В тот же момент в самой гуще кто-то заметался, запетлял.
Приближение пограничников заставило этого кого-то сделать выбор — удирать напрямую.
Ребята из второго отряда тоже все видели. Не таясь, они пошли по опушке.
— Шпион! Больше некому! — крикнул Санька. — Чего стоим!
— Держим свою сторону, — Пантелей поднялся и, пригибаясь, пошел вдоль зарослей. — Не отставать!
Преследуемый продирался все дальше и дальше — он спешил к лесу, в горы. Вправо ему не уйти — там второй отряд. Влево не свернуть — на группу Кондрашина наткнется. Впереди его тоже ждут, наверняка ждут!
Пограничники разделились. Один двигался прежним путем. Второй выбежал из бузины и побежал вдоль нее. Фуражка — на затылке, китель потемнел от пота, на сапогах — бурая грязь и какие-то волосатые ошметки, отлетают, как комья из-под копыт!
Скорость у пограничника, как у спринтера. Ребята были налегке и еле поспевали за ним.
— Братцы! — застонал Санька. — Мы ж нарушителя можем голыми руками взять! Сами!
— Ага! Давайте наперерез выйдем! Мы его быстренько! Он еле живой! Давай — вниз! — Олег кинулся было в сторону.
— Отставить! Идти как приказано!.. Второй раз я от приказа не отступлю! — Пантелей и сам видел, что перехватить вчетвером одного они могут, но ни за что не соблазнился бы теперь, ни за что!
Поведи он группу на захват и задержи шпиона, поняла бы Орионовна, что зря выставляла его захудалым нарушителем дисциплины; Ленка Чемодан закатила б речь в честь Кондрашина, который является гордостью пятого отряда; Капа остановила б на нем свои мохнатые глаза — чего удивляться? — иного и не ждала!..
— Мы отвечаем за фланг, — напомнил Пантелей ребятам. И себе напомнил: пограничники уверены, что с этой стороны все в порядке, и занимаются своим делом. И Пантелей все, что полагается, предпримет, чтоб с этой стороны все было в порядке, чтобы ничто не угрожало группе захвата, ничто не помешало ей успешно закончить трудную и опасную операцию.
А вообще-то, если по справедливости, к группе захвата относятся многие! Все, кто поднялись в дозор: добровольные дружинники из здешних жителей, и те ребята, что ночевали в горах, и Полторасыч, и Орионовна с девчонками на полевом медпункте, и Бастик Дзяк, пострадавший при выполнении боевого задания…
Бузина и камыши становились мельче, почва суше. Мелькнула непокрытая голова — волосы мокрые, запорошенные травинками. Показались широкие плечи, брезентовая куртка. Человек остановился, дико озираясь, вскинул руку с заляпанным грязью пистолетом — таким муху не убьешь. Человек увидел пограничника, бежавшего вдоль бузины, швырнул в него пистолет и бросился назад.
— Стой! — крикнул пограничник.
Человек повернулся к нему, поднял руки. Пограничник наставил на него автомат, подошел — надо же обыскать. Может оказаться, что у врага второй пистолет припрятан и кинжал на поясе, а в уголок воротника ампула с ядом вшита… Достаточно куснуть и допрашивай потом мертвяка… Тут задержанный подпрыгнул, крутанул сальто и ногами выбил у пограничника автомат. Едва встав на ноги, потянулся к горлу нашего солдата, но сильный удар свалил шпиона — подоспел пограничник, что зарослями пробирался.
Никто звука не издал во время этой схватки, будто немые дрались!
Пантелей побежал наискосок, спеша к месту схватки.
Справа подтянулась цепь — второй отряд подошел.
С отрога спустился первый отряд, а за ним — лейтенант Дашкевич с Валерием Васильевичем и группой ребят из пятого отряда.
Кольцо замкнулось. «Враг» был обезврежен. Но происходило странное: «шпион» вытер руки о траву, попросил:
— Вась, дай закурить. Мои в болоте промокли!
Пограничник достал сигареты:
— Но загривку дать бы тебе, акробату этакому! Врезал так, что руки отсушил!
— Вы тоже хороши! Обложили, как волка, в воду загнали и скулу чуть не свернули! — «шпион» закурил и поднялся: лейтенанта Дашкевича увидал.
Лейтенант пожал руки пограничникам и «шпиону», а затем объявил:
— Всем к палаточному городку. Разбор операции будет там. Потом обед и — в обратный путь!
Лейтенант снял фуражку, подставив голову ветерку. Дело было сделано, и офицер отдыхал, пока участники операции строились.
Пантелей подошел к лейтенанту, горько спросил:
— Так все это — игра была?
— Не игра! Учение было.
— А как же с тем нарушителем? Что на море…
— Там у тебя свое учение было. Провел ты его вполне удовлетворительно. Многого ты еще не умеешь, но мы тебя подучим. Считай, что ты первым зачислен в группу юных друзей пограничников. Эта льгота тебе за то, что ты не побоялся поставить перед собой трудную задачу… А «нарушитель» твой здесь. Можешь взглянуть на него.
Лейтенант повел головой в сторону Валерия Васильевича.
Пантелей недоверчиво покосился, а лейтенант с улыбкой подтвердил:
— Он это, он! И сам я видел, что он ночами купается!
— А конфеты, а транзистор? — тихо спросил Пантелей и тут же понял, что зря спрашивает: можно ведь догадаться, что конфетами лакомилась Валерия Васильевна, она и транзистор крутила, чтоб ей не скучно было, пока Валерий Васильевич в темноте плавает…
Пантелей опустил глаза — света бы не видел! Выследил нарушителя — стыд один!
Возвращаясь к своему отряду, Пантелей задержался возле вожатого:
— Простите меня. Я вроде как подглядывал за вами. Я не хотел, так оно получилось…
— Бывает! Я не в обиде. Не переживай!
— А можно один вопрос?… Знак из камней выложили вы? Что он обозначает?
— Знак? Из камней? На песке, что ли?
— Ага. Я его не смог расшифровать…
— Бывают знаки, обращенные к одному на свете человеку. Расшифровке не подлежат. Понимаешь?
— Понимаю, — неуверенно сказал Пантелей.
— Становись в строй…
Пятому и шестому отряду предстояло замыкать колонну участников операции. Пантелей стал на свое место и смотрел, как на тропу выходили пограничники. За ними — дружинники из местных жителей с охотничьими ружьями. За дружинниками — первый отряд, и второй, и третий.
Снова он подумал о том, что большая силища поднялась, чтобы прикрыть наши рубежи. А сколько еще народу поднимется, если что-то будет угрожать нашей Советской стране. Так было в гражданскую, когда наш народ встал против четырнадцати держав. Так было в Великую Отечественную, с которой не вернулся пограничник Пантелей Кондрашин. Придет пора, и дедовское место в боевом строю займет и он — внук пограничника Пантелей Кондрашин.
