— О ка-а-а-ак же я люблю этот запах! — произносит женский голос.
— Фрау профессор, а по-моему, здесь воняет! — отвечает мужской голос.
Хеберлайн! Ах ты зараза! Этот голос я ещё долго не забуду!
— У вас плохо развито чувство прекрасного, милый Хеберсвинчик, — смеётся женщина.
А вот и Камилла! Сладкая парочка свинопытов!
— И что же тут происходит? — вопрошает Хеберлайн.
«Ага, вот и я бы хотел это понять», — думаю я, пытаясь не обращать внимания на то, что одна из свинодеток пытается выяснить, не новая ли я свиномама и нет ли у меня молочка.
— Думаю, здесь можно оставить двоих наших друзей, — говорит Камилла.
— О, вы действительно уверены, уважаемая Камилла, что здесь они в безопасности? — раболепно спрашивает Хеберлайн. — Ведь это же единственные экземпляры… Уникальные образцы… Если мы их потеряем, все наши надежды на этот бизнес рухнут!
— Гм. А что за бизнес? — спрашивает другой мужской голос. Видимо, это фермер.
— Не нашего ума дело! — грубит Камилла в ответ. — Ваше дело — хорошенько заботиться о наших любимцах. А ты, Хеберлайн, просто трусливый заяц! Вот поэтому из нас никогда не получится пары! Мне нужен настоящий мужчина! Достойный меня!
— Ну почему вы так жестоки? — вздыхает раздавленный Хеберлайн.
— Я не жестокая, я реалистичная. Вот поэтому наших драгоценных свинок мы привезём сюда. Здесь до них никто не докопается. И знаешь почему, Хеберлайн?
— Н-не знаю, — бормочет этот идиот.
— Потому что у всех на виду — это самое лучшее укрытие. Свиньи среди свиней! Понимаешь?
— Нет. Ну… Да… Я полагаю…
— Не надо полагать. Верь мне. Подождём, пока заказчик переведёт нам деньги. И уж тогда наши хрюкотики-антрекотики войдут в историю. Здесь, правда, пока не хватает наших специальных беговых дорожек…
— Специальных беговых дорожек? — изумлённо спрашивает фермер. — Для свиней? А зачем? У них от этого мясо становится лучше?
— Что? Гм… Может быть, может быть.
— Беговые дорожки, — бормочет фермер. — Свиньи бегут по ним, и мясо становится нежнее. Хм. Неплохая идеи! Скажите, а вы не одолжите мне ваши беговые дорожки? Я смогу совершить революцию на мировом рынке мясных продуктов!
— Да, да, не сейчас, — нетерпеливо отвечает Камилла.
— Но…
— Тихо, Хеберлайн! — шикает Камилла на своего осла. — Нет времени на болтовню.
Хеберлайн что-то мычит. Камилла поворачивается к фермеру:
— Так, мы уезжаем. Ваша задача — проследить, чтобы наши любимцы получали только первоклассный корм.
Мне становится совсем плохо, и дело даже не в том, что свиномама нежно водит пятачком по моим буйным кудрям.
Дверь в хлев закрывается, и через пару секунд внутри снова становится тихо. В загончиках по-прежнему нестройно похрюкивают свиньи.
— Так, теперь ясно, что затевает Камилла, — тихо говорю я. — Свиней заставляют бегать, чтобы их мясо становилось нежнее.
— Йофф.
— Но это же издевательство над животными!
— Йофф.
— Мы должны что-то сделать!
— Йофф.
— И что?
Молчание.
Не прогавкав более ни слова, Липински выскальзывает из загончика, и вот его уже след простыл. Я торопливо отстраняю от себя свиномаму и свинодетей, уже вполне привыкших к моему присутствию, и устремляюсь за ним. Но он уже куда-то умчался.
Домой я добрался сравнительно быстро, но это было не так-то легко. Представь, я выглядел как свинья и пах как свинья. Правда, это дало мне одно важное преимущество: в автобусе я без проблем занял целую скамейку:).
Придя домой, я тут же избавился от воняющей одежды, выбросив её в мусорный бак, и рысью помчался и душ. Целый час я пытался смыть с себя этот запах, но безуспешно. Я продолжаю пахнуть «Магги». Свиной кошмар, вот что это такое.
Но тем не менее согласись, поездка прошла не зря. Теперь мы по крайней мере точно знаем, что Камилла планирует делать со своими свиньями и для чего ей вздумалось ставить их на беговые дорожки. Помнишь, как она сразу разозлилась, когда фермер заговорил об этом? Революция на мировом рынке мясных продуктов! Ужас! Ты можешь себе это представить? Если план Камиллы удастся, то тысячи невинных свиней будут поставлены на тренажёры и вынуждены будут бегать по ним день и ночь, а для чего? Чтобы кто-то мог приготовить себе более нежные на вкус котлеты. МАКС, мы не должны этого допустить, ведь правда?
Если бы сейчас было не так поздно, я бы побежал в офис Кулхардта. Придётся отложить до завтрашнего утра. Может быть, ты тоже придёшь? У Кулхардта наверняка есть план, как расстроить затею Камиллы. Ну так что, до завтра? Я с нетерпением жду нашей встречи и надеюсь, что ты на меня всё-таки не злишься!
Берри
Отправитель: ПинкМаффин
Получатель: БерриБлу
Тема сообщения: Я приду!
У меня нет никакого желания извиняться перед тобой за последнее письмо и говорить тебе, что ты всё-таки молодец, раз поскакал за Липински (ё-моё, это же собака, не забывай об этом!).
В любом случае я больше на тебя не сержусь. Почему? Да потому что, если всё, что ты услышал, правда, то свиньи ещё явно не выпутались из этой истории. И мы должны их спасти. Если нам удастся спрятать куда-нибудь этих двух «образцовых» свиней, то вся затея Камиллы пойдёт коту под хвост, ведь результат своих опытом она предъявить не сможет.
Знаешь что, Берри, мы добьём эту тётку! О'кей?
Завтра утром пойду к Кулхардту, а там посмотрим, как быть дальше.
С дружескими (примирительными) приветами,
МАКС
Отправитель: БерриБлу
Получатель: ПинкМаффин
Тема сообщения: Аромат абрикоса
Привет, МАКС!
Вот если бы ты СЕЙЧАС на меня разозлилась, у тебя было бы на это полное право. Я действительно хотел дождаться тебя в офисе Кулхардта, но у меня не получилось! Честно, не получилось. Сейчас всё расскажу, и ты сама поймёшь.
Подойдя к дому, где располагается офис Кулхардта, я почувствовал какой-то сильный и знакомый запах. Когда я поднялся по лестнице, у меня не осталось сомнений, что ТАК пахнуть мог только он, Липински. И действительно, пёс вперевалочку шёл по лестнице, направляясь к двери, где висела табличка с его именем и именем его партнёра Кулхардта.
— Ты что, ещё только возвращаешься с фермы? — изумлённо спрашиваю я.
— Йофф.
— Да, не быстро. Дышишь тяжело. Ты что, всю дорогу бежал?
— Йофф.
— Зря, мог бы доехать. Семьдесят пятый отходит прямо от…
Тут я вдруг спохватываюсь: неужели я пытаюсь объяснить СОБАКЕ, на каком автобусе можно доехать от той фермы?
— Берри! Липински! — восклицает Мильфина при виде нас. — Ой, один из вас очень сильно воняет!
— Он! — быстро говорю я, показывая на Липински.
Мильфина отбегает от нас и начинает спешно что-то искать.
— Я как раз недавно купила упаковку освежителей воздуха. Куда я могла их положить? Не помните, Липински?
— Нёфф, — и с этими словами Липински исчезает за одной из дверей.
— Куда это он? — спрашиваю я.
— В душ. Я как раз поставила на полку новый гель для душа с ароматом абрикоса! — кричит она в сторону двери, за которой скрылся Липински.
— С ароматом абрикоса? — не верю я своим ушам.
Мильфина кивает и почтительным шёпотом добавляет:
— Такой гель ему особенно нравится. Я всегда покупаю для него абрикосовый гель в «Альди», как только на него делают скидку.
— Берри Блу! — раздаётся голос Кулхардта. — Зайди, поговорить надо.
Захожу в его кабинет. Кулхардт сидит, небрежно развалившись и закинув ноги на край стола, смотрит в окно. К счастью, на этот раз стол не украшен бокалом коктейля «Ред Кулхардт».
— Липински рассказал тебе о своём задании? — спрашивает он, даже не повернувшись ко мне. — Камилла и её свиньи. Если ты понимаешь, о чём я говорю.
— Нет, не рассказал. Я сам всё видел. Я был там.
Кулхардт поворачивается ко мне и принюхивается:
— По запаху не скажешь.
— Я уже помылся.
— Ага. Тогда рассказывай, Берри Блу.
Стараясь быть максимально точным и немногословным, я рассказываю ему о своём вчерашнем приключении. Некоторые подробности личного характера опускаю. Кулхардт сосредоточенно слушает меня. В какой-то момент в кабинет заходит Мильфина с баллончиком освежителя воздуха и пшикает несколько раз.
Наконец Кулхардт задумчиво кивает и снова переводит взгляд на окно.
— Давай обобщим. Эксперимент. Свиньи, бегущие трусцой. Особенная порода. Необыкновенно нежное мясо. Сделка на многие миллионы. Но при этом — издевательство над животными. Ты уверен?
— Уверен! Есть неоспоримые доказательства. Скажите, почему вы считаете, что эта сделка стоит многих миллионов?
— Почему я считаю, что эта сделка стоит многих миллионов? Липински, он этого не понимает.
