом приоткрыла чуть-чуть дверь и кашлянула в неё. Раздайся в ответ чей-нибудь голос, она бы сразу припустилась домой. Но кругом было тихо, и Света расхрабрилась: открыла дверь настежь и потопала ногами, стоя на месте. Снова молчание. Тут уж Света решилась войти.
Устроенные ею столик и скамейка стояли на своих местах. Зато большой глиняный черепок, которого не было в прошлый раз, снова лежал на середине доски.
«Вот хорошо-то! — обрадовалась Света. — Его, наверно, положил главный орунзак. Под этот черепок я и суну записку. Такой глиняный кусище ветер не сдует».
Света подошла к «столу», подняла черепок и тут же отскочила к двери, точно змеи испугалась. Под черепком лежал конверт с крупной надписью:
«СВЕТЕ МОХОВОЙ. ЛИЧНО!»
Неизвестно, сколько времени простояла Света, не решаясь дотронуться до конверта. Так она была поражена. Только шум проехавшего по шоссе грузовика заставил её схватить конверт и опрометью броситься из домика.
Пробежав пустырь, Света перевела дыхание, огляделась по сторонам и надорвала конверт. В нём лежал точно такой же листок бумаги, как и в первый раз. На одной его стороне нарисован колчан стрел с острыми наконечниками, а на другой пущенная из лука стрела торчала в самой середине мишени. Под мишенью было крупно написано: «ТЫ МОЛОДЕЦ! ПОЗДРАВЛЯЕМ ТЕБЯ. ПЕРВАЯ СТРЕЛА ПОПАЛА В ЦЕЛЫ» Сердце Светы на мгновение остановилось…
— Откуда же они знают? — прошептала она растерянно и прочитала дальше, что было написано уже мелкими печатными буквами:
«Но это не всё, что тебе предстоит сделать. Только исполнение двенадцати повелений может освободить тебя от цепей, которыми ты сковала себя, войдя в наш тайный штаб. Завтра тебе предстоит новое испытание. Если твой одноклассник, который заставил тебя отнести домой свой портфель («И это им известно!» — ахнула Света), опять заставит тебя прислуживать, ты должна отказаться. Если же ты испугаешься и выполнишь его приказание, цепи, которые держат тебя теперь, сомкнутся ещё крепче».
Тут записка кончалась заковыристой подписью командира орунзаков Мишара-младшего, ловко вписанной в лук с тетивой, из которого была пущена в мишень стрела.
Света внимательно рассмотрела рисунок с подписью и решительно сказала себе:
— Ни за что на свете не послушаюсь больше Гаврилку. Чего бы мне это ни стоило!
Гаврилка Тюрин не поручил Свете ещё раз отнести домой свой портфель. Но на большой перемене, только Света вышла из класса, он подошёл к ней вместе со своими дружками-подголосками, второгодником Яшей и мрачным, длинным как жираф Роговым, и сказал начальственным голосом:
