Луиза Олкотт - Юность Розы

Крестовый поход Мэка увенчался успехом благодаря тому, что слушатели были трезвыми и порядочными людьми, поэтому выслушали его речь в молчании, без смеха и шиканья. Первоначальное изумление сменилось раскаянием и уважением к оратору. Твердые принципы всегда производят впечатление, особенно если сердца слушателей еще не испорчены. Когда Мэк сделал паузу, чтобы перевести дух, Ван плотно закупорил бутылку пробкой и бросил штопор на стол.

— Да, разделал ты нас, старина! Что ж, заявляю при всех: я постараюсь помочь Чарли. Он отличный товарищ, один из лучших моих друзей. Я сделаю все что смогу, чтобы он не уподобился бедняге Рэндалу, — и молодой Ван первым протянул руку Мэку.

— Вы можете взамен рассчитывать на любую помощь с моей стороны, Ван.

Тишину в комнате прервал одобрительный шепот. Все пожимали Мэку руку в знак того, что его энергичная речь вызвала всеобщее сочувствие. Взбудораженный оратор, впервые выступавший в роли общественного обличителя, попрощался со всеми и пошел к двери. Взявшись за ручку, он обернулся:

— Мне жаль, что я так разгорячился. Когда я уйду, вы можете смеяться надо мной, сколько угодно. Я отличная мишень для насмешек, а Стив — первоклассный стрелок по мишеням.

Проговорив эти слова, Мэк исчез так же внезапно, как и появился. Он корил себя за вспышку гнева, утешаясь мыслью, что, может быть, оказал этим помощь Чарли. Вернувшись к матери, он уже совсем успокоился и с улыбкой думал про себя: «Неплохое начало романа: я присматриваю за женихами, вместо того чтобы искать себе невесту. Жаль, что всего этого нельзя рассказать Розе, — вот уж кто посмеялся бы надо мной».

Помолвка Стива произвела новый переполох в семействе, на этот раз приятный. Поскольку не было никаких препятствий для этого союза, все складывалось благополучно. Молодая чета ускоренным темпом прослушала курс лекций о настоящей любви, так что вскоре жених и невеста были до отказа напичканы житейской мудростью всех сортов. Стив был неподдельно счастлив, и потому совершенно непереносим: он начал покровительственно относиться ко всему человечеству в целом, и в особенности надоедал родному брату и кузенам.

— Вот так нужно вести дела, — разглагольствовал он, стоя у огня в бильярдной комнате тети Клары дня через два после бала. — Никакого сумасбродства, никакой волокиты, никаких домашних скандалов и сцен. Просто нужно выбирать с чувством и с толком, любыми способами добиться симпатии, и когда убедишься, что прелестное создание тебя обожает, объясниться, как настоящий мужчина. Все! Дело в шляпе!

— Да, все это очень просто с такой девушкой, как Китти. У нее в голове не бродят безумные идеи, она не станет ставить вам подножку, если вы не подчиняетесь ее правилам, — Чарли с досадой бил по шарам, как будто находя в этом облегчение.

В этот вечер Принц был в очень скверном расположении духа. Время тянулось для него невыносимо тяжело с тех пор, как он оставил дурное общество.

— Относись к этому с юмором. У любой женщины полно сумасбродных идей, и Китти тут не исключение. Научись ловко обходить подводные рифы, главное — девушке ни в коем случае нельзя противоречить. Можешь настоять на своем — настаивай, не можешь — отступай. Вот почему мы с Китти — пара…

— …ложек, — брюзгливо закончил Чарли. Ему было досадно: свое любовное судно он вел в сплошном тумане, потому и потерпел крушение у самого берега.

Стив хотел сказать, как «пара голубков», но удачная насмешка Чарли вынудила его закончить со спокойным достоинством: «…благоразумных людей», после этого он удачно толкнул шар и выиграл партию.

— Ты всегда был счастливчиком, Стив. Не то чтобы я завидовал вашему счастью, но иногда мне кажется, что на свете не существует справедливости, — сказал Арчи, подавляя тяжелый вздох. Он редко жаловался, но контраст между сватовством Стива и его собственным был слишком велик.

Мэк отозвался с дивана, процитировав Еврипида[31]:

— Благодарю тебя, — Арчи немного повеселел, потому что слово надежды всегда ободряет человека.

— Неглупый старичок, этот твой Еврипид, но ты мог бы поискать мудрого совета у кого-нибудь помоложе, — вставил Стив, который сейчас вполне мог бы снисходительно похлопать по плечу самого Платона. Он ни на минуту не забывал, что, по его собственному выражению, «первым из всех вытянул свой жребий».

— Ладно, не свисти, пока из лесу не вышел! Китти уже оставила в дураках двоих претендентов, ты вполне можешь стать третьим, Франт, — мрачный Чарли спустил жениха на землю.

— Нет, Стив, она этого не сделает. Если ты будешь относиться к ней порядочно, она будет тебе прекрасной женой. Не зря же она ради тебя отвергла других кандидатов. Ты, конечно, не Соломон[32], но зато человек неиспорченный. Она достаточно умна, чтобы оценить это, — ободряюще проговорил Мэк из своего угла. Они очень сблизились с братом после маленькой сцены на балу у Ван Тэсселов.

— Вот! Слышали? — ликовал Стив. Он стоял у камина, заложив руки за жилет, и перекатывался с пятки на носок в своих красивых узких сапогах, словно молодой задиристый петух, который вот-вот начнет кукарекать.

— Отлично, ты погладил их обоих по головке, может, теперь и меня чем-нибудь утешишь? Я в этом нуждаюсь больше, чем они, потому что Чарли Кэмпбелл — самый несчастный человек на свете, родившийся под несчастливой звездой, — воскликнул Чарли, опираясь подбородком на кий с самым унылым видом. Первые шаги на пути исправления давались ему очень непросто.

— О да! Мне есть чем тебя утешить, — и, подумав немного, Мэк, все еще продолжая лежать на диване, продекламировал один из любимых своих отрывков из Бомона и Флетчера[33]. У него была замечательная память, он мог часами декламировать стихи.

— Да будут прокляты эти злые духи! — Чарли тяжко вздохнул, сразу припомнив демона, который мучил и преследовал его.

Никто не знал точно, что случилось в Новый год, но братья подозревали что-то неладное, потому что с тех пор Чарли стал сам не свой, а Роза, казалось, совсем не беспокоилась, что он перестал часто приходить к ней. При этом ее ласковое отношение к Принцу не изменилось. Каждый из братьев держал свои подозрения при себе, но все они были весьма озадачены. Услышав мрачную фразу, Стив, как самый любопытный из братьев, воспользовался случаем и дружески спросил:

— Что тебя тревожит, Принц? Ты так редко бываешь в дурном расположении духа, что мы, право, не знаем, что и делать, видя тебя таким угрюмым. Ты что, поссорился с Розой?

— С чего вы взяли? Мы не ссорились, только я не могу понять: почему лучшие из женщин такие разборчивые и требовательные? Они хотят из нас, простых смертных, воспитать честнейших и совершеннейших людей. Слава Богу, хотя бы не ожидают, чтобы мы стали такими же святыми, как они. Понимают, что в нашем греховном мире этого добиться невозможно, — Чарли был доволен тем, что ему сочувствуют, но не собирался каяться в своих грехах.

— Ты неправ, — сказал Мэк решительно.

— Много ты знаешь, — недовольно буркнул Чарли, он вообще не любил, чтобы ему противоречили.

— Да, много! — Мэк вдруг вскочил и сел на диване со страшно встрепанными волосами. — Почему же тогда мы требуем от наших женщин, чтобы они были святыми? Получается, что мы предлагаем им свои уже далеко не чистые сердца, да еще и ожидаем, чтобы они сочли за честь такое предложение. Это просто счастье, что они бывают ослеплены любовью, иначе поняли бы, насколько стоят выше нас, и не заключали бы столь невыгодных для себя сделок.

— Вот это да! Наш философ начал всерьез углубляться в предмет! Того и гляди, скоро начнет читать проповеди на тему «О правах женщин», — Стив был изумлен страстным монологом брата.

— Я уже начал, и надеюсь, что это пойдет вам на пользу! — ответил Мэк, опять укладываясь на диване.

— И все-таки, дружище, ты не совсем прав, — вставил Арчи, который в душе соглашался с Мэком, но из мужской солидарности чувствовал необходимость выступить на противоположной стороне.

— Спорить я не собираюсь, вы все равно меня не переубедите. Ну что ты таращишься на меня, Стив? Я же говорил, что собираюсь всерьез изучить этот предмет, и действительно занимаюсь этим. Вам кажется, что я зарылся в книги и ничего не вижу дальше своего носа, а я замечаю все, что делается вокруг меня, больше, чем вы воображаете. Уверяю вас, я далеко продвинулся в этом направлении.