Отдохнув, он снова принялся за поиски. Я не знал, что он такой упрямый. Нам с Алёнкой надоело сидеть в лодке сложа руки и ждать.
— Окунь твоими часами позавтракал, — сказал я. — Окуни любят блестящее. Я читал.
— Вот бы поймать его!
Послышался шум мотора. Из-за излучины показалась лодка. Она замедлила ход. На лодке огромная копна сена. Коля Гаврилов с любопытством посмотрел на нас и спросил:
— Утопленника ищете?
Алёнка сказала, что уронила часы. Из-за Колиной спины выглянул Сорока.
— Часы? — спросил он.
В этот момент вынырнул Гарик. В руке он что-то держал.
— Нашли! — крикнул я.
Однако это были не часы. Когда Гарик разжал ладонь, мы увидели зелёную гильзу. Больше нырять он не стал. Забрался в лодку и содрал с лица маску.
— К чёрту, — сказал он. — Всё исползал — нет!
— Золотые? — спросил Коля.
— Папа подарил, — сказала Алёнка.
— Брось сюда гильзу, — попросил Сорока. Гарик, мельком взглянув на гильзу, швырнул её в моторку. Сорока на лету поймал. Внимательно осмотрев, сказал:
— От японского карабина.
Они уплыли. Я тоже сел на вёсла. Алёнка, проводив взглядом моторку, перевесилась через борт и чертила воду пальцем. Гарик лежал на корме. От маски у него на лбу осталось багровое пятно.
— Когда у тебя день рождения? — стал вспоминать я. — В ноябре? Недолго ждать. Папа новые подарит.
— Хватит об этом, — сказала Алёнка. — Часов нет — нечего о них и говорить.
Она сбросила платье и, поправив на шее тесьму от купальника, прыгнула в воду. По-мальчишески, саженками, поплыла к берегу.
— Озеро вон какое огромное, — сказал я. — Знаменитый водолаз и то не найдёт.
— Зачем ему стреляная гильза? — сказал Гарик.
В субботу, часа в два, мы наблюдали такую картину: с острова один за другим прыгали в воду ребята. Мы с Гариком насчитали двенадцать прыгунов. Островитяне взяли курс на наш берег. Они плыли наперегонки. Двенадцать чёрных и белых голов мелькали в воде. Когда пловцы приблизились, я стал их узнавать. Лидировал, конечно, Сорока. Он метров на двадцать оторвался от всех. Вторым шёл Тёмный. За ним растянулись остальные. Где-то в середине плыл Коля Гаврилов. Рыжий Лёха молотил воду руками и ногами позади всех.
Лицо у Сороки было какое-то странное. Одна щека вздулась, словно его ужалила оса. Вот он доплыл до берега, выплюнул в ладонь круглый блестящий предмет. И щека сразу стала нормальной. Это был секундомер. Пловцы один за другим подплывали к берегу, и всякий раз Сорока смотрел на секундомер. Лишь Лёху не стал дожидаться. А тот, выйдя на берег, с надеждой спросил:
— Лучше, чем в прошлый раз?
— Лучше, — ответил Сорока.
Президент поздоровался с нами и направился в лес. К большому муравейнику. Я был там. Крышу сделали. Домик получился неплохой. Серая шиферная крыша виднелась издали. На дверях деревянный засов. Замка не видать. Когда в домике никого нет, то палка стоит поперёк. Я не стал заходить в избушку, лишь взглянул в окно. Пол настлан, в углу стружки и щепки. Вдоль стен — деревянные нары. И грубо сколоченный стол. А больше ничего нет. Необжитой ещё дом.
Проводив их взглядом, Гарик сказал:
— Не скучают ребята.
Я предложил сходить к большому муравейнику, но Гарик отказался. У него опять забарахлила спиннинговая катушка. А потом, с минуты на минуту должна прийти Алёнка. После дождя пошли первые грибы. Она с отцом отправилась на разведку.
Когда отец вернулся в тот раз с острова, мы спросили, где это он пропадал. Отец, не моргнув глазом, ответил, что прогуливался.
— Садись ужинать, — предложила Алёнка.
— Не хочется, — ответил он.
— Сыт воздухом? — сказала Алёнка. — Или ухой, которой тебя угощали на острове?
Отец очень удивился и стал допытываться, откуда мы узнали, что он был у ребят в гостях.
— Собственных детей обманываешь… — стала стыдить Алёнка.
— Нехорошо, — добавил и я.
Отец смутился и сказал, что мы сами виноваты. Не заслужили доверия. У ребят свои законы, и они сами решают, кого можно пускать на остров, а кого нельзя.
— И без острова проживём, — сказала Алёнка.
— Удивительные мальчишки… — сказал отец.
Всё это я вспомнил, шагая к большому муравейнику. Я думал, что увижу там лишь мальчишек с острова, но каково было моё удивление, когда я увидел большой зелёный грузовик и лётчиков. Они сидели на лесной поляне перед домом и разговаривали с ребятами. У избушки лежали сумки, мешки, к стене приставлены бамбуковые удочки. Приехали рыбачить. По лесной дороге, по которой я, Гарик и Федя возвращались с Каменного Ручья.
Вот для кого ребята построили избушку. Здесь будут лётчики жить. С субботы до воскресенья. До избушки им удобнее добираться, чем до острова. Здесь близко проходит дорога. На машине можно всегда подъехать.
Я вернулся на берег и сообщил Гарику, что прибыли лётчики.
— Ну и что? — сказал он.
Алёнка с отцом ещё не вернулись.
— Видел я сегодня вашего чёрта с рогами, — помолчав, сказал Гарик.
— С рогами?
— Это Президент с аквалангом… Хозяин озера.
— Понял теперь, почему у Алёнки лещи клевали?
— Даёт Президент! — сказал Гарик.
Примчался Дед. Немного погодя показались отец и Алёнка.
— Мы нашли один белый! — сообщила Алёнка.
Значит, пошли белые грибы. Их называют колосовики. Они появляются на свет, когда рожь начинает колоситься. Это Коля мне сказал.
Кроме белого в корзинке лежали маслята и два маленьких подберёзовика.
— На обед — жареные грибы с картошкой, — сказала Алёнка.
Отец сел на траву и стал стягивать резиновые сапоги. Он всегда их надевал, когда шёл в лес. Наверное, змей боялся.
— Я знаю, почему у тебя лещи клевали… — сказал я Алёнке.
Гарик толкнул меня. Я прикусил язык.
— Больше не берут, — ответила она.
— Не приходил Сорока? — спросил отец.
— Твой друг? — сказал я.
— Ты без него жить не можешь, — добавила Алёнка.
— Хочу посмотреть на антенну, — сказал отец. — А вы знаете, какой она величины?
— Нам неинтересно, — сказала Алёнка.
— А этот Сорока — упрямый человек… Сам хотел токарный станок собрать и установить. Двое суток не вылезал из мастерской… Даже на обед не ходил. Приносили ему в котелке.
— Герой… — усмехнулся Гарик.
— Токарный станок собрать и установить — штука хитрая… Директор интерната, когда увидел на полу кучу деталей и испачканного в машинном масле Сороку, за голову схватился: дескать, всё пропало! Ну и позвал меня. Пришёл — он сидит на полу, глаза красные: шутка ли, две ночи не спал. И говорит мне: «Я буду собирать, а вы молчите. Когда ошибусь, скажите…» Таким образом и работали. Он собирал, а я молчал… Вскинет на меня глаза, улыбнётся и орудует ключами да отвёртками. Станок он собрал, я лишь электрооборудование установил. Я ему говорил, что техника — это его призвание, а он вбил себе в голову что-то другое…
— Лётчиком хочет быть, — сказал я.
— Космонавтом, — прибавил Гарик.
Он сказал это в шутку, но я подумал, что так, наверное, и есть. Вот почему они так много занимаются спортом, закаляют себя. Каждый день у них тренировки. Остров — это их звёздный городок. И дружба с лётчиками… И как я раньше не сообразил, что мальчишки готовятся стать космонавтами? Коля Гаврилов как-то намекал на это, но я тогда не сообразил… Я думал, они так, от нечего делать придумывают разные штуки. А тут вон какое дело. И шары в небо запускают не просто так. И кто знает, может быть, там в глубине острова у них оборудована стартовая площадка. И ракету изобретают. Отец ведь говорит, что у Сороки талант к технике.
— Большие ребята, а разной чепухой занимаются, — сказал Гарик.
— Чепухой? — взглянул на него отец. — А ты знаешь, что эти мальчишки с острова умеют управлять трактором, автомашиной, комбайном? У каждого специальность слесаря. Эти мальчишки и девчонки сами ведут своё большое хозяйство: обрабатывают поля, разводят скот. Они не только себя полностью обеспечивают, но и продают свою продукцию государству… Я разговаривал с председателем колхоза, он мне сказал, что интернат — опора для колхоза. Они там полные хозяева… У них своя радиостанция, метеорологический пункт, а теперь вот установят телевизионную антенну, будут принимать Москву и Ленинград. Этот телевизор они тоже получили от колхоза, за помощь во время сева… А ты говоришь, чепухой занимаются!
— Надо про них в газету написать, — сказал Гарик.
— Уже писали…
— Нам не повезло, — сказал Гарик.
— Напрасно вы нос задираете перед ними.
— Это они задирают, — ответил Гарик.
— А почему бы вам не подружиться?
— Нужно сначала озеро переплыть, — сказал я, — потом с острова вниз головой прыгнуть, потом две минуты под водой просидеть… Кто это выдержит?
